- Скажите, Ганс, а вы бывали когда-нибудь на Белой планете?
- Нет, но весьма наслышан и совсем не против посетить это место.
- Мой приятель, Владелец трёх миров, как раз собирал экспедицию. Могу порекомендовать вас, как опытного путешественника.
- О, я буду вам очень признателен!


I


Сегодня было очень шумно в городе. Толпы шлонов с радостными возгласами встречали каких-то заезжих путников - событие уже само по себе из ряда вон. Да к тому же самые образованные из Белых говорили, что к ним пожаловал знаменитый путешественник. Как там его имя?

- Ганс Дитрих, - сразу же представился высокий человек в цилиндре, полупальто и с тканевой сумкой на плече.

Шлоны восторженно переглядывались, кивали и всё плотнее обступали гостей. Каждому хотелось хоть глазком посмотреть на этих странных существ.
На Белую планету очень редко кто-нибудь заезжал. Никто уже и не помнит, когда это было в последний раз, потому что у шлонов было особенное время - оно было живым, и даже слишком живым - часто оно любило поиграть, а иногда, утомившись, останавливалось.
Поэтому они были искренне удивлены и обрадованы этим визитом.
А тот из шлонов, у которого на шарфике была прицеплена маленькая деревянная птичка и у которого была самая серьёзная мордочка, пригласил всех гостей на праздничное чаепитие в Главное здание города. Состояться оно должно сегодня, с первыми шустриками. Да, забыл сказать, шустрики - это маленькие лопоухие создания (вы же не думаете, что шлоны жили одни на всей планете), которые каждый день, в одно и то же время пробегали по городу. Они бежали за солнцем, так как боялись темноты. Они думали, что в темноте водятся страшные полосатые Безносые, которые забирают с собой всяких маленьких и беззащитных существ и уносят их в страну Мёртвых Елей. Шустрики, конечно же, никому не рассказывали о своём страхе, поэтому шлоны всегда гадали - куда же они бегут?
Впрочем, вернёмся к нашим гостям.
Весь день их водили по городу, показывали всякие необычности и диковинки (хотя, конечно же, для самих жителей Белой планеты это были самые привычные вещи), заходили в гости ко всем, кого встречался на пути, в каждом доме хозяева играли на флейтах, искренне желая порадовать гостей и думая, что только они так делали. Потом шлоны, будучи созданиями довольно весёлыми, взяли каждого за руки и повели играть. В воздух запускали воздушных змеев или просто лепили снежки и кидались ими (да-да, они тоже это любили). Кто-то начал откапывать из снега хохотистых шлёпов. Никто из Белых не знал, кто они и откуда берутся, ведь найти их можно было только зимой и только под снегом. А ещё, если вот такого вот шлёпа подкинуть вверх, он подлетал очень высоко, удивлённо на тебя смотрел и, издавая звук, похожий на хохот ребёнка шлёпался в снег. Это весьма забавляло шлонов, поэтому они очень любили с ними играть.
Ганс Дитрих присел на большой камень, неподалёку от этой шумной компании, поскольку его очень утомила дорога. Но через минуту его взяла за руку девочка-шлон и повела к небольшой горе неподалёку. Никто почему-то этого не заметил.
Когда они пришли, Ганс посмотрел вниз и увидел, что стоят они очень высоко, хотя путь занял совсем немного времени, да и сама гора казалась ниже. К тому же вокруг вершины было уже темно. А, подняв глаза, он обнаружил звёзды, такие непривычно близкие и с чуть сиреневым оттенком.
- Я много слышала о вас, - сказала девочка.
- Не удивлён, многие знают меня. Вот только я не знаю вашего имени.
- Ах да, моё имя Пави, но так меня называют шлоны, а на самом деле у меня нет имени. Я та, кто срывает звёзды с неба и бросает их вниз.
- Вы живёте на этой горе? - Ганс, будучи довольно опытным путешественником, нисколько не удивился этому сообщению.
- Нет, я её хозяйка, - ответила Пави, - и лишь слежу, чтобы никто другой сюда не заходил. Для всех это просто невысокий холм.
Пави весьма забавляла учтивость и сдержанность её собеседника.
- А почему же мне позволено быть здесь?
- Я уверена, что ничего плохого вы сделать не сможете.
- Вы правы.
- Я просто хотела показать вам, как это красиво, когда звёзды падают. Сверху ведь совсем другой вид. Шлоны верят, что это чьи-то души, которые, упав, превращаются в цветы. В общем-то, оно так и есть, только иногда я бросаю звёзды и просто так, не дожидаясь души.
Она взяла в руки сачок, без труда поймала одну из звёзд и бросила её вниз. Отсюда, с высоты, это и впрямь выглядело гораздо красивее. Что-то, похожее на сверкающую хрустальную пыль со звоном рассыпалось вокруг девочки и Ганса. Выскользнув из руки Пави, звезда ослепительно сверкнула и полетела вниз, оставляя ярко-сиреневый след. А там, где она упала, радужные всполохи осветили тёмную низину, а через минуту мягко засветился небольшой алый огонёк.
- Это новый цветок, - сказала Пави.
- Поразительно, я видел рождение новой души!
Ганс Дитрих видывал и не менее удивительные вещи, но, понимая значимость данного события, он не мог не восхититься.
Вдруг Ганс ощутил лёгкую свежесть, как бывает только при летнем бризе. Он на секунду закрыл глаза, припомнив что-то счастливое и не очень далёкое. А, открыв их, обнаружил себя посреди огромной пустоши, сидящим на мягком стуле с резными ножками. Он уже начал было удивляться, как, взглянув на небо, увидел очень редкое явление – Радугу. На Белой планете Радуга бывала лишь раз в несколько зим и покрывала всё небо цветными пятнами и разводами, ведь там она появлялась не из-за дисперсии света, а просто потому, что это очень красиво.

Внезапный хохот и шлепок о снег где-то рядом разбудили Ганса Дитриха. Он сидел на камне, вокруг играли и радостно смеялись шлоны и члены экспедиции, а над их головами взлетали снежки, воздушные змеи и шлёпы.
«Это был всего лишь сон», - не без сожаления подумал Ганс.


II


Как и было назначено, с первыми шустриками гости явились в Главное здание города. Это был великолепный дом на холме со шпилем и большими окнами, к каждому из которых вела красивая лестница. Внутри уже собрались самые важные шлоны (по графику дежурства именно они оказались сегодня «самыми важными»). Они сидели в большом зале с очень высоким потолком, свесив ноги, на чём-то вроде полок высоко над землёй, к которым вели удобные лестницы. С потолка свисал красивый стол из коры приморских кактусов. Все пили чай из высушенных иголок всё того же кактуса с добавлением ванили, что привёз Ганс. А ещё он привёз ягод черники и учил шлонов готовить черничный пирог.
Все присутствующие неоднократно пытались уговорить Ганса рассказать о своих путешествиях. Но он не любил этого делать и ограничивался лишь краткими замечаниями, что, мол, бывал там-то и там-то, видел кое-что необычное, а рассказывать-то и не стоит совсем - лишь время терять. И сам начал расспрашивать шлонов о всяких, как им казалось, пустяках – из чего они делают свои флейты и что это за кресло, стоящее на улице.
- Много зим назад у нас гостили люди-чиновники, - начал рассказ тот шлон, у которого была самая серьёзная мордочка. - Они сказали, что Белая планета - это государство, а у каждого государства должны быть казна, в которой собрано всё самое ценное, и правитель, который должен хранить казну. Вот мы и построили Главное здание города, в котором шлоны могут пить чай, посадили рядом с ним приморский кактус и поставили удобное кресло, чтобы можно было на звёзды смотреть. Назвали это место Казной, а меня назначили правителем - я теперь кактус поливаю.
- А какое интересное здание! - сказал Ганс.
- Вам нравится? Это мы сами придумали, - с гордостью ответил шлон с самой серьёзной мордочкой. - Но вообще-то сначала мы хотели сделать большую и ровную площадку. Потом, ради смеха, построили ограду. А она как-то сама собой превратилась в стены. А потом кто-то понаставил по всей площадке колонны, а кто-то сделал балконы и красивые окна, другие смастерили крышу со шпилем и т.д. А потом все собрались и долго думали, что делать с получившимся домом. Решили в нём чай пить.
Через какое-то время подали тот самый черничный пирог, каждый взял по кусочку, и Ганс произнёс:
- У нас есть такая традиция – класть в пирог счастливую монетку. И тот, кому она достанется, может быть уверен, что скоро ему крупно повезёт. Так что берегите зубы.
- Тот, кому она достанется, сможет считать вас своим гостем, - ответил шлон с самой серьёзной мордочкой, - для каждого из Белых именно это и будет большой удачей и счастьем.
Все с радостью согласились и начали поедать вкуснейший пирог. Ведь в чём, в чём, а в кулинарии Ганс Дитрих был непревзойдён.
- А вот и монетка! – послышался радостный голос. Счастливчиком оказался Пушистый, весьма уважаемый всеми шлон, который слыл мудрецом и чуть ли не магом. Белые говорили, что живёт он очень давно, уже много веков, оттого и знает так много. Хотя Ганс за всё время на Белой планете так и не научился определять по лицам шлонов их возраст.
- Поздравляю, - сказал шлон с самой серьёзной мордочкой.
Пушистый улыбнулся в ответ и обратился к Гансу:
- Несколько дней поживёте у меня, а потом я покажу вам то, зачем вы здесь…


III


Всю дорогу Пушистый, как-то странно улыбался, с самого первого дня их знакомства. Ганс, уже было подумал, что это строение мордочки у шлонов такое, он даже как-то спросил, отчего они улыбаются, а Пушистый засмеялся и сказал: “А чего мне грустить-то? Впрочем, скоро ты всё сам поймёшь...”
Ветер начал усиливаться и вскоре, откуда-то с юга, он принёс большое количество серых туч, это была довольно необычная картина для Белой планеты. Пушистый быстро собрал все вещи и велел Гансу идти за ним. В небольшом саду у одного дерева Ганс увидел верёвочную лестницу, по которой тут же начал забираться Пушистый, за ним поднялся и Ганс.
- В этом саду много таких домиков - сказал Пушистый - в них мы прячемся от дождя.
Ганс Дитрих посмотрел в окно и действительно, почти на каждом дереве были сооружены точь-в-точь такие же домики. А что страшного в дожде? Неужели надо строить все эти сооружения только из-за того, что можно промокнуть? Ганс уже привык к этому необычному народцу, так что уже ни чему не удивлялся.
Вскоре и вправду начался дождь, точно такой же дождь, что и на Земле. А где-то далеко, на той самой Земле, был его дом. Там жила девушка с ромашкой в волосах, вместе с которой они когда-то прятались от такого же дождя под деревом. Тут же Ганс прогнал лёгкую ностальгию, одолевавшую его, ведь он еще не постиг тайны Белой планеты.
- А почему у вас деревья белые? - спросил Ганс.
- А какие же они должны быть? Зелёные что ли... - недоумённо ответил Пушистый.
Ганс улыбнулся, осознав глупость собственного вопроса.
В этом парке на одном из деревьев, безо всякого домика жила девушка-шлон. Весь день она спала, но дождик, так внезапно начавшийся, её разбудил. Она потянулась, спустилась с дерева, сняла свои мягкие сапожки и босиком, аккуратно ступая, пошла по мокрой траве. Проходя под домиками, она смотрела внутрь каждого из них и улыбалась, если кого-то замечала в нём. Она пошла к морю, чтобы сесть на камень на берегу и полюбоваться природой, полюбоваться как ветер и дождь играют с морем и как оно в свою очередь веселится и радуется дождю.
- Когда идёт дождь у города, да и у всей планеты наступает праздник - начал Пушистый - дождь смывает грязь с его тела. Поэтому мы и не смеем ходить по траве и земле во время дождя. Только, если босиком, как та девушка, которую ты только что видел.
- А можно нам тоже пройтись под дождём? - спросил Ганс.
- Конечно же, снимай ботинки.
Пушистый быстро разулся, оставив сапожки и вещи в домике, спустился по лестнице и куда-то побежал. Ганс, не долго думая, поступил так же. Правда по пути его сбила толпа босоногих шустриков, что только развеселило его.


IV


Наступил вечер. Ганс сидел на камне и смотрел на море, на Солнце, что чем-то напоминало земное Солнце - разница лишь в том, что на Земле оно было жёлтое. Да и закат на Земле отличался.
Чем ниже звезда опускалась к горизонту, тем сильнее менялся её цвет, из белого она превратилась в голубую, а затем стала зелёной, окрашивая зелёным небольшую кучку облаков.
А вдали, в море, плескались дельфины, они прощались с днём, прощались с Солнцем, прощались со всеми существами на планете, заодно прогуливаясь перед сном. А ещё пели своим детям колыбельную. А ведь раньше Ганс Дитрих не придавал особенного значения голосам дельфинов - лишь на Белой планете он осознал, что это речь, это слова, это песни. Разница лишь в том, что они другие, не такие как люди, и песни у них другие.
- Пора собираться прервал его мысли неугомонный шлон, - Нам осталось совсем немного. Мы пойдём по берегу, пока не дойдём до старого маяка. Там и будет это загадочное место.
Ганс помог собрать Пушистому рюкзаки. Они тронулись в путь.
Вскоре совсем стемнело. И на небе появилось множество звёзд. Пушистый начал показывать созвездия. Там были созвездия снегу, морю, разлитому чаю. А ещё: созвездие "глупому ушастому одноногому Шустрику", созвездие "БурМурКуруБру" - кто или что это такое, как выяснилось, ни один шлон не знал, ещё было созвездие неизвестному животному с тремя головами и семью ногами. Созвездие нашли, а животного ещё нет, но где-то оно точно водится, в этом все были почему-то уверены. Было ещё много всего. Вскоре, на горизонте, показался маяк.
- А что это за маяк? - спросил Ганс, - Кто и зачем его построил?
- Точно мы не знаем, но он появился здесь намного раньше, чем море. Говорят, что до шлонов на Белой планете жили какие-то странные лысые создания - чичаки. Они были вечно чем-то недовольны и постоянно ворчали. А ещё зачем-то делили снег, на котором жили. В общем, были очень странными.
Ганс, отчего-то покраснел.
- А потом они куда-то пропали с планеты, - продолжал Пушистый, - а этот маяк - единственное, что осталось от них. Сейчас ты поймёшь, чем он так необычен.

И Пушистый замолчал.

Стало довольно прохладно, и, что странно, помимо плеска волн не было вообще никаких звуков - ни пения птиц, ни топота шустриков. Ничего. От этого становилось жутко. Вскоре начал подниматься ветер, а на море приближался самый настоящий шторм. И тут Ганс заметил, что он потерял Пушистого. Но пугаться не стал, а продолжил идти на свет маяка. Где-то вдали раздавались странные звуки: "Най-най-най-нааай!". Звуки были похожи на какую-то нелепую песенку. Ганс заметил, что что-то движется в небе, причём это "что-то" было не одно, и они приближались к нему. Это были люди, точнее души людей. Огромное количество душ, что всё ближе приближалось к нему. Ганс сильно испугался и решил бежать, но, пробежав немного, ударился обо что-то твёрдое и упал. А души заметили его и начали водить странные хороводы в небе, плясать и петь свою жуткую песню "Най-най-най-нааай!!!". Там были совсем разные люди: мужчины, женщины, дети, старики, моряки, врачи, влюблённые пары, различные пацифисты, анархисты, нонконформисты и прочие онанисты. И вся эта толпа казалась одной ужасной глупостью. Какой-то мальчик с воздушными шариками спустился к Гансу. И Ганс, отчего-то, почувствовал, что этот мальчик любит кино и цирк. Он видел как этот самый мальчик с мамой в одной руке и с шариками в другой идёт в цирк, где много всяких клоунов, зверей и мороженого.
Вслед за этой картиной он увидел множество других. Обрывков из чужих жизней, весёлых и грустных, трагических и счастливых. Он видел в этой толпе Мерилин Монро, Мориссона с Ленноном и дядю Ибрагима. И всё время слышал непрекращающийся шум "Най-най-най-наааааай!!!!" - голоса, песни и прочий бред, что произносят за всю свою жизнь люди. А потом всё исчезло. И не было ничего - ни звуков, ни света. Только через несколько минут Ганс почувствовал какой-то запах, что-то очень знакомое, что-то из детства, а когда открыл глаза, понял. Ему было 8 лет. Он стоял и прятался от дождя под деревом. И пахло свежестью, как может пахнуть только в детстве, пахло дождиком и природой. И всё было каким-то удивительным, и ужасно знакомым. Но, к сожалению, давно забытым. Вроде бы всё было и обычно, но как-то не так. Всё было ужасно важным, и особенно - тот дом напротив, дом в котором жил маленький Ганс. А ещё любовь, которая была везде, она окружала и окрыляла одновременно.
Вскоре всё вновь ненадолго исчезло. А затем Ганс увидел себя сидящим на скамье, а рядом с ним была девушка - его возлюбленная. Наверное, самая красивая из всех жителей планеты. У неё были прекрасные длинные волосы, которые пахли полынью. И погода была замечательная. Кажется, была весна - было тепло. И вокруг была всё та же любовь, она окружала. Это было очень знакомое чувство, но когда Ганс Дитрих повзрослел, он забыл его. И сейчас, когда он сидел с этой девушкой, ему просто не хотелось никуда возвращаться. Ему хотелось остаться тут, навсегда, с ней. Или там, где шёл дождь, главное чувствовать это - это и была жизнь, самая взаправдашняя жизнь.

А потом всё надолго исчезло...

Проснулся Ганс уже только утром, на берегу моря. Проснулся от красивых звуков флейты - это играл Пушистый. И от этих звуков и от всего того, что он пережил, Ганс заплакал, хотя он и не плакал уже много лет. Он понял, что, повзрослев, он просто-напросто разучился жить. А жизнь-то и заключалась лишь в любви ко всему окружающему, любви к самой жизни.
Пушистый закончил играть.
- Доброе утро Ганс. Теперь ты всё узнал. Поэтому мы такие счастливые. Поэтому мы никогда не говорим про Бога. Мы верим в него. То что ты видел - это любовь, это жизнь, это Бог. Как всё это не называй. И это всё прекрасно.

А где-то в это время пробегала толпа шустриков. Где-то в данный момент шёл дождик, и прекрасная девушка шлон гуляла под ним босиком, боясь испачкать планету. Где-то перерождалась новая душа. Где-то, совсем далеко, были другие планеты, среди них была и Земля. И на разных планетах разные существа, красивые и не очень, злые, добрые и смешные и совсем-совсем другие любили мир, в котором жили и мечтали...