Однако, пение становится навязчивым мотивом, сорри за тавтологию.

Проморгавшись, трогаю рукой шершавый ствол сосны - ёмаё, да это лес. Чистый  и прозрачный сосновый бор, в нём, с позволения сказать, два посторонних предмета - я и небольшой с виду модерновый бревенчатый домик. Вхожу. Крошечная прихожая на две куртки и четыре тапочки, крючок в стене. Вешаю рюкзак, прохожу по коридору и оказываюсь у входа в студию звукозаписи. По правую руку от меня свисает с потолка банан микрофона в  шершавой одежке. - Иди, говорят в голове. Ну, иду. Подхожу. Неизвестно откуда,  (и я подозреваю, что всё оттуда же - то есть в моей многострадальной башке шестидесятого размера) начинает звучать музыка. Простой на первый взгляд (слух?) вокализ, медленный и красивый. - Пой с ним - командуют у меня в голове. ЧЕВО? - одурело вылупливаюсь в обитые копченой доской стены. - Не ЧЕВО, а пой! Следуй голосом за мелодией, вливайся, сливайся, становись - ею... Трясу головой и послушно открываю рот пытаюсь вспомнить, где у меня связки.. которые голосовые.

Я вот никак не пойму, я в ТАМ настолько не такая, как в ЗДЕСЬ, что впору заподозрить раздвоение, а то и растроение личности. Я там то бушую, дуркую по полной, вплоть  до - "А не хочу я с этой волной вниз падать! Хочу застыть на самой вершине!" - и застываю. То беспрекословно слушаюсь всего, что мне там велят делать, невзирая на то, что в жизни со мной в приказном тоне разговаривать ну совершенно бесполезно....