каждый вечер складывается бумажным стаканчиком. каждый из них ставлю на самодельную полку в ванной комнате. за последние недели скопились тысячи одинаковых одноразовых бумажных стаканчиков. невозможно отличить их друг от друга, разве что по желтизне бумаги. самый первый по цвету напоминает шафран. насыщенный оттенок прожженного песка. стоит подуть на него и миллионы одинаковых огрызков разлетится по комнате. миллионы, тысячи одинаковых как мои последние дни в этой квартире.
я сижу на унитазе. дверь закрыта плотно. миниатюрный замок- это лишь фикция. безупречно скопированная шутка одного старого приятеля. даже уединение всего лишь видимость в этом доме. я сижу на унитазе. на коленях- ноутбук. слегка потрепанный, но свой. стараюсь сложить из одинаковых дней полноценную плачевную картину своего присутствия в этой яме. виртуально кое-что получается. на словах- неуёмный страдальческий пафос. в доме я одна, но всецело ощутить доступность себя себе могу лишь вот так, закрывшись в ванной.
я пришла с улицы несколько минут назад. движения кажутся отточенными, ни одного лишнего, но мутный взгляд и медленные вздох-выход. снимаю кроссовки (я настоятельно отказывалась менять обувь к зиме). снимаю осеннюю куртку (достаточно тепло, чтобы заворачиваться в эти сибирские бесполые телогрейки). бросаю перчатки и ключи на пол, рядом с промокшими кроссовками. прохожу в комнату и включаю самый маленький светильник и зажигаю бочкообразную свечку с ароматом зелёного яблока. прохожу на кухню. включаю чайник (воды там достаточно, я помню, потому что ещё днём наполнила его до краёв, что кипящая вода проливалась на пол). подхожу к окну. снимаю кофту. снимаю футболку. снимаю джинсы. я полностью обнажена (от нижнего белья отказалась с тех пор, как мы решили жить вместе). худое тело. сочная грудь и тонкие, элегантно костлявые руки. я смотрю на своё отражение в оконном стекле и тянусь к бутылке с коньяком. другой рукой тянусь к чистому бокалу. наливаю двойную порцию. выпиваю залпом, не зажмуриваясь, и бросаю в рот две очищенных фисташки. за спиной кипит чайник и я хочу курить. из рюкзака достаю пачку сигарет. всего лишь 4 штуки осталось. мало. кажется, я сегодня буду хотеть курить весь вечер и всю ночь. достаю чистую стеклянную кружку с надписью ugly. насыпаю из банки кофе. много кофе. очень много кофе. я так давно не слышала этот запах. заливаю кипятком. никогда не размешиваю ложкой, ни пальцем, ни чем-угодно ещё. добавляю две столовых ложки бальзама. так будет лучше. пусть запахи перемешаются. немного кружится голова. это коньяк. резкая порция на голодный желудок. два дня как ничего не ем, кроме 20 фисташек в день. я устала от зелёного чая. кофе. жадно вдыхаю его запах, прогладываю и прикуриваю сигарету. голова начинает кружиться сильнее, но тошнота не подступает. это похоже на влюблённость или на первый весенний день. но я давно окаменела и не испытываю доверия к эфемерным понятиям вроде любовь дружба счастье и тп но давно зима и до весны десятки беззубых ночей.
в углу уже который день скомкана клетчатая рубашка. широкая и длинная. накидываю на себя, беру кофе, сигарета в зубах, в свободной руке ноутбук. захожу в ванную комнату и на меня нападает отражение. моё собственное отражение в тусклом свете яблочного запаха. неузнаваемая. я стою несколько минут. разглядываю себя. за спиной из окна доносится урчание хлебозавода. теперь я готова окаменеть по-настоящему. сейчас и здесь. напротив своего отражения.