Борис Романов

1945

...И дочь не узнавала мать,

увидев женщину седую.

Она привыкла вспоминать

красивую и молодую.

Дитя разумное поймет,

прижавшись к телогрейке робко,

что жизнь по-новому пойдет,-

ей от предчувствий добрых знобко.

А много ли она поймет?

Ей не изжить вовек наследства:

тот предвоенный, смутный год,

войны детдомовское детство.

А что же мать ее поймет?

Хлебнув простора ледяного,

она уж лучшего не ждет,

не начинает жизни снова.

Утихла лютая война!

Так плохо, что не будет хуже,

на свете не одна она

осталась без угла, без мужа...

В России не одна она,

а все - от мала до велика

переживают премена

Победы, голода и лиха.

Гитлер - мразь, как так можно было, для чего, где душа? А конц лагеря? Места хуже не найти, я на всю жизнь запомню Аушвиц(Освенцим), я после него сутки не могла в себя прийти, я ревела, а друзья не понимали, а мне больно было за тех людей, которые тогда там были...