Не держит стальная леска, и клетка трещит по швам.
В том месте, где рёбрам тесно, останется рваный шрам.

Из боли, любви и гнева при свете ночного бра
Ты выведешь имя "Ева" для сломанного ребра.

Прочтёшь его, словно книжку, и "ave" – наоборот,
привычку, которую слишком непросто перебороть.

Проводишь её до дома, за нею войдёшь в подъезд,
а дальше – играй в истому, покуда не надоест,

ласкай её злые руки – гони из неё чертей,
терпи бытовую ругань, храни её в чистоте.

Ей свойственно – больно жалить и жить на твоей груди,
и делать детей, которых навряд ли когда родит.

Но за ночь ты станешь строже, заштопанный вкривь и вкось,
и тихо прошепчешь: "Боже, верни мне больную кость!"

(с)