Мимо двухэтажного дома по Эттерсбургер штрассе, поросшего по фасаду декоративной розой, что возле гарнизонного магазина NORD, Олег проходил не один раз на день.
Его сосед и хороший знакомый Генадий, который помогал сбывать в немецкие комиссионки привезённые Олегом из Союза масляные обогреватели, подсвечники под старину и другую бытовуху, чтобы как-то жить, при встрече сказал, что старому немцу, живущему в том доме, сын с запада привозит фирменные шмотки: варёнку, регланы.
Восточная Германия не баловала какими либо излишествами своих граждан. Всё было демократически скромно, завуалировано средневеково-дворцовой историей.
Трудности составляли с приобретением хорошей шмотки не только у немцем. В местных универмагах ровным счётом ничего не было.
Так вот, когда наш человек, не провинциал конечно, после своих магазинов у себя в городе, в которых так-же выбор на то время мягко говоря был скуден, попадал туда, можно с уверенностью сказать находился в каком-то неожиданном замешательстве. Ко всему прочему, трудно было что-то приобрести, выбор был скромен и ко всему, что выбрасывали в универмагах на полки не всегда русского допускали, продавцы просто прятали товар под прилавки.
Восточные немцы, которые были практически без импорта, болезненно воспринимали наличие русских в своих очередях, отказываясь обслуживать, объясняя всё двумя словами:
-Ништ миа...
Приходилось шлифовать пару, тройку фраз, чтобы тебя в крайнем случае приняли за поляка, но не в коем случае за русского.
Чтобы не говорили почитатели Тельмана, не дружелюбие к русским стало проявляться ещё за долго до вывода наших войск и в 1987г. уже имело место.
Немцы же одевались очень практично и скромно, можно сказать консервативно. Если в городе и встречались со вкусом, богато одетые, в туфлях на высоком каблуке, ухоженные, по настоящему красивые женщины, то это были обязательно с запада или русские.
От наших женщин из-за красоты, хозяйственности, в то же время не претендовавших ни на что, немцы были без ума.
А в столичных городах восточной Германии, таких, к примеру, как Эрфурт, Лейпциг, Берлин, в дорогих магазинах типа «Eксквизит», все кто находился на то время в Германии, помнят джинсовую одежду фирмы «Piton», какой-то спортивный костюм «Puma» или не понятного происхождения джинсы «Levis», купить было возможно, но стоило это огромных денег.
Всё то, что завозилось с западной Германии, включая банальные бананы, хорошо конечно подняло экономику соседского государства, до открытия железного занавеса.
Поэтому Олег этот факт с немцем не мог оставить просто так, без внимания.
Выбрав время, спустившись от дома Тбп по улице Этерсбургер штрассе вниз, пройдя мимо кормчего всех народов Ульянова Ленина, который с гордо поднятым подбородком гнездился на невысоком постаменте, на фоне ГДО, не сразу решился зайти в подъезд старого дома.
Пытаясь на ходу сообразить, на каком же языке он будет общаться с немцем, имея не большой словарный запас немецкого языка. А если тот его просто проигнорирует и откажется понимать, а ещё чего доброго вызовет полицию. Чем это вся история закончится неизвестно.
Но всё-таки обоюдная доля риска в этом деле есть, подумал Олег. Тут же успокаивая себя, что есть еще язык денег, погружаясь в полутёмный подъезд, двухэтажного дома, держась за перила, стал подыматься по старой скрипучей лестнице, на второй этаж в квартиру №5.
Нет, эта старая лестница под ним не скрипела, она пела, как будто ансамбль виолончелистов настраивал свои инструменты в яме перед концертом.
Дому было не меньше ста лет, а может и всех двести. Деревянный пол на площадке перед дверью прогибался так, что Олег не знал, кого нужно на данный момент больше бояться, замполита или этого пола.
Здесь находиться было совсем не безопасно.
Он позвонил в дверь, но никто не ответил, немного погодя сделал ещё звонок, тут же почему-то вспомнил своего приятеля Гену, который, наверное имел не осторожность не удачно подшутить над ним.
Когда, вдруг вдалеке послышались шаркающие шаги, дверь со скрипом до половины отварилась и на пороге из темноты комнат, как будто из средневековья появился немец.
Олег предполагал, что будет старик, но чтобы настолько старым …
Супер старый фарцовщик, чем-то напомнил ему старика Хотабыча из детской сказки.
Олег скорчил идиотскую улыбку и выдавил из себя:
- Гутен так, их мёште кауфен жиинс, якэ, битэ...
При этом ему так стало не ловко за своё знание языка, за ту конкретность диалога и те глупые жизненные ситуации, в которых ему доводилось не раз бывать.
Немцу, как Олег и предполагал, было лет сто, а может, как и его дому всех двести. И он однозначно ещё должен помнить молодого слащавого с залысинами не по возрасту и заострённой бородкой революционера из России, который наверняка неоднократно приезжал тогда в Германию за средствами, чтобы сделать затем:
- Кто был ни кем, тот станет всем...
и лозунг которого по экспроприации экспроприаторов жив в работе и поныне.
Только одного он не мог предвидеть, что у той "дамы"(революции) есть такое свойство пожирать своих детей, потому, что революция бывает только ужасной.
Немец, ни чему ни удивившись, кивнул седой не стриженой головой, поправил тёплый, шерстяной в клетку платок, который обвязывал его больную спину и наклонившись не спеша пошаркал обратно.
Его не было может десять, может пятнадцать минут, только по не прикрытой двери можно было бы догадаться, что он ещё вернётся.
Не в магазин же он пошёл, подумал Олег и вскоре надежды его были оправданы.
Старый немец стал проявляться из полумрака комнат снова, что-то бормоча себе под нос по дороге.
Может, вспоминал тот собачий холод и пронзительный ветер под Сталинградом в декабре 42-го. Казалось, что само время замерзает, когда Шестая германская армия во главе с генерал - полковником Паулюсом будучи в окружении, испытывая голод болезни и холод, небыли обеспечены зимним обмундированием, находясь в тяжелых антисанитарных условиях. Чтобы избежать обморожений, нужно было постоянно напрягать мышцы ног.
В этой компании победил генерал мороз, так же, как и в войне с Наполеоном.
А может старый немец хотел поведать своему не прошеному гостю, как он в 42-ом мыл сапоги в Чёрном море и потерпел непруху от братков морячков Севастополя, которые обороняли свой родной город 250 дней и ночей, а ему так и не довелось натешиться прелестями жизни под Крымским ласковым солнышком, протянул Олегу пару варёнок.
Олег сразу определил, что это была хорошая польская подделка, типа пан сам склепав.
Он хорошо разбирался в этом и настоящий американский на болтах Levis 501 носил с 16 лет, вернул старику вещи обратно, который ни сколько не смутившись, тут же протянул Олегу стопку глянцевых порнографических журналов.
Такой себе рояль в кустах, подумал Олег.
- Вас костэн зи?
Спросил громко Олег у старого немца, выбрав не большой, но толстый журнал, доставая из кармана и тут-же показывая 15 марок.
Старый немец также без всякого интереса взял две бумажные купюры длинными, худыми, как пучок веток пальцами и снова что-то бормоча, осторожно захлопнул двери, пропал в вечности, а с ним растворилась наверное и вся его эпоха.
Журнал конечно стоял того и ничего не имел общего с той «Греческой смоковницей», что крутили в 87-ом году в зале дома офицеров за 5 марок, на привезённом кем - то из Союза видеомагнитофоне.
На красочных глянцевых страницах западногерманского издания были не виданной красоты тела молодых девиц, которым наверное достаточно было бы оголить только палец, чтобы тебя на долго охватил «кандратий».
Олег спрашивал себя и не соглашался с тем, что могло толкать таких совсем молодых "нимф", имея такую небесную красоту от Бога, идти на такие крайности. Выставляя себя напоказ перед всем Миром в такой грубой форме, отдавая тут же должное порно индустрии, которая стоит в одном ряду с торговлей оружием и наркотиками, понимая при этом противоположность восточных законов, когда неприкрытой красотой женского тела принято радоваться только одному человеку в семье-это мужу, а всё, что не покрыто одеждами, на улице, можно трогать руками.
После появления журнала, в доме Тбп с людьми проживающими в нём стали происходить небывалые вещи.
Люди стали попросту пропадать.
Стоило Олегу дать порножурнал кому - нибудь в руки, человека как не бывало.
-Я не могу достучаться и попасть в свою комнату уже два часа,
стала с укоризной, но с лукавой улыбкой громко петь Олегу соседка по квартире Тамара. Тут дверь комнаты гостинки резко распахнулась и от туда в туалетную комнату шмыгнула вся красная как помидор, в соплях и слюнях её соседка.
Порножурнал был как переходящее знамя, попадая в руки он придавал свой не забываемый колорит определенного круга людей. Появилось немало занимательных историй, которые разбавили по своему яркую жизнь дома ТБп того времени.
Но это уже совсем другая история.