В колонках играет - Лобос и Бандерас
Настроение сейчас - влюбленное в него и жизнь

В детстве Рыжику повезло – у нее было много игрушек, на самом деле много. У некоторых ее ровесников было их намного меньше, но справедливости ради стоит сказать, что у некоторых было даже больше. На самом деле, количество игрушек Рыжика никогда не волновало – ей было куда важнее, что бы игрушки как можно чаще появлялись новые. Куклы ей не были интересны вообще, а вот мягкие игрушки – мишки и собачки, кошки и зайчики – таких Рыжик любила всей своей детской душой. Среди всего многообразия была и любимая игрушка – синяя собачка. Эту игрушку принесла бабушка – ей в свою очередь эту игрушку подарила ученица. Бабушку Рыжик тоже любила, хотя мама говорила, что бабушка плохая. Рыжик все не могла взять в толк, как может быть плохой бабушка, которая дарит ей такие красивые игрушки.
И только одно отравляло жизнь Рыжику – день рождения двоюродной сестры Оли. Оля была старше на год, а день рождения ее пришелся на март, тогда как Рыжик родилась в апреле. И так уж выходило, что Оле на день рождения все тоже дарили игрушки и тоже мягкие. Только вот они были намного красивее, чем те, что дарили Рыжику, да и до Рыжикова дня рождения был целый месяц, и не известно было, подарят ли ей игрушку или что-то другое, не такое нужное. А Оля уже могла играть с новым мишкой или слоном или зайцем. До сих пор Рыжик помнит, как ей было обидно, когда любимая бабушка подарила Оле оранжевого мишку, который к тому же еще и рычал, если его положить на спину. Рыжик тогда разрыдалась от бессилия, от того, что не удалось отнять мишку у Оли и от того, что Оля сильнее, да и если бы удалось тогда вырвать мишку из Олиных рук, то все равно взрослые отобрали бы мишку и вернули его имениннице. А еще у Оли был слон нежно-голубого цвета, такой красивый, на нем можно было сидеть, можно было даже спать на нем.
Прошли годы, Рыжик выросла и стала совсем взрослой, детские обиды прошли, и была забыта синяя собачка, и было не важно, что у Оли день рождения на месяц раньше – подарки стали такими обычными, такими одинаковыми. У Рыжика появились совсем новые игрушки, которые ей дарила то судьба, то сама Рыжик дарила их себе. И все так же ей хотелось, что бы они были разными, все так же они быстро ей надоедали. Мама говорила, что у всех хороших девочек есть одна, самая главная и важная игрушка и что она должна быть одна на всю жизнь. И не важно, слон ли это или собачка, зайчик или бегемот, важно, что бы одна и на всю жизнь. Правда, у мамы так не получилось, однако, именно поэтому мама пыталась объяснить Рыжику, что чем старше Рыжик становиться, тем меньший выбор игрушек вокруг – их разбирают хорошие и покладистые девочки.
И не то что бы Рыжику не везло в выборе, как раз наоборот, если бы другая была на ее месте, то она давно бы уже что-то выбрала, но то была бы тогда не Рыжик. Солнечная душа требовала все время чего-то нового. Об этом непостоянстве на самом деле знали немногие – Рыжик таилась, выставляя напоказ первую попавшуюся игрушку, которую она держала для тех, кто хотел бы упрекнуть ее в непостоянстве. Так она и жила, долгие годы, прячась за показным постоянством, а сама тайком играя и играя во что-то новое и манящее. Потом показная игрушка стала так тяготить Рыжика, настолько надоела ей ,что она выбросила ее, раз и навсегда, забыв даже, как та выглядела.
После того, как Рыжик избавилась от тягостной показухи, она бросилась как в омут с головой, вся погружаясь в сладкую игру, хватая что-то красивое, ломая, пытаясь заглянуть в середину и узнать, что же спрятано под мягким мехом. А потом, узнав, что внутри все тоже самое, что там просто или опилки или вата, выбрасывала и выбрасывала надоевшие забавы, не жалея их и не стараясь даже починить.
Мамины же наставления становились жестче, все более напоминая собой ультиматумы. И Рыжик сдалась – нашла себе ту самую-самую игрушку, ту, что на всю жизнь. Она выбирала даже не для себя – для мамы, но старательно верила, что это самая-самая любимая, самая нужная, самая ее, и никакая другая уже не нужна… И вот настал для мамы радостный день – Рыжик призналась при всех, что игрушка действительно ее и навсегда. Какой же страшный день был тогда, – какой пугающий своей обреченностью…
Прошло совсем чуточку времени, и Рыжик поняла, что она просто была еще ребенком, что не смотря на то, что стала большой, еще не выросла, что жизнь наполнена людьми, что люди – это не игрушки, что не нужно было делать то, что говорила мама, что та самая-самая игрушка – это человек, живой и настоящий, как и она, Рыжик. И Рыжику вдруг стало страшно от того, что и все остальные игрушки были людьми, что она ломала их, не подозревая, что им больно, что под мягким мехом не вата, просто она еще мала была, что бы понять, что там, внутри этих людей есть душа и сердце. Рыжик поняла это тогда, когда ей перестало хотеться играть. Выросла Рыжик, жаль только, что так много боли доставила людям. Теперь она на распутье, сидит и смотрит на того человека, который еще так недавно казался ей игрушкой и думает, зачем же я так с ним, зачем послушала маму… Думает, что наверняка есть тот человек, который ее, который настоящий, не игрушечный…А еще думает о том, что может быть, когда она будет вместе с тем самым человеком, с другим, настоящим, который самый-самый и все-таки на всю жизнь, то сможет ли она честно пообещать, что не станет опять тянуться к новизне и хвататься ради развлечения за новые игрушки, забывая, что они люди… А может, тот самый-самый не будет боятся этого? Может, он будет настолько сильным, что просто не станет брать с Рыжика никаких обещаний…
Вот если бы так было – Рыжик была бы счастлива. Потому что кажется, ее просто пугает слово «навсегда».