Бедные русские
Текст: Сергей Мостовщиков. Фото автора




Человек, бредущий в поисках лучшей доли по путанным, рябым дорогам России, должен заранее знать, как непросто будет найти ему отделение либерально-демократической партии Владимира Вольфовича Жириновского в городе Казани. Быстрее попадет он здесь в тюрьму, или набьют ему рожу. Скорее окажется он в камерном музее русского баса Федора Ивановича Шаляпина или, если повезет, в каком-нибудь разнузданном баре "Мурена". Уже увидит он озеро Кабан, реку Булак, недавно построенный дворец баскетбола и крупнейший в Европе фитнесс-центр "World Class". На рынке он купит калоши, на улице съест пирожок с мясом и картошкой, который татары называют эчпочмак (треугольник), в ночи спасется от стриптиза, какой бесстрашно показывают теперь в Казани чуть не в аптеках. Но никакая примета, ни дуновение ветра, ни сила даже убеждения не покажут ему пути в кабинет №5 на втором этаже стоматологической поликлиники, затаившейся в дебрях города, где-то между глухими бетонными заборами и нищим стихийным базарчиком с покрытыми клеенкой столами, на которых лежат отрубленные, задранные клювами к небу свиные головы.



Нет, не просто будет попасть человеку туда, где отделение ЛДПР в Татарстане бьется за претворение в жизнь главного предвыборного лозунга партии - "МЫ ЗА БЕДНЫХ! МЫ ЗА РУССКИХ!"
Поначалу может показаться, что такое странное, полуподпольное положение ЛДПР в Казани легко объяснимо. Город этот не слишком русский и, откровенно говоря, не такой уж и бедный. К тому же, лидер партии Владимир Вольфович Жириновский, сын женщины и юриста, мудрый наш ворон на кладбище посторонних народов, известен своими клевками в темя темного национального вопроса. То у него кругом одни черножопые, то евреи, то масоны, то отравленные бельгийские куры. Лезут, поганцы, изо всех щелей, из закулисы, рвут сердце русскому человеку, ранят душу, спаивают его водкой, норовят оболванить, обобрать. Чу, недоумки! Кыш, троглодиты! Ну, и татарам, конечно, достается на орехи. А и нечего было шляться по России ордой. Сейчас Владимир Вольфович думает их за это то ли упразднить, то ли выслать за ненадобностью, куда придется. Или, может, пощадит - поди его знай. А кому такое понравится?




Состав и предвыборная программа ЛДПР
Либерально-демократическая партия России состоит из Владимира Вольфовича Жириновского и никому неизвестной армии его поклонников, смахивающих не то на анархистов, не то на уголовников, решивших выйти на свободу с чистой совестью. Феномен популярности этого союза, естественно, засуживает тщательного и вполне серьезного социологического исследования. Но вкратце следует заметить, что Жириновский - это голос так называемой русской сермяги, то есть той хитрой, вороватой, беспринципной, нелепой и прекрасной сути страны, которая, как плодородный гумус родит анекдоты, помогает людям выстоять в сложные годы, живя только на картошку с собственного огорода и пользуясь деревянным туалетом. Эта же вечно живая субстанция, впрочем, способна порождать смуту, предательство и классовую вражду.

Но все же это было бы слишком примитивным толкованием жизни в таком городе, как Казань, где ничто на свете не может быть объяснено быстро и легко. Начать с того, что верных координат своего собственного отделения в Татарстане не знают даже и в самой ЛДПР - адрес и телефон, которые мне назвали в московском офисе партии оказались давно уже недействительными. Но это еще полбеды. Дело в том, что без специального навыка отыскать в России и саму-то по себе татарскую столицу практически невозможно. Если вы будете ехать в Казань на машине по федеральной трассе М-7, ни один указатель не поможет вам там оказаться. В третий по величине город России с населением в полтора миллиона человек ведут тайные неприметные тропки и ничем не обозначенные поворотцы. Через какой-то пригорок, через поле, через сельский шиномонтаж, через четыре раза направо и пять налево, только и можно попасть туда, где от бесстыжих проезжих глаз скрывается нечто непостижимое, неподвластное поверхностному взгляду.

Сначала кажется, что это древний, красивый и очень открытый город, которому в 2005 году исполнится уж тысяча лет. Улицы здесь не по-русски широки, дома выстроены с благородством и вкусом, население доброжелательно и главное - умеет внятно объяснить, как и куда лучше проехать или пройти. Это в каком-нибудь Ярославле или в Туле вы будете истязуемы всеми этими ить и тудыть или о-о-о-о, паря, дак это о-о-о-о: там еще береза такая будет, а там уж и совсем рядом, хотя и хрен его знает. Здесь же любой простолюдин нарисует вам на бумаге целую подробную схему города со всеми перекрестками и светофорами вместо того, чтобы просто сказать: "Езжайте все время прямо". К тому же: ходит трамвай, который был пущен здесь раньше, чем в Москве, строится метро, местная туристическая компания "Галини-турс" рекламирует дружелюбный этнотур "В гостях у казанских татар".
Однако вся эта иллюзия европейской открытости сохраняется ровно до тех самых пор, пока вам не объяснят, что никакой такой экскурсии не будет, потому что не нашлись еще на свете те татары, что рады нежданному гостю. Метро здесь, согласно местному выражению, не строят, а ищут, да только никак не могут найти. И, наконец, в какой-то момент на карте города внезапно обнаруживается улица с названием Эсперанто.
- Господи, почему же эсперанто? - спросите вы легкомысленно.
- Мы, татарский народ, любим своих героев, - будет ответ. - У нас есть улица Пушкина, героя российской поэзии. И улица Габдуллы Тукая, татарского Пушкина.
- А кто же такой Эсперанто?
- Если честно, я не в курсе.






Вот и все. Вот именно на этих словах вы почувствуете себя одиноким и робким существом, брошенным посреди пространства, которое нельзя уже считать ни Россией, ни Татарстаном, а только лишь тайной какой-то, смутной смесью запада и востока Земли. Сама история из камня, крови, пепла и слез создала это нечто и спрятала его в глубине страны, как будто бы какое-то важное знание, способное и разрушить мир, и стать его основой. И здесь уже ничто не в силах помочь человеку - ни прежние его привычки, ни друзья, ни законы, ни бог, ни черт и не герой. Отныне он не может быть правдив, ибо будет за это наказан. Не может и лгать, ибо будет презрен. Путь его к истинному знанию будет долог и труден настолько, насколько невозможно представить себе, что все ответы на все вопросы всегда находятся прямо в тебе или прямо перед тобой. Как в пивном баре "Красный восток" напротив Казанского Кремля, на улице Кремлевской, куда ты случайно заходишь и просишь налить бочкового пива. А жизнь тебе лениво и жестоко отвечает:

- Нет. Это пиво только по акции.
- Что еще за акция? - спрашиваешь ты жизнь, сидящую за прилавком. - Возьмите деньги.
- Нет, не возьму. Проходит рекламная акция. Платите пятьдесят рублей и пейте пиво бесплатно, сколько захотите.



Такова Казань. Чтобы следовать законам ее непостижимой логики, я решил действовать последовательно, но нелогично.
Поиски ЛДПР я начал с Дома дружбы народов. Справочники обещали, что при Доме действуют даже такие экзотические организации, как центр по развитию культурных связей Татарстана и Индии, а также татаро-японский культурно-информационный центр. Авось при таком размахе что-нибудь да и знают там о бедных русских, склонных к либерально-демократическим исканиям.






Я не ошибся: мне сразу не повезло. В Доме дружбы народов действовал предвыборный штаб партии "Единая Россия". Однако же скудность находки мне заметно скрасил директор Дома, который, естественно, оказался армянином с золотыми часами и именем Михаил Хачатурян. В первую же минуту знакомства этот гостеприимный человек подарил мне роскошную, как дембельский альбом, книгу "Многоликое соцветие" о национальных общинах, проживающих в Казани. Были здесь армяне, греки, евреи, вьетнамцы, грузины, булгары, башкиры, немцы, белорусы, дагестанцы и даже мордва. На страницах же об обществе русской культуры имелись фотографии розовощеких радостных баб в кокошниках и с водкой на подносе, а также мужиков в шитых рубахах с синими, тревожными лицами.
- Трудно здесь русским? - спросил я Михаила Хачатуряна.
- Не труднее, чем остальным, - ответил он. - Казань вообще город непростой. Как-то сюда приехал один мой знакомый армянин. На пару дней. Хотел по-быстрому продать тут электрокары. Через восемь месяцев я его встретил на улице, растерянного такого, замерзшего. Эдик, говорю, что случилось? "Что за город такой, - отвечает. - Ничего невозможно понять". Это я к чему? Надо уметь дружить.
- Любите дружить с властьимущими? - намекнул я на штаб "Единой России", одним из руководителей которой является президент Татарстана Минтимер Шаймиев.
- Люблю иметь дело с теми, кто побеждает, - философски ответил директор дружбы.
- Дружба кормит? - предположил я.



- Дружба не кормит. Она греет, - уточнил Хачатурян. - Кормит человека голова.
- А что, у ЛДПР с головой не все в порядке?
- Да нет. Просто… Как сказать? Вроде, все то же самое. Но манеры какие-то странные.






В этом я вскоре смог убедиться лично. Применив силу человеческой дружбы и собственной головы я в конце концов разыскал в каком-то захолустье Казани стоматологическую поликлинику, на втором этаже которой и располагалось отделение ЛДПР в Татарстане. Стены маленькой комнатки, состоявшей из стола, шкафа и нескольких стульев, были украшены портретами Жириновского и желтоватой головой Саддама Хусейна, нарисованной гуашью на куске ватмана. За столом сидел координатор отделения по имени Юрий Пинчук, и он явно не походил на аристократа. Короткая стрижка, шрам на верхней губе, черный кожаный пиджак и синие металлические глаза. По манере держаться он напоминал скорее не политика республиканского масштаба, а жителя рабочих кварталов, отпущенного из следственного изолятора под подписку о невыезде.
По мере нашего разговора комната наполнялась молодыми энтузиастами такого же типа.



В том, что они именно энтузиасты, сомневаться не приходилось: ЛДПР давно уже не финансирует свое отделение.
В последний раз денег из Москвы прислали 21 августа, к приезду Жириновского в Казань на агитпоезде. Было их три тысячи рублей - на бензин, цветы и чак-чак (путеводители называют чак-чак "сладкой визитной карточной Татарстана" - это жареные катышки из теста, политые медом). Так что работа в партии на местах держится только на искренней вере в либерально-демократические идеалы.
- Кто нарисовал Хусейна? - спросил я для начала разговора.
-Я, - кратко ответил координатор Пинчук. - В армии в политотделе художником служил.
- По памяти рисовали?
- С телевизора.






Следующие двадцать минут беседы живо напомнили мне атмосферу армейской политбеседы, когда солдат делает четкий, боевитый и бессмысленный доклад сослуживцам о положении в мире. Пинчук кратко коснулся вопроса тотального заговора против России, упомянув закулису и жидомасонов. Указал на внутреннего врага, мешающего русскому человеку торговать на рынках и заметил, что южанам (я специально сделал пометку в блокноте о крайней политкорректоности этого высказывания) пора отправляться восвояси - погостили, и будет. В макроэкономическом смысле координатор Пинчук заметил, что экономика не может развиваться на севере, поскольку там холодно, а в политическом высказался за унитаризм, отмену выборов губернаторов, укрупнение губерний, введение института воеводств и уездных старост.



По старой армейской привычке, мозг мой начал мутнеть, клониться ко сну и я чуть было не ударился головой об стол.
Но в этот момент, координатор Пинчук произнес нечто такое, что заставило меня проснуться:
- Понимаете, мы не обещаем людям какие-то глупости, а говорим с ними о самых необходимых вещах, - сказал координатор, рассуждая об удовлетворении потребностей населения. - Мы понимаем, что для начала надо обеспечить людей самым элементарным. Дать им то, чего они хотят сегодня - водку, колбасу, одежду, кров, работу, чистоту на улицах.



И только потом мы сможем подняться на второй уровень пирамиды Маслоу.
- Простите? - я широко открыл глаза.
- Вы знакомы с пирамидой Маслоу? Это знаменитая теория, которая описывает иерархию человеческих потребностей. В ее основе лежат потребности физиологические. Затем следует потребность в безопасности, защищенности, затем - потребность в коллективе, социальной самоидентификации. Четвертый уровень - необходимость уважения и признания. Ну а пятый, наивысший - потребность в самовыражении.
- Вы человек образованный? - спросил я координатора.
- Я учусь в институте культуры искусств. Сейчас пишу диссертацию на тему "Инвестиции в культурную деятельность".
- Тогда вы, наверное, знаете, что теория Маслоу небесспорна? Хотя бы потому, что рассматривает человека, как животное, которое постоянно чего-то хочет. Эта пирамида мертва, потому что в ней нет души, чуда, бога, а есть только схема. Ни одно общество мира не удалось выстроить согласно логике этой пирамиды.



ВАШЕ МНЕНИЕ


Представьтесь:



Ваш e-mail:



Ваше мнение:




Ваше письмо появится в газете после того, как его прочитает редакция


- Почитайте Жириновского, - посоветовал мне координатор. - Он пишет простые вещи. Например, он говорит: если русским будет хорошо, всем будет хорошо. Если русским будет плохо, всем будет плохо.
После этого удивительный координатор Пинчук снабдил меня стопкой работ Владимира Вольфовича с заглавиями "Стратегия национального развития России" (на обложке - Жириновский и ряженые в русское бабы), "Всемирный обман" (Жириновский и церковь), "Мы за бедных! Мы за русских!" (Жириновский опирается подбородком о сложенные в замок руки) и "Иван, запахни душу!" (Жириновский и русские травы).
Довольно долго я бродил с этим интеллектуальным багажом по Казани, российскому городу, за белокаменной Кремлевской стеной которого возвышается сейчас восемь минаретов грандиозной мечети Кул Шариф. На стенде перед этой мечетью написано: "Октябрь 1552 года. После двухмесячной осады и жестокого штурма войско Иоанна Грозного ворвалось в объятую пожарами Казань. Во время осады и штурма была разрушена мечеть Кул Шариф. Восемь ее минаретов напоминали о восьми провинциях Казанского государства. Купол напоминал о власти Сеида, а месяц - о власти Всевышнего. В ноябре 1995 года подписан указ о восстановлении мечети Кул Шариф. Кул Шариф - многовековая надежда и мечта всего татарского народа".
Никогда всем не было хорошо, и никогда всем не было плохо в городе Казани - так рассуждал я. Когда здесь было хорошо татарам, плохо было русским. Когда хорошо было русским - плохо становилось татарам.



К тому же, вот еще вопрос вопросов: может ли вообще быть хорошо русским, если у них всегда все плохо? И может ли быть плохо татарам, когда у них всегда все хорошо? И бедны ли русские, когда среди них татары? И бедны ли татары, когда среди них - богатые русские?
Иначе говоря, я окончательно запутался в этой Казани, мутной смеси из минаретов, пирамиды Маслоу, колбасы, водки, селедки и власти Сеида. Ни Жириновский, ни Татарстан, ни образованный координатор Пинчук, ни даже бар "Мурена" со стриптизом не давали мне верного указания на то, как именно следует решить вечную русскую проблему с хорошо и плохо. Но, к счастью, я вовремя вспомнил слова, сказанные мне в Доме дружбы народов непростым армянином Хачатуряном.
- По одной из версий, Казань происходит от татарского слова "казан", то есть котел, - объяснял он мне. - Так вот тот, кто попадает в этот котел, не может отсюда выбраться, пока не сварится и не превратится во что-то другое.
- Во что именно? - спросил я.
- Никто не знает. Слишком много ингредиентов.
С трудом я выбрался из этого города на просторы моей недоваренной страны. Многие советовали мне ни в коем случае не пользоваться указателями. Говорили ехать на Ульяновск, а не на Москву, иначе я окажусь в Чебоксарах. Кажется, у меня все получилось. Хотя до конца быть уверенным во всем я теперь уже не могу.

04 НОЯБРЯ 2003 20:52