Мой внутренний компас твердит про запад, восток и юг.
На севере нет ничего, только город по имени Петербург.
Но городу наплевать, он стоит уже триста лет.
На западе - ветер, на юге - какой-то бред.

И я бы болела не сильно, в мире много чужих городов.
Но у всякого города имя, у всякого города - зов.
У всякого города пропасть, у всякого города - пасть.
У каждого - личная слабость. У каждого - личная власть.

И я, одержимый лекарь и посредственный чародей,
Довольно профанный картёжник, ценитель безумных идей,
Хранитель сокровищ и истин, слепой в один глаз поводырь,
Я знаю все его козыри и большую часть его дыр.

Но мой внутренний город прекрасен в четыре лица,
И каждый, кто был в нём, не вышел назад до конца.
И многие, видимо, знают, о чём я пытаюсь сказать.
Знать - не великая честь, но бесчестье - не знать.

А это бульварная выходка, романчик на сорок листов.
Я живу в одном доме с лисой, у лисы ровно девять хвостов.
Я живу чуть к востоку от самого центра земли.
Здесь неплохие закаты, но рассветы командуют "Пли!"

И я сплю в полдыханья, ожидая команды "Подъём".
А беседы с водой в чём-то тянут на танцы с огнём.
И мой компас молчит - здесь так много магнитных полей.
А чем дольше стоишь в центре круга, тем больней, веселее и злей.

Можно долго ещё говорить о зиме, о земле,
Петербурге, о доме, о юге, сыпучей сердечной золе.
Я хочу разгадать этот ребус, как-то выбраться из западни.
Но что делать, раз все города во все стороны света - мои?