[показать]
Некоторые пишут, мой дорогой дневник, прости, что так редко пишу в тебя... это от гордыни: ибо не к дневнику они обращаются, но лишь к своим слушателям.

...а может, точнее по-другому: это от великого смирения. Ибо тыкать дневнику позволительно, а как разговаривать со множеством читателей - непонятно. Кому-то надо и вы сказать, а кому-то выкать неприлично.

Ну, а я, что я скажу - я скажу прости меня, Хон-Гиль-Дон. Прости за то, что редко становлюсь тобою. Редко меняю свою голову на шальную светлую твою. Редко смотрю твоими раскосыми глазами на мир.

А дневник - что ж дневник. Даже бумага, и та все стерпит, что уж говорить о каком -то миллиарде магнитных доменов, вращающихся с частотой 120 герц вокруг своего магнитного полюса, или что у них там, у доменов есть...

А мой полюс велит мне не врать, и если не выходит Хон-Гиль-Дон на свою тропинку в тростниках, значит спит его сердце. А врать вам и прикидыавться Хон-Гиль-Доном - я не буду. Простите и увольте.

---

Павел Коган


Надоело говорить, и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем море
Бригантина подымает паруса...

Капитан, обветренный, как скалы,
Вышел в море, не дождавшись нас.
На прощанье подымай бокалы
Золотого терпкого вина.

Пьём за яростных, за непохожих,
За презревших грошевой уют.
Вьётся по ветру весёлый Роджер,
Люди Флинта песенку поют.

Так прощаемся мы с серебристою,
Самою заветною мечтой,
Флибустьеры и авантюристы
По крови, упругой и густой.

И в беде, и в радости, и в горе
Только чуточку прищурь глаза -
В флибустьерском, в дальнем море
Бригантина подымает паруса.

Вьётся по ветру весёлый Роджер,
Люди Флинта песенку поют,
И, звеня бокалами, мы тоже
Запеваем песенку свою.

Надоело говорить, и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем море
Бригантина подымает паруса...

1937