Последние две минуты альбома Янки «Домой!» - едва ли не самое страшное из того, что было когда-либо записано отечественными музыкантами. Песня, сама по себе о пределе человеческом повествующая и словно бы на пределе исполненная, постепенно вытесняется в колонках чудовищными какими-то, по ушам и мозгам бьющими звуками, словно в топке Освенцима или в аду записанными. И вдруг – резкий обрыв. Путь домой закончился. Наступила смерть. Дверцы печи резко захлопнулись.
Я этот альбом впервые услышал лет тринадцать назад. До того Янку слышал в «Хронике пикирующего бомбардировщика», да плюс ещё несколько песен по радио, в программе «Тихий парад». Хотя нет – песню «Я повторяю десять раз и снова» Марк Рахленко чуть ли не в десятом-одиннадцатом классе записал на свой двухкассетник, когда ту прокрутил в своей передаче Сева Новгородцев. Кажется, так. Точно помню: эту песню я слышал, когда Янка ещё была жива. Не помню, имелась ли в начале 1993 года у Марка запись «Деклассированных элементов» - во всяком случае, этот альбом я именно у него впервые слышал, однако не вдохновился данной версией янкиных песен. Как-то оно слегка… не то, чтобы легковесно звучало, даже не знаю… на ум приходят отчего-то аналогии с советскими ВИА. Ну да, ВИА. Но такое же ВИА, как, скажем, какой-нибудь «Current 93» - фолк-рок. С (как писал кто-то) излишне потусторонней партией соло-гитары (в заглавной песне прежде всего).
Я тогда в однокурсницу свою влюблён был - страстно и, разумеется, безответно поклоняясь. Она любила «Битлз», «Шокинг блу» и «Гражданскую оборону». Тогда как раз в магазине «Мелодия», что близ моего дома, появились первые пиратские пластинки фирмы «Антроп» - в том числе как раз и «Битлз». Та, в кого я был влюблён, узнав об этом, дала мне денег, чтоб я купил ей пару-тройку пластинок «Битлз». Ещё я для неё переписывал у Рахленки «Хронику пикирующего бомбардировщика» и «Треугольник» «Аквариума». «Треугольник» ей не понравился. «А Янка у тебя есть?» - спросила она. Я обещал поискать. Тем временем в главном корпусе ВГУ открылась студия «Раритет», где можно было записать всякие действительно редчайшие вещи, от «Sonic Youth» до «Shugarcubes», от «Joy Division» до Бека. В киоске неподалёку от выставочного зала на Пушкинской вскоре обнаружился филиал той конторы. Изучая каталог (он наклеен был, кажется, на окошко киоска – знающие, о чём речь, воронежцы, пусть поправят меня, если путаю), я обнаружил, что у них и Янка есть. Янку в студии писали бесплатно. Так в каталоге и было написано. Я купил 60-минутную кассету «Range» и заказал «Домой» и «Ангедонию». Как раз закончилась зимняя сессия, и та, для кого я записывал альбом, уехала домой на каникулы. Пришлось мне потом для неё вторую кассету «Range» покупать: первую я себе оставил, до сих пор, кстати, лежит на одной из книжных полок.

Правилом хорошего тона вообще-то считается яростно ругать эти два альбома (противопоставляя им «Деклассированные элементы» с почти тем же материалом) – дескать, злобный Летов испоганил звук, и полученный результат, о ужас, не ласкает ухо. По радио песенку не прокрутишь теперь – начнут звонить разгневанные слушатели. Мне же именно это воплощение янкиных песен представляется наиболее адекватным. Для многих из тех, кто предпочитает звучание «Деклассированных элементов», нет разницы между Янкой и умкойрадойитерновникомарефьевой и запевшими уже в девяностые подумочницами – а разница, между тем, существенная, как раз в «Домой!» и «Ангедонии» она очень чётко сформулирована.
Летов писал в начале 1991 года: «Возможно, в результате возникло не совсем ей свойственное (а может, и совсем несвойственное), зато получилось нечто общее, грозное и печальное, что в моём понимании – выше, глубже, дальше и несказанно чудесней изначального замысла». Всё это так; однако Летов, кажется, сам до конца не понял, каков же был изначальный замысел и кто в их с Янкой тандеме на кого в результате глобальнее повлиял. Летов громогласно манифестировал, а затем творил в соответствии с манифестом – предположим, насилуя ради Идеи свою хлипкую человеческую сущность (с самоотверженностью Гарри Гудини???). Полученные в ходе эксперимента данные щепетильно фиксировались на магнитную плёнку. Итогом стала гениально воплощённая диссертация, которая произвела переворот в науке: дилогия «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества». Янка просто жила, ничего не выдумывая - как, скажем, жил Хлебников. Итогом стала смерть.