Письмо на родину. Полевая почта «Ваагх Азхага-мясника»

« Здорово Батяня! Звиняй, что пишу тебе скавенскими каракулями. Но так мало кто из зеленорылых раскумекает мои черты и резы. Вонючему гоблюху, что передаст мое письмо и телегу с трофеями, я наплел, что ты за это, дашь ему пол туши сквига и ведро пива. Грамоты он не знает, письмо прочесть не сможет. Поэтому, дай ему в лоб чоппой, если хочешь. Он все равно из ночников Горящей морды, а мы их издавна не любим.
Вот прошло уже немало лун, как ты сплавил свою зеленую поросль, т.е. меня с братанами в Ваагх, этого придурка Азхага. Много чего произошло с тех пор всякого. Братанов кого куда раскидало, а я продолжаю семейную традицию – шаманю потихоньку. На подхвате я у Великого шамана гоблинского - Лсыкыгыуя. Еду готовлю, примочки разные за ним таскаю. На рожон не лезу. Так, иногда пару заклятий скастую. Как только воинство наше Морколюбивое, почует веяние магии вражеской, так начинаю я из свитков своих пыль выколачивать. А сморчок то зеленый- Лсыкыгыуй, закорючки заклятий шамкать в слух начинает. Глядишь, вражинское заклятие –ПШИК, и сдулось. А давеча сподобился я отличиться. Орда наша в эту пору через Срединные горы тропку искала. Шаман великий, мухоморов синих нанюхался и в отрубе валялся, а в энтот момент дозор гоблинский на гномию тропу напоролся, Но вход на нее, оплот Карак-Гирт закрывал. Оплот небольшой, но зело крепко сложен. В конце ущелья, где начиналось гномье подземелье, коротышки башню поставили. И так краснорожие пьяницы, ее сгрундили, что в ворота тропы, ну ни как мимо башни не прошмыгнуть. А над землею дырочку в башне пробили, куды высунули пушку свою Горкомерзкую. Тебе дураку старому, в твоих Ваагхах Спинни Вероломного или Горблама желтопузого , такая хрень и близко не снилась. . Пушечка та не простая, а многоствольная, то ли «орган», то ли «волына» называется. Дали, значитса, коротышки из нее залп по гоблинам, ну те и деру и задали. А кретины наши – орки, их на смех подняли. Но не смогли и эти дятлы черные и вонючки изумрудные в лоб ее взять. Сначала наши соседи-тупицы из клана Порванного хвоста, выкурить ее пытались. Затем дуроломы-первобытные, быдло дикое, толпой кидалось. Но не помогли им хари размалеванные. Затем , сверкая броней и с барабанным боем , Чорки в психическую ходили. Всех , краснорожие коротышки, в огрский винегрет из волыны своей покрошили. Тут то Босс Асхагушка про нас и вспомнил. Меня, хвала Горку просто пинками гнали, а Лсыкыгыуя Великого за ноги волочили. Он и так бревно бревном , после мухоморов. А тут башкой еще все ухабы по дороге в штабной вигвам пересчитал. Ну, Азхаг и так говорил то с трудом, а тут вообще заревел как мамонт при кастрации, и на троне своем походном как макак забесновался. От рыка его , я в аут ушел, без чувств свалился. Шаман же Великий, на секунду протрезвел и сел даже. Но как умолк Азхагушка – так снова пенек обрыганый и обмяк. Меня же в чувства привели – два ведра помоев вылив. А Лсыкыгыуя попинали ногами малехо, да в овраг и забросили, думали сдох. Я в глазенки боссовские заглянул и понял, что не скастую, чего ни будь для гномов смертельного, буду сегодня на ужине у Головогррызы, вместо первого. Притащили меня чорки, в прямую видимость к оплоту. Давай мол, -арбайтен, кастуй, мать твою!!! А как тут работать, когда дебилы зеленые, то пинка отвесят, то по шее дубиной заедут. Пытался я «Взрыв Мозга» воспроизвести, но с перепугу чегой то напутал. Слышу- в башне, вместо взрыва и стонов , мощное чихание и хохот. А зеленые идиоты, пехтура наша, не въехала ни во что и на перегонки в атаку кинулась. Ну думаю – кранты, прощай родное племя, детушки мои зеленомордые. Но, Велик Морк! От чиха постоянного , гнумы что то накосячили и волына ихняя взорвалась в дребезги. Часть кладки обвалилась, тут их волной зеленой и накрыло. Перекрестился я, гляжу – мать честная, а гномы то к пушке цепями прикованы! Видать нарвались мы на фанатиков религиозных. Эльфы ушастые, их «Штрафбат» называют, сами они себя Слеерами кличут. Все полуголые, с красными гребнями на голове и бородами как огонь. Ну и повеселилась наша гобла, когда коротышки чуть очухались. Я себе голову самого толстого урвал, с полным ртом зубов золотых. (Ты ее в тележке на дне пошукай, я ее глубоко сховал.) Тут ко мне Босс подкатил. Слез с виверны своей, Головогрызы верной. Подошел ко мне , и заглянув в глаза по щеке похлопал. Мда. Ну понимаю, тумака бы отвесил или под дых дружески, а тут такое. Видимо, как он корону ту ворованную примерил, мозги у него и потекли малость. Ну обошлось. Наградили даже. Как у шефа крыша после Тодхейма съехала, придумал он награды раздавать. Круглая такая хренька из монеты гномовой. С одной стороны монета через дырочку привязана, с другой- гвоздик на веревочке. Медаль называется. Вот он своей личной рукою сию хреньку к груди героев и приколачивает. Долго болит потом,- гвоздик то не стерильный.( Медальку там же , на дне телеги пошукай, может сгодится на че. )
Брат наш старший, Бздолах-весельчак тоже отличился недавно. Как взяли Карак-Гирт, три дня запасы пива гномского уничтожали. Да по подземельям выживших дварфов щимили. Тут к нам из королевства огрского послы приволоклись. Дзинч их принес. Стало быть, в союзники набиваться. А вождь то наш как корону надел, так с головой дружить перестал. Заговорил вдруг не своим голосом. Слова какие то странные не знакомые. Раньше вот как бывало:- врага увидит, и с рыком страшным, на виверне вперед всех поспешает, башки вражьи отшибать. А теперь выходит из вигвама, в сторону вражьего войска платочком кислевским махнет: «-Начинайте мочить козлов!..» И до конца бойни его не видно не слышно. Пленные эльфы эту болезнь – «гламуром» называют. Страшная зараза. Ну, отвлекся я малость. Назначил он «торжественный прием» послов в главной зале на утро следующее. По краям залы, войска строились, место то позволяло. Орки, гоблины, ночная гобла- всякой твари по паре. Я гигантов бухих в чуство приводил. Лсыкыгыуй помогал мало, - немощен он , билютенит. На видный постамент, трон походный затащили. Послы – твари жирные прикатились. Повар ихний, впереди казан здоровый толкает. Хочет удивить босса нашего блюдом невиданным «Вампир в чесночном соусе». Вот и босс наш выскочил . И как обычно через спинку на трон запрыгнул. Но не заметил рожей своей тупой, что кто то, смеха ради, нагадил на сидение. Поскользнулся он, и ну задом своим мощным, ступеньки постамента считать. Все войско от смеха просто легло. У него корона с головы свалилась и взор вновь в норму пришел. Заревел он схватил дубину, под руки попавшую, и вскочил было трындюлей на право и на лево раздать. А в этот момент шутника, все это устроившего, Бздолаха нашего , товарищи пинком на середину зала отправили. Ну попал в общем, под раздачу. Но живой остался. Ночники его выходили, но умом он тронулся. В сектанты какие то угодил. И теперь с шаром железным , на цепи длинной по коридорам глухим упражняется. Отморозок конченный сделался.
А с младшим братом Картястиком вот чего приключилось. Все это время Морк его миловал. Брат в ветеринарной службе шаманом второго ранга мухлячил. Сквигов заговаривал, виверновы яйца золой горячей посыпал, троллям психотренинги устраивал. А тут напасть случилась , мор на сквигов пошел. Толи флагелянтов не свежих наелись, то ли чумного кадильщика в стойле схарчили. В общем передохли все. Но боссушка наш зело добрый. Разрешил вину ветеринарам искупить поступком праведным. Всех их в боекомплект катапульты пикирующей назначили. Так что скоро жди вестей о герое Картястике-синезадом.
На сем заканчиваю. Да вот еще что. Тех хоббитов, что в телегу запряжены, лучше отварить. Жестковаты они сырыми. А ведьму темноэльфийскую, будешь развлекаться, лучше из хомута не выпрягай, руки и рот ей не развязывай. Посылаю вино имперское, шкурки унгорские, пару хвостов кроксигорских, копченых. Две сковороды – громгриловые, лопата – из того же материала. И лично тебе, колпак талийского мага. Остаюсь предан великому роду Откушенного пальца, твой зеленый сын…."