— Советник Миттермайер что-то задерживается. Уж не умер ли от счастья — ехидно произнесла принцесса. — Посмотрите, что с ним.
Несколько офицеров отправились выполнять приказ и вскоре вернулись.
— Ваше высочество, кабинет заперт! На стук никто не отвечает.
- Откройте кабинет — распорядилась принцесса. Запасной ключ открыть замок не смог, так что массивную дверь пришлось ломать. Когда ее, наконец, открыли, в нос ударил сильный запах лекарства. Подчиненные Миттермайера вместе со спешно вызванным врачом ворвались в кабинет, увидели висящий на спинке стула плащ, рюмку с остатками лекарств, и быстро направились в комнату отдыха. Никого.
— Взять живым — сквозь зубы процедила принцесса. Двое телохранителей принца взглянули на своего шефа. Тот утвердительно кивнул, и вскоре две крытые машины, набитые вооруженными до зубов наемниками, уже мчались к дому советника.
Миттермайер дрожащими руками перезарядил оружие. Последняя обойма, стрелять больше нечем. Да и сил тоже больше нет, они стремительно уходили вместе с текущей из нескольких ран кровью. Бывший советник навел на дверь старинный «Калашников».
Этим автоматом Владимир Митрофанов по кличке «Вова-буржуй», первый кооператор в небольшом городке России, в лихие 90-е успешно отбился от «речпортовских» — преступной группировки, требовавшей дань с коммерсантов. Понимая, что за такое в живых не оставят ни его, ни его семью, Буржуй ночью спешно покинул город, а позже и страну. На исторической родине он начал с нуля и снова преуспел. Маленький магазинчик, где продавались сладости, изготовленные лично теперь уже фрау Миттермайер и ее дочерьми, очень скоро превратился в сеть недорогих кондитерских. Автомат же как память о славном предке передавался от отца к старшему сыну. Последнему из рода Миттермайеров передать реликвию было уже не суждено. Да и некому.
Бой продолжался уже больше часа. Разъяренные картелевские наемники, не привыкшие к длительной осаде, делали ошибку за ошибкой, чем удачно пользовался боевой офицер. Они давно бы уничтожили упорного врага, но им приказали взять советника живым. Приказ принцессы ничего не значил для них, но его подтвердил дон Альберто, а прекословить ему желающих не находилось. Никому не хотелось стать материалом для его экспериментов.
Но всему приходит конец, выпустив последнюю очередь из автомата, Миттермайер отбросил ставшее бесполезным оружие и встал во весь рост, сжав кулаки. Бледный, в залитой кровью рубашке, со светящимися холодной яростью глазами он был страшен. Нападающие на мгновение остановились, и это их погубило. Советник разжал ладони, выпуская на волю смертоносных бабочек — запрещенное оружие, которым пользовались в основном те, кому терять было уже нечего. Маленькие толстые капсулы при легком нажатии выпускали лопасти, похожие на крылья бабочки, резко взмывали вверх, взрываясь на уровне лица человека среднего роста.
Соседи, давно наблюдавшие из окон за странным оживлением у дома советника, вдруг услышали грохот, похожий на отдаленный раскат грома, и увидели, как из окон вырвались языки пламени, а сам дом медленно осел и окутался густым дымом. Ураганный Волк ушел к своим соратникам непобежденным.
Эва вдруг вздрогнула, пристально посмотрела в угол каюты, и слезы потекли по ее лицу. Гретхен сразу поняла, кого ее подруга увидела там, в темноте. Она когда-то также в последний раз видела дорогого ей человека и знала, что помочь Эве сможет только время. Слова здесь и сейчас просто ни к чему. Гретхен быстро склонилась к спящему Феликсу, делая вид, что поправляет тому сбившееся одеяльце. Девочки давно уже спали, обнявшись, на узкой кровати в крошечной каюте бывшего рейховского штурмовика.
— Советник не сможет присутствовать на коронации — сообщила Аннерозе присутствующим, когда прочитала поданный ей доклад о произошедших событиях. — Я лично проведу церемонию.
Все гуськом проследовали в тронный зал, и Аннерозе громко и четко произнесла старинную формулу коронации французских королей «Император Райнхард I умер, да здравствует император Альберт I!» "Да здравствует император Альберт I" — дружно повторили присутствующие, Аннерозе лично возложила корону Гольденбаумов на голову принца Альберта. Новый император произнес краткую речь, где обещал править по заветам Рудольфа Великого. Правда, не уточнил, по каким именно. Теперь уже император медленно опустился на трон своих предков и взглянул в огромное панорамное окно на ярко-синее, пронизанное солнцем, небо. Ее любимый цвет, когда она надевала ярко-синее платье, ее хрустальные глаза становились цвета васильков, цвета летнего неба.
«Мама, я сделал это, я вернул себе корону моего отца, я отомстил за тебя. Ты видишь меня, мама?» — мысленно обратился император к единственному человеку, которого любил. На мгновение в ледяных глазах мелькнуло что-то теплое, человеческое, но быстро исчезло. Эх, знал бы он, за кого мстил, может, не вступил бы на этот путь, залитый чужой кровью путь жестокости и преступлений.
Ида-Ариэль фон Виттельсбах принадлежала к семье, по сравнению с которой Гольденбаумы были жалкими простолюдинами. История их рода началась еще на Земле, род, привыкший править, чьи представители не раз носили корону. Поздний ребенок, девочка после четырех сыновей, она родилась в тот год, когда ее старший брат окончил военную академию. Родители обожали и баловали маленькую принцессу, отдавая ей всю нерастраченную материнскую и отцовскую нежность и любовь. Сыновей в их семье принято было воспитывать в строгости. Родители считали свою дочь самой красивой, и, надо сказать, считали не зря. Девочка была красива какой-то необычной, просто неземной красотой. Ее называли феей, эльфийкой за нежное с тонкими чертами личико, снежно-белые густые и волнистые волосы и необыкновенные глаза цвета хрусталя. Когда девочку одевали в ярко-синее платье, глаза становились синими, как небо. Даже ходила Ида не так, как все дети — она словно летела над полом, не касаясь его. Шестнадцатилетнюю красавицу заметил кайзер Фридрих и — влюбился, пылко, нежно и преданно, как мальчишка. Родители обрадовались — теперь будущее их дочери было обеспечено. По своему происхождению Ида могла претендовать на трон, и Фридрих действительно собирался жениться на ней. Но эльфийка все испортила сама. Нежная фея оказалась вполне земной и очень требовательной. Ее желания легко выполняли очень богатые родители, но от них Ида хотела гораздо меньше, чем от Фридриха. К тому же принцесса оказалась глупа, как пробка, капризна и ленива. С идеей сделать Иду супругой и императрицей было покончено. Оскорбленная Ида удалилась от двора, укрылась в дальнем имении и принялась ждать. Она думала, что Фридрих приползет к ней на коленях вымаливать прощение, но этого не произошло. Ее быстро заменили на другую. Глупая девчонка, поняв, что беременна, ничего не сказала императору. Родители хотели было сделать это сами, но их предупредили, что император даже слышать об их дочери не хочет, и рассказали такое о выходках юной принцессы, что родители пришли в ужас. После рождения ребенка Ида пошла вразнос. Сначала любящая семья оправдывала ее выходки стрессом, разочарованием и обидой, но после того как ее нашли в кровати какого-то парня, голую, пьяную, вульгарно накрашенную, терпению родителей пришел конец — дочь с позором изгнали из дома. Потом, конечно, опомнились, но было уже поздно. Ида исчезла. Она попала в облаву, время от времени устраиваемую полицией, и вместе с другими «нежелательными элементами» отправилась на Луисвилл. Там она окончательно опустилась, продавая себя за стакан дешевого виски. Алкоголь быстро превратил утонченную красавицу в худую изможденную женщину с испитым оплывшим лицом и тусклыми глазами. Только сын видел ее прежней — юной красавицей в ярко-синем платье, как на медальоне, подарке императора, который Ида почему-то не продала. Мальчишка очень любил свою мать и верил ее рассказам о злом императоре, погубившем и отправившем юную красавицу в рукотворный ад Луисвилла. С трех лет он воровал для нее, фактически содержал ее и себя. Он же ее и нашел — отравившуюся паленым пойлом. Тогда пятилетний Альберт и поклялся отомстить за мать и занять трон Гольденбаумов. Сегодня он отомстил — корона Гольденбаумов сияла на его голове россыпью драгоценных камней.