Ах, Юрий Иосич! Ах, Юрий Иосич!
Я помню, как пел тогда мой выпускной:
С гитарой фанерной и с многоголосьем
О тихом ручье под янтарной сосной.
Я помню, конечно, про лыжи у печки,
Про штопку души серой ниткой дорог.
Что Нара – по жизни текущая речка,
А нары – для многих пожизненный срок.

Ах, Юрий Иосич! С прокуренной глоткой
Мы ботик спасали от разных капстран.
На карте искали Мурмáнск и Чукотку
Пока не затеплятся угли костра.
И дальше по жизни пути нарезая,
Делили гитару, одну на двоих.
Да! Мы не спешили стать дедом Мазаем,
Но песней спасали всех заек своих.

И нам не вручали часы именные
За ту похоронку с печатным листком.
И ходики тикали, те же, стенные,
И чайник на кухне – все с тем же свистком.
Варили супы и бельишко стирали,
И тоже не жили в роскошных дворцах.
Но музыкой Вашей сердца наполняли,
И в Фанских горах оставляли сердца.

Ах, Юрий Иосич! Как там, на Памире,
Когда под тобою лежит целый мир,
Ищите. Ищите мой голос в эфире,
Ведь там, рядом с Вами, небесный эфир.
А мы по привычке – То взлет! То посадка!
В распадке встречаем багровый рассвет.
Приклеив к вершине сырую палатку:
Уходим – Счастливо! Приходим – Привет!

Ах, Юрий Иосич! Аркаша! Квартира!
И плач радиолы в нескучных дворах.
И Вашим теплом мы согрели полмира
Из газопровода Москва-Бухара.
И где тот маркшейдер с питьем из канистры?
И где санитарный завис вертолет?
Пока генералы, и даже министры,
Страну продавая, позорили флот.

Ах, Юрий Иосич! По Вашей подсказке
Мне стать бы врачом, чтобы души лечить.
Но все изменилось: живем по указке,
И даже родные для Вас москвичи.
А что до команды? Почти что забыли
Как ставить мячом не берущийся «кол».
И северный путь мы давно не долбили,
Оставив во льдах умирать ледокол.

Ах, Юрий Иосич! Когда б, не в осаде
Излишнего веса всех наших ракет,
Мы шли б впереди, а не шаркали сзади,
Пропив Енисей и профукав балет.
Творит беспредел вся чиновничья свита,
Ужель, доживем ли до новой зари?
Ведь в дом к нам приходит совсем не Бригитта,
А Ангела Меркель наш путь озарит…

Ах, Юрий Иосич! Продолжив беседу,
Вы скажете, мол, что нам всем поделом!
Участников мало. Одни домоседы –
Такие поминки за нашим столом.
Хотя мы по-прежнему не бесталанны,
Но стали чужими в отдельной стране.
Нет общей весны ни в Сибири желанной,
Ни в той среднерусской родной стороне.

Ах, Юрий Иосич! А дальше что будет?
Шторма и стихии обрушатся вновь?
И ходят с зонтами забытые люди,
Опять обокраденные на любовь.
И падают с неба в порты самолеты,
В туман выбирая посадку не ту.
И асы-пилоты не ходят «на взлеты»,
И смолкли турбины и «Анов», и «Ту».

Мы редко уже, после дружной гулянки,
Все ссоры забыв, возвращались туда –
В простую деревню с названьем Новлянка,
Подальше от женщин и от нарсуда.
Остались ночные одни разговоры,
Метелей постели, и звезд миражи.
Ведь все, повсеместно, воруют как воры
Не новую – самую крайнюю жизнь!

И Таллин сегодня без наших Наталий.
«Атас!», как сказали не Вы, а «Любэ».
И в кресле сидит… Нет, конечно, не Сталин,
Полковник! Не Ваш капитан КГБ.
Стальные глаза. И без черной пилотки
Решает – кому, где и сколько сидеть.
Отсутствие чая. Присутствие водки…
Ведь вспомнится все нам на Страшном суде…

Ах, Юрий Иосич! Не зря ж были мэтром!
Какое стелить мне под строки сукно,
Чтоб вызвать закат, задуваемый ветром?
Чтоб снежил февраль три сосны под окном?
Что мне написать? Подскажи-ка, сумей-ка,
Не глядя на длинные эти рубли,
Чтоб вновь с парусами в косую линейку
Вернулись на Сретенку все корабли!

Ах, Юрий Иосич! Когда Вы вернетесь,
Всю боль от разлуки изъяв из груди?
Мы Вам улыбнемся. Вы нам улыбнетесь.
И скажем друг другу, что все позади.
Что мы одолели невзгоды, преграды:-
«Спокойно, дружище! Ты просто держись!»
И большего, честно клянусь, мне не надо.
Еще бы хоть разик прожить эту жизнь.

Чтоб снова под грустную музыку Верди
От нежности этой туманился взор.
Ах, Юрий Иосич! Вы просто поверьте
И звезды качните в глазищах озер.
Мы выдержим все! Не скулим и не ропщем,
Мы с радостью сядем в ночное такси.
И станем, как прежде, счастливыми, в общем,
Конечно, с моей дорогою Люси.

7-8 декабря 2013