На этот раз практически без вступлений... Пояснять вроде нечего...

Кстати, для особо испорченных: неприличного тут ничего нет. Кто плохо о чем-либо подумает - пусть вспомнит о возрасте персонажей. Так что если что - валите на свою испорченность )

И напоследок: беты у меня нет... Так что если кто чего заметит - пните, а? О:-) Сделайте доброе дело. Граф может не согласиться - но благодарен будет в любом случае... О:-)

Итак... Глава 5
Кровать лорда Сатора была на удивление широкой и низкой, без ножек. Однако принцу не было до этого никакого дела – это была кровать, в доме, в относительной безопасности. Фобос рухнул на нее и прикрыл глаза. Сквозь туман до его сознания доносился негромкий голос казначея:
- Седрик, останешься здесь. Если его высочеству что-то понадобится – я буду в твоей комнате.
Почти неслышные шаги, потом слегка скрипнула дверь, и все стихло. Казалось бы, можно наконец-то заснуть – но вместо сна подкралась примолкшая было паника. Фобос распахнул глаза, однако в темноте все равно ничего не было видно. Принц начал шарить вокруг себя в поисках меча, потом вспомнил, что оставил его в гостиной, возле камина. Из груди юноши вырвался тихий стон – отец бы с него шкуру спустил за такое отношение к оружию. Конечно, у него есть его магия, но куда ее направлять, если ничего не видно? Мечом можно хотя бы ткнуть наугад…
- Ваше высочество?
От этого чуть слышного шепота сердце принца едва не остановилось. Ему потребовалась почти минута, чтобы узнать голос Седрика.
- Чего тебе? – тоже почему-то шепотом откликнулся Фобос.
- Эм… - мальчик замялся. – Вам плохо? Позвать отца?
Юноша представил, как Седрик зовет лорда-казначея, и он, принц, признается, что ему страшно оставаться одному в темноте…
- Нет! – рявкнул Фобос и услышал, как Седрик попятился от его кровати. – Убирайся и веди себя тихо! Хотя стой! Иди сюда.
- Я и так рядом… - рискнул возразить мальчик.
- Идиот! Сюда, на кровать.
Спустя секунду принц почувствовал, как рядом опустилось чужое тело. Фобос выдернул из-под него одеяло и накинул сверху. От Седрика пахло медом и яблоками. И еще чем-то сладким. А еще он был живым, теплым и мягким, а главное – безобидным. Сердце мальчика билось ровно и спокойно, и юноша почувствовал, как страх, хотя и не уходит окончательно, но отступает в самые дальние уголки комнаты. Усталость взяла свое, и вскоре принц заснул. Правда, не раньше Седрика.

А для лорда Сатора день еще не закончился. Он старался не слишком давить на молодого принца, расспрашивая о произошедшем, однако и полученной информации оказалось вполне достаточно, чтобы понять главное: ничего хорошего в будущем не выйдет. Фобосу хватило ума не обвинять королеву напрямую, однако подозрение сквозило в каждом слове, которое юноша неохотно выдавливал из себя.
В вину королевы Сатор не верил. Слишком хорошо он знал ее – Свет Меридиана неспособна была придумать такую месть. С другой стороны, королева, легко поддававшаяся чужому влиянию, вполне могла внять чьим-то настойчивым советам. Вот только казначею очень не хотелось, чтобы его подозрения по поводу «советчика» оправдались.
В комнате сына Сатор огляделся. Для помещения, в котором обитал семилетний ребенок, она выглядела достаточно прилично. Хоть что-то, кроме внешности, Седрик унаследовал от отца – тот тоже был законченным аккуратистом. Впрочем, относительный порядок мог объясняться и тем, что большую часть своего времени мальчик проводил не здесь.
Своего детства Сатор уже не помнил – это было слишком давно и не особо радостно. Помнил только вечное напряжение и постоянный контроль, совсем смутно отца и чуть более отчетливо – мать, которая дергала его до тех пор, пока не родилась младшая сестра, после чего Сатора оставили в покое. Казначей невесело усмехнулся своим воспоминаниям: быть может, именно поэтому юный принц вызывает у него некое сочувствие – он-то прекрасно знает, что такое быть нежеланным старшим сыном в семье. Собственно, Саломея тоже сына не хотела, но Седрику проще, он же младший.
А ведь Сатор тоже вырос в этой комнате. И тогда в ней тоже были книги и почти не было игрушек. Книги – чтобы знать и, главное, помнить. А на игрушки не хватало денег… да и желания матери их покупать. У Седрика игрушек не было, потому что его детство прошло при дворе. Он сам стал игрушкой, подаренной принцу – хотя вряд ли это осознавал.
Казначей устало прикрыл глаза. Это он тоже запишет на счет королевской семьи – потерянное детство дочери и сына. Правда, теперь, с рождением принцессы, тщательно подготовленный план начал трещать по швам, однако плох тот план, который не предусматривает запасных вариантов. В любом случае, принц Фобос – одна из ключевых фигур в будущей политике. Принцесса только родилась, и до ее совершеннолетия много чего может произойти. А принцу исполнится шестнадцать менее чем через пару месяцев. Надо будет обязательно подготовить его завтра с утра, чтобы он не загубил все сгоряча.
Сейчас же, пожалуй, можно и отдохнуть. Сатор стянул с себя придворную накидку – и с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. Снотворное осталось в конторе. В доме подобных вещей казначей не держал: во-первых, бывал здесь нечасто, а во-вторых, в последнее время здесь находился Седрик. В целом тот был мальчиком умным и понятливым, но вот объяснить ему, что не все, что можно съесть, нужно отправлять себе в рот, никак не удавалось. Сатору было трудно обвинять сына – второе тело требовало куда больше пищи, чем могло показаться, глядя на человеческую форму. Тем более, что до первой дюжины лет рост второго облика шел с бешенной скоростью. Однако меньше всего лорду-казначею хотелось бы узнать, что его сын отравился чем-либо из его запасов.
Кстати, о второй форме. У другого тела были куда более здоровые инстинкты, которые вполне могли бы позволить выспаться. Но и эту мысль Сатор, подумав, с сожалением отмел. Один шанс на миллион, что принц войдет, пока он спит – и все же это было возможно. А он не имеет права так рисковать.
Что ж, значит, сон отменяется. От всего есть польза – можно будет тщательно продумать план действий на завтра. Сатор решительно сел за стол, придвинул к себе письменный прибор и достал из-за пазухи очки.
Только под утро, отложив в сторону исписанные мелким убористым почерком листы и устало потерев глаза, лорд-казначей снова бросил взгляд на манящую к себе кровать. Пожалуй, еще час можно будет полежать – если не заснуть, то хотя бы дать отдых глазам и затекшей спине.

Рассвета не было – только мгла за окном незаметно сменилась почти непрозрачной серой взвесью. Впрочем, как и всегда в это время года, знающем только два вида погоды: ливень и морось вперемешку с густым туманом. Казначей поднялся с тяжелой головой и тоскливой мыслью, почему он не бросил эту проклятую столицу давным-давно и не убрался куда-нибудь, где о королеве знают лишь из сказок. Впрочем, Сатор проделал слишком большую работу, ступенька за ступенькой поднимаясь к самому верху, чтобы слишком долго предаваться подобным размышлениям.
Приведя себя в порядок, лорд покинул комнату сына. Предстоит накормить принца, вернуть ему человеческий облик (вчера юноша больше напоминал сильно помятое жизнью растение), тщательно проинструктировать и доставить пред светлые монаршие очи. Чем скорее принц окажется у королевы, тем лучше. Слуг в доме не было – отчасти из экономии, отчасти из осторожности, а значит, первые два пункта господину казначею придется приводить в жизнь собственноручно.
Заглянув по пути к кухне в свою спальню, занятую Фобосом, Сатор лишь покачал головой. Принц лежал, крепко, будто мягкую игрушку, прижимая к себе Седрика. Нос мальчика доверчиво уткнулся в ямку между ключицами юноши. Пепельные волосы на подушке перепутались с золотистыми.
«Предпочел бы застать в такой позе дочь, а не сына», - с грустной усмешкой подумал Сатор. К сожалению, от Сандры Фобос шарахался как от огня, и тайная мечта сосватать дочь за принца не приближалась к осуществлению ни на йоту.

Принц проснулся с мыслью, что ему приснился дурной сон. На смену пришло предположение, что он перенес тяжелую болезнь, и это она оставила разбитое усталостью тело, взбудораженный кошмарами разум и горький осадок на сердце. Радостным на этом фоне казалось одно: все позади.
Фобос открыл глаза, и его взгляд уперся в золотистую макушку. Вздрогнув, юноша инстинктивно отшатнулся, одновременно обеими руками отталкивая от себя чужое тело.
Тело сонно пискнуло и скрылось за краем кровати, едва не утащив за собой одеяло. Принц уже приготовился, не стесняясь выражений, высказать наглой девице все, что он о ней думал, когда из-за края кровати показалась щурящаяся со сна мордашка Седрика.
- Седрик? – Фобос приподнялся на локте и чуть не рухнул обратно – тело, впервые за долгое время получившее возможность расслабиться, наотрез отказывалась выполнять даже самую элементарную работу. – Что ты делал в моей постели?
- Вы сами приказали… вчера…
Мальчик уже поднялся с пола и пытался принять теперь достойную придворного позу. Учитывая, что на нем была только короткая ночная рубашка, не скрывавшая круглых розовых коленок, достоинства набиралось немного. Зато принц слегка успокоился – это не Сандра, как он сперва испугался, а всего лишь маленький безобидный Седрик.
- Я не помешаю? – раздался от двери голос королевского казначея.
Через мгновение в поле зрения Фобоса появился сам лорд Сатор. Мягко развернув сына и указав ему глазами на одежду, он улыбнулся принцу.
- Завтрак готов, ваше высочество.
Юноша скривился и сделал попытку зарыться в одеяло поглубже, пробормотав что-то себе под нос.
- Прошу прощения? – лорд Сатор возвышался перед ним, одетый с обычной безукоризненной аккуратностью, подтянутый и энергичный. – Ваше высочество, выбор, разумеется, за вами, однако рано или поздно кто-нибудь донесет до королевы печальные известия… И если к тому времени вы сами не предстанете перед ней, могут возникнуть разные странные вопросы… Так, - казначей вроде бы сменил тему, - желаете, чтобы я принес завтрак сюда?
- Я встаю, - раздраженно бросил Фобос, начиная выпутываться из одеяла, в которое он только что так старательно кутался. Да уж, все это не сон, это мерзкая, отвратительная действительность. И лорд Сатор прав – в постели от проблем не спрячешься.
Скромный завтрак прошел в тишине. К безмерному удивлению Седрика, привыкшего, что три четверти еды принца – его законная доля, Фобос съел все сам, не высказав ни малейшего удивления довольно странным набором продуктов. А Сатор еще раз дал себе слово больше уделять внимания питанию сына: по правде говоря, он был уверен, что тот обедает на дворцовой кухне, и даже не предполагал о сладостях, которыми неожиданно оказался набит их дом. Откуда мальчик их взял и на какие деньги – об этом он тоже должен будет поговорить с Седриком.
- Она грязная, - поморщился Фобос, когда после завтрака пришла пора одеваться.
- Вы вернулись с границы, - мягко произнес лорд Сатор. – Вы перенесли все тяжести походной жизни и проделали долгий путь. Вы думаете… - здесь он сделал небольшую паузу, - ее величество имеет представление, что вам довелось пережить?
Принц скривился. Разумеется, королева наверняка даже и не думала над этим. Казначей невесело усмехнулся.
- Так вот, единственный способ хоть как-то это показать – прийти в соответствующем виде. Кто подумает, что вы перенесли столько лишений, если вы появитесь благоухающим розами и в новом наряде?
- Она по-любому так не будет думать, - мрачно буркнул Фобос, глядя на Седрика, старательно натягивающего на своего господина высокие сапоги. – Я для нее всегда буду всего лишь негодным мальчишкой…
- Ну, не мальчишка вы уже точно, - лорд Сатор улыбнулся. После того, как он перехватил удивленный взгляд принца, его улыбка стала шире. – Ваше высочество, у вас рубашка на плечах трещит по шву. И вы уже…
Он помог уже обутому Фобосу подняться и заставил его выпрямиться. Секунду юноша стоял, не понимая, к чему клонит казначей – а потом понял. Он смотрел на лорда Сатора сверху вниз.
- Я уже… настолько… - принцу не удалось сдержать удивление. Он был выше многих меридианцев – и уже не первый год, а до отца ему всегда было далеко. На границе больше не с кем было сравнивать, и Фобос даже не подозревал, насколько повзрослел за эти полгода.
- Держите спину, ваше высочество, - ободряюще посоветовал Сатор. – Королева отправляла на границу мальчика, а вернулся мужчина – покажите ей это. И не только ей.

- Дрянь! Негодяй! Жалкий мальчишка!
Из-за неплотно прикрытой двери голос королевы доносился вполне отчетливо – как и резкий, срывающийся голос принца. Он еще не закончил ломаться, и сейчас, когда юноша перестал держать себя в руках, то и дело давал петуха. Впрочем, вставить реплику ему почти не удавалось.
- И ты оставил его там! Как ты мог? Родного отца! Нет, у тебя нет отца! Ты зверь, а не человек!
- От ехидны-то? Конечно, зверь! – Фобос, казалось, плюнул на остатки приличий. – Если уж вам не жаль ни мужа, ни сына – то кого вы могли вырастить? Ах, прошу прощения – разве вы утруждали себя так! Вы забыли обо мне, стоило мне родиться!
- И это был самый кошмарный день в моей жизни! Ты не стоишь и сотой доли тех страданий, что я из-за тебя вытерпела! Немедленно, ты слышишь меня, немедленно возвращайся обратно! Докажи, что хоть на что-то годен!
- Нет! – оконные стекла содрогнулись от крика принца. – Если вы хотите, чтобы я сдох – прикажите меня казнить! Здесь, в столице, не откладывая. Я никуда не поеду! Если умирать, то как принц – а не как последняя мразь на окраине!
- Это ты об отце так?!.
Сатор стоял возле самого входа в приемную королевы. Господин казначей при желании умел едва ли не сливаться с окружающей обстановкой, абсолютно не привлекая к себе внимания. Он собирался дождаться окончания разговора, не вмешиваясь, но сейчас понял, что еще немного – и дело зайдет в необратимую фазу. Незаметно скользнув к супруге, которая, как и прочие дамы и фрейлины королевы с интересом слушала в высшей степени эмоциональный разговор, Сатор подхватил ее под локоть и увлек в угол приемной.
- Спасай принца.
Лорд Сатор говорил чуть слышно, в самое ухо жены. Со стороны могло показаться, что он нежно целует ее ушко. По лицу Саломеи промелькнула едва заметная недовольная гримаса, однако женщина обвила руками шею мужа, который был бледен и держался почти неестественно прямо, и склонила голову ему на плечо.
- Какой смысл? – так же негромко бросила она. – Принцесса родилась. Нормальная здоровая девчонка. С принцем покончено.
- Королева чуть не умерла при родах, - Сатор ласкал белокурые локоны одной рукой, второй продолжая сжимать гибкий стан. – Ее здоровье разрушено необратимо. А принцесса, как ты сама заметила, родилась. За шестнадцать лет регентства…
Договаривать ему не пришлось. Быстро коснувшись губами губ супруга, Саломея выскользнула из его объятий, а потом и из приемной. Сатор, окинув комнату, и убедившись, что в его сторону никто не смотрит, снова отошел к портьере.

Королева действительно уже готова была вызвать стражу. В ее груди клокотало негодование – смешенное с отчаяньем. Ее злость на мужа давно прошла, она еще летом ждала его покаянного послания. Но писем не было – только редкие сухие отчеты о проделанной работе. Зато у нее самой проблем прибавилось. Звезды говорили, что на этот раз ребенок точно родится, но какой ценой – не предупреждали. Последние два месяца королеве было не до супруга и уж тем более не до сына. Она даже простила и позволила вернуться своей первой статс-даме – леди Саломея всегда знала, что и как делать, всегда умела оказываться в нужное время в нужном месте и… И она была нужна королеве – несмотря на всю ревность и все обиды.
Эта женщина вызывала у Света Меридиана смешанные эмоции. Да, когда-то королева отняла у нее жениха – и теперь вот та стала любовницей принца-консорта. Ее величество, возможно, даже сумела бы разглядеть в этом высшую справедливость – если бы Саломея была одинока и несчастна. Но ведь нет! Первая статс-дама была замужем за приятным человеком, горячо ее любящим, матерью двух детей, из которых старшая – девочка, в конце концов, она до сих пор выглядела молодой и прекрасной – несмотря на то, что на целых три года старше самой королевы.
За все это Свету Меридиана следовало бы ненавидеть свою придворную даму, и ей это даже иногда удавалось – но раз за разом королева осознавала, что не может – или не хочет? – окончательно с ней расстаться. Саломея никогда ничего не просила – но принимала подарки с едва ли не королевским величием. Она никогда не начинала сплетен, но умела вести разговор так, что именно с ней королеве хотелось делиться своими мыслями и душевными стремлениями – даже когда они касались их мужчины. Свет Меридиана не могла отказаться от Саломеи, как иные не могут бросить дурную привычку. Вроде, и губит, и боль причиняет, и стыдно потом перед самой собой – но раз за разом королева тянулась к этой не по-женски высокой и статной красавице, раз за разом она вглядывалась в эти глаза, больше похожие на осколки голубого стекла, раз за разом желала слушать этот низкий чарующий голос. Ей самой леди Саломея иногда казалась змеей, свернувшейся у нее на груди – но без ее яда королева уже не могла существовать.
И в тот момент, когда Свет Меридиана уже была готова вынести семейный конфликт на государственный масштаб, дверь в ее покои распахнулась, пропуская леди Саломею с маленьким свертком на руках. Непринужденно, будто в этой комнате только что не бушевала гроза, она подошла к принцу и показала ему свою ношу.
- Ее высочество желает познакомиться со своим братом. Мой принц, разве она не прелестна?
Фобос недоуменно уставился на сморщенное детское личико. С него на юношу в ответ смотрели глаза – точно такие же, как у отца… как у него самого: большие, серебристо-серые, чуть оттянутые к вискам.
В следующее мгновение принц едва не подскочил: ему ощутимо отдавили ногу. Вскинувшись, он поймал предостерегающий взгляд первой статс-дамы. Как бы ни был Фобос разозлен, как бы ни трясло его от ярости, инстинкт самосохранения все же оказался сильнее. И хотя морщинистое и даже в чем-то страшноватое лицо ребенка вызвало у него неприязнь, юноша послушно протянул руки и, внутренне содрогаясь, осторожно принял у Саломеи драгоценный сверток.
Со стороны королевы донесся приглушенный всхлип. Принц удивленно вскинул голову. Его мать сидела в кресле, прижимая ко рту платок, по ее щекам текли слезы. Плечи королевы судорожно поднимались, казалось, ей не хватает воздуха.
- Он… он никогда… никогда не возьмет ее на руки, - выдохнула она. Свет Меридиана, не отрываясь, смотрела на свою дочь. – Никогда… никогда…
Фобос стоял, не зная, что ему делать дальше. Пока королева кричала, ругалась, грозила – он отвечал ей тем же. Теперь, когда она рыдала, он оказался в тупике. Его все еще не отпускало чувство жгучей обиды, он сам ощущал, как дрожат от недовыпущенного гнева его руки, сжимающие маленькую сестру – но он уже не мог выплескивать свои эмоции наружу.
Леди Саломея смотрела на развернувшуюся перед ней семейную сцену, полуприкрыв глаза. За семнадцать лет службы она прекрасно изучила характер королевы, и по ее расчетам, сейчас Свет Меридиана должна сказать…
- Уходи! Немедленно уходи… мальчишка…
Принц открыл рот, чтобы что-то возразить, однако Саломея стремительно отняла у него ребенка и, пользуясь тем, что оказалась между сыном и матерью, пристально посмотрела юноше в глаза – а потом взглядом указала на дверь. «Сейчас. Немедленно. Вон» - это читалось настолько отчетливо, что Фобос сам не понял, как вылетел из покоев королевы, где был подхвачен под руку лордом-казначеем.
Только удалившись от королевских покоев на достаточное расстояние, принц сумел сообразить, насколько дешево он отделался. Если мать не совершала какой-нибудь поступок сгоряча, она потом долго не могла на него решиться. Исключения были крайне редки, и если не произойдет ничего экстраординарного, в ближайшее время Фобос в безопасности.