Пары часов сна Элен хватило, чтобы придти в относительную норму, да и проснулась она от голода. Есть хотелось ужасно. Соседки, как сороки, безостановочно трещали на местном наречии, сопровождая речь энергичными жестами. Английский они точно не понимали, Элен уже убедилась в этом, так что спросить, что тут и как, можно только у медсестер. Те говорят по-английски точно. Девушка встала с кровати, накинула халат и только решила выйти из палаты, как медсестра вкатила в палату тележку, на которой стояли подносы с едой.
"Ничего себе - еда с доставкой в палату!" - удивилась Элен. У них в больницах ходячие или хоть как-то передвигающиеся еду приносили себе сами. На подносе оказался фасолевый суп или что-то на него похожее, нечто вроде картофельного пюре с большим куском тушеного мяса, компот и местные фрукты. Быстро расправившись со своей порцией, Элен взяла поднос с посудой и вышла в коридор. В палате ей уже сидеть надоело, хотелось мир посмотреть, да и отнести посуду в мойку она в состоянии, нечего медсестер гонять, им и так есть чем заняться. В коридоре Элен оглянулась вокруг, ища глазами хоть что-то похожее на раздаточный пункт, ничего подобного не обнаружила, но зато заметила непривычную суету в коридоре. "Случилось что-то? А, комиссия, точно! Нагрянула невзначай, вот местные и носятся, как ужаленные". К Элен подскочила молоденькая медсестра, схватила поднос и что-то быстро произнесла на местном языке.
-Я Вас не понимаю - вежливо ответила Элен по-английски.
-Вернитесь, пожалуйста, в палату - перевела медсестра.
-А что случилось-то у вас, комиссия, что ли?
-Губернатор! - сестричка сделала страшные глаза и куда-то умчалась с подносом.
К Элен подошел молодой дюжий медбрат. "У них тут что, отделение для буйных тоже есть? Иначе откуда бы он такой крупногабаритный взялся?" Быковать на косплей шкафа - себе дороже, и Элен ушла в палату. Соседки, к ее удивлению, успели накраситься, принарядиться и сделать из своих длинных густых волос подобие причесок. "Ничего себе! Тут так любят губера, или просто дамы такие? Как вот Жюли. Та непричесанной и не накрашенной мусор выносить не выйдет". Обитательницы палаты чинно уселись на кроватях, говорливые дамы даже молча. Долгое время ничего не происходило, Элен ожидание надоело, да и вообще - с чего она взяла, что губер сюда зайдет. Он же не коп на рейде в притоне, чтобы каждую комнату осматривать. Надо рискнуть и выйти. В конце концов, не пристрелят же ее.
Элен уже решила попросить политического убежища на этой планете победившего коммунизма. Раз больница есть такая, значит, универ точно имеется. Перевестись вполне получится, да и ладно уж, заново можно поступить. Интересно, они с империей, Союзом или сами по себе? В союзной ВИКИ о Лее было написано немного - когда открыта, какой климат. И все. Выходит, этой цивилизации лет 10, не больше, ничего себе ребята за 10 лет натворили! Или прогнали местных и воспользовались результатами их труда. Кстати, о местных. Они все одинаковые, за редким исключением. То есть похожие. Национальность одна и та же, только не понятно, какая. Знакомая, очень знакомая, но вот кто? Итальянцы, что ли? Судя по экспрессивным дамам, да. Элен попробовала заговорить по-итальянски, дамы вытаращили на нее глаза. Рискнула по-испански - и, о чудо, ей ответили. Дамы радостно затараторили, перебивая друг друга и размахивая руками. Так Элен узнала, что они все да, с Америки. Латинской. Вот конкретно они - с того, что когда-то звалось Кубой. Предки их оттуда. А сами они жили на планете - Элен не поняла название, которая принадлежала имперскому аристократу фон Тьфу. То есть фамилия у него была другая, но этот фон барон такой противный, такой противный, что местные так его и называли. Тьфу. Фон Тьфу. И так он местных достал, что они собрались толпой, избили управляющего, выгребли из сейфа все, что там лежало, уселись на конфискованный у управляющего же корабль и улетели прочь оттуда. Сначала в Союз, но им там не понравилось. Потом вот сюда, когда услышали, что есть такая планета. И очень им тут нравится, потому что...Договорить дамы не успели, потому что в палату вошла делегация во главе с - Элен протерла глаза, поморгала, ущипнула себя сначала за руку, а потом за ногу. Мерещится ей, что ли, действие обезболивающего так проявляется, побочки - Элен покосилась на налепленные медсестрой сразу после операции зеленые квадратики пластыря. Похоже, не мерещится -видение от щипков и моргания не исчезало. В палате, в компании нескольких человек, стоял молодой Фидель Кастро собственной персоной, такой, каким Элен видела его на фото в учебнике. Мечты ее и воспоминания ожили разом. Вот ей 10, ба и ма в оба уха твердят ей о предназначении женщины, об умениях, которыми должна обладать каждая женщина, суют ей в руки пяльца и иголку, а она мыслями далеко от них от всех. Она там, с отчаянными парнями штурмует казармы Монкадо, прорываясь к свободе. Папа ей твердит о скромности и целомудрии, которыми должна обладать каждая девица, а она, Элен, хочет обладать калашом и свободой. И Читать далее...

Элен в клинике понравилось - чистенько, красиво. Все сверкает, такой контраст с больницами Чикаго-Сити, а уж с хосписом и подавно! Там штукатурка с потолка на больных падала, спасибо еще, что не сам потолок. Милая вежливая медсестра взяла дополнительные анализы, доктор осмотрел Элен. Разумеется, он сразу понял, что его пациентке точно не 22, самое большое 17, но это и к лучшему. Гарантированно умрет, женщины и старше ее процедуру не переживали. Убедившись еще раз, что перед ним - точно абсолютно здоровая точно девственница, доктор объяснил Элен, что ей дальше делать. Сейчас они подпишут договор, ей сделают пару уколов, они безболезненные, и никаких неприятных последствий не вызовут. Потом она может вернуться в общежитие, может остаться на ночь в клинике, процедура ЭКО завтра в 10 утра. Элен предпочла остаться в клинике.
Утром пришли заказчики - семейная пара лет 40+, с ними высокий привлекательный молодой мужчина, шатен с располагающим к себе умным лицом и какой-то по-детски очаровательной улыбкой. Молодой муж держал под руку даму, ту еще красотку - бледная как спирохета, с синими кругами под глазами, она смотрела непонятно куда. То ли в окно, то ли на стену, но не на мужа и не на людей вокруг точно. Казалось, ей на все происходящее абсолютно пофиг. А, впрочем, чего ей волноваться-то, она во всем этом не участвует. Молодого мужа куда-то увели, семейство и дама остались ждать в коридоре. Процедура прошла быстро и безболезненно, Элен даже толком почувствовать ничего не успела.
-Ну, вот и все, через неделю контрольное обследование - весело произнес доктор.
-А мне куда? Квартира моя где?
-Вам ее покажут. Часть суммы получите тоже.
-Отлично. Мне вещи купить надо.
Элен отвезли в вполне приличный район и показали ее новое жилье - маленькую уютную квартиру-студию. Девушка внимательно изучила договор - все в порядке, она - собственница. Часть полученных денег Элен перевела на кредитный счет, благо банк, в котором отец брал кредит, располагался на Хайнессене. Остальные, оставив себе немного, Элен потратила на одежду и продукты. Она с самого начала решила одеваться во что-нибудь балахонистое. Однокурсники привыкнут к такому стилю одежды и не заметят никаких изменений.
Через неделю обследование показало успешность операции - беременность наступила, теперь Элен должна была появляться в клинике каждые две недели. Проходить обследования и получать продукты и витамины. Все за счет заказчика. Беременность протекала настолько незаметно, что Элен забывала о ней, вспоминая только накануне даты очередного обследования. Живот, несмотря на то, что Элен ждала двойню, королевскую, выделялся мало. Прекрасно развитые мышцы пресса, как сказал доктор. Учеба давалась Элен легко, учиться ей нравилось, к тому же вскоре она нашла подработку переводчиком - языки-то она знала, папа с детства учил. Однокурсники Элен не интересовали, общалась она с ними только по поводу учебы, ей и без них было чем заняться. Здесь, в принципе, было не так уж скверно - красивый парк, интересные музеи, даже картинная галерея есть. И филармония. Даже, блин, театр с весьма неплохой труппой актеров.
Когда королевской двойне исполнилось ровно 7 месяцев, доктор огорошил Элен известием - будем делать кесарево. На удивленный взгляд Элен ответил - "так хотят заказчики". То, что заказчики - долбанутая семейка, Элен поняла давно. Одно требование девственности чего стоило! Они требовали проверять это на каждом осмотре! Ну не дебилы, а? Если она, Элен, раньше по мужикам не шлялась, сейчас-то ей зачем это начинать? Но - кто платит, тот и музыку заказывает, значит, будем играть то, что заказали. И - верх идиотизма, операцию летим делать на Лею. Зачем? А чтобы никто не догадался! Придурки, конченные придурки. Ну, Лея так Лея, любой каприз за ваши деньги.
Пара суток полета - и вот они уже на Лее. Элен с любопытством оглядывалась вокруг - вроде, приличное место, служащие в светлых комбинезонах, весьма удобных при местной жаре, это Элен отметила сразу. В мастерской ей приходилось работать в такой старой промасленной дряни, что ужас просто. В руки страшно было это брать, не то что надевать. Доктор вывел Элен с территории космопорта, и тут девушка решила, что попала в параллельный мир. Такого быть не может! Этот космопорт - рекламная картинка, что ли? Чтобы народ не сразу пугался? А пугаться было чего. За территорией, на площадке для ожидающих, толпился народ, одетый в такие лохмотья, на которые бомжи Чикаго-Сити даже не взглянут. Что это - или они кино снимают? К группе увлеченно общающихся ожидающих подкатил молодой парень в штанах из мешковины с большими яркими заплатами, бесформенной блузе из нее же и веревочных сандалиях. На Магнуме-3 подкатил! Крутейшая даже в империи штука, круче только Кольт-кобра. Да, не оружие. Хотя оружие такое тоже есть. Тому, что группа оборванцев обоего пола с шумом и гамом вывалилась из микроавтобуса "Мерседес", ударение на второй слог, и, радостно переговариваясь, направилась в сторону космопорта, Элен уже не удивилась. И многочисленным Читать далее...

"В пределах обитаемой Вселенной немало мрачных и неуютных городов. Есть
города просто плохие и города похуже. Но есть еще и Хейвен". Он родился здесь, десятым ребенком в многодетной семье потомков "латиносов", тех, кто жил в Южной Америке. А конкретно его предки жили на Кубе, острове свободы, про который ему рассказывали. Иногда. Когда отец был относительно трезв, что происходило не часто. Он, рабочий на местном заводе, с помощью дешевого пойла уходил от мрачной жестокой реальности с ее многочисленными проблемами, усугубляя их еще и нищетой. С пяти лет он начал подворовывать, чтобы не сдохнуть с голоду. Отец окончательно спился, а мать пропадала где-то с очередным кавалером, и на детей ей было плевать. Он, его восьмилетняя сестра Леони и брат Диего двух лет от роду выживали сами. Старшим тоже не было до них дела - кто-то сидел в тюрьме, а кто-то лежал в могиле, получив пулю или нож в разборках местных банд. На свободе оставалась еще старшая сестра Чиа и брат Кен, но им младшие оказались тоже не нужны. Чиа давно зарабатывала на жизнь своим телом, надо сказать, еще красивым, а Кен плотно сидел на игле и реальностью интересовался мало. Раньше то адское местечко, где они жили, было другим - планета с нежным именем "Виола" принадлежала почтенному семейству имперских аристократов. Семейство это искренне заботилось о своих подданных, работали фабрики и заводы, люди хорошо зарабатывали, охотно создавали семьи и рожали детей. Многодетных семей здесь было большинство, трое детей в семье считалось нормой. А потом что-то пошло не так - владелец планеты внезапно исчез. То ли помер, не оставив наследников, то ли вместе со своей семьей попал в жернова карательной машины Гольденбаумов, никто не знал, но факт оставался фактом - правитель исчез, и от его имени никто управлять планетой не прибыл. Безвластие дало свои плоды - власть делили местные банды, экономическое положение быстро ухудшалось, и вскоре Виола превратилась в Хейвен, тот самый, о котором писали в каком-то древнем земном романе. Один в один, только без колдовства и магов. Когда и почему Виолу переименовали, никто толком не знал, по этому поводу ходило несколько легенд, одна из них гласила, что, после налета на один богатый дом, бандиты застали своего атамана в библиотеке увлеченно читающим какую-то книгу. На удивленные возгласы сообщников атаман, потрясая книгой, ответил что-то вроде "братва, да тут прямо про нас написано!" Книга называлась "Заговор против стражей" и повествовала как раз о Хейвене. Может, так было, может, не так, но Хейвеном Виолу называли уже лет сто. Адское место, где выжить - как выиграть в лотерею миллион, удавалось не каждому. Младшие представители семейства Родригес хотели не только выжить, но и выбраться отсюда. А пока они шли тем же путем, что все смелые парни той местности - уличная банда, а потом - потом им несказанно повезло. Сестрица Леони, которая не только приглядывала за братьями, но и учила их читать и писать (сама она научилась этому, подглядывая и подслушивая за учениками местной школы, в которую она не могла ходить - не в чем, и учебники тоже покупать не на что), устроилась официанткой в местный притон, называемый здесь баром. Там она познакомилась с вербовщиком Рагнара-Викинга фон Оффенбах. Вся команда - Энрико, Диего и их приятели - красавчик Арман и его верный друг Бруно, была представлена крепкому широкоплечему мужчине лет сорока с мрачным лицом, покрытым шрамами, и взята им в наемники. Так для парней началась другая жизнь. Рагнар, полностью оправдывая свою кличку, даром, что аристократ, по сути своей был разбойником с хорошо развитым хватательным рефлексом - его загребущие ручонки хватали все, что по мнению их владельца плохо лежало или не тому принадлежало. Умный, хладнокровный, жестокий, напрочь лишенный совести, и, как следствие, ее угрызений, Викинг отжимал все, что ему приглянулось. Отличный бизнесмен к тому же, он создавал свою бизнес-империю на крови и золоте своих врагов. Свою карьеру юный Рагнар, младший сын древнего аристократического рода, ведущего свое начало с 909 земного года, получивший от папеньки только напутственные слова и шиш с маслом, начал еще при папеньке кайзера Фридриха. Пятнадцатилетний тогда Рагнар с группой отчаянных парней в пух и прах разбил имперских космофлотчиков, заслужив недобрую славу и кличку "Пятнадцатилетний капитан". Когда кайзер, выведенный из себя действиями новоявленного пирата, затеял против того очередную экспедицию, Рагнар уже располагал приличных размеров флотилией. Битва окончилась победой Викинга. Викингом он стал как раз после этого громкого дела. "И все биндюжники вставали, когда в пивную он входил" - именно так и было, авторитет Рагнара среди разношерстной братвы стал непререкаем. Служить под его началом считалось честью и большой удачей - Рагнар своих людей ценил и берег, обеспечивал подготовку и, когда нужно, качественное лечение. Да и платил отлично. Правда, брали туда далеко не всех. Энрике с командой взяли без проблем - они уже прошли начальную военную Читать далее...

Купили мы тут кровать старшему. Вырос парнишка из детской, не помещается, пришлось брать взрослую. Длина аж 2 метра, как раз до взросления и после можно пользоваться, но - допустимый вес 60 кг. Взрослый парень под 2 м и весом до 60 кг - это как? Дистрофия, вообще-то. Но факт остается фактом - до 60 кг можно, больше - нельзя. И в этом мы убедились очень быстро. Звонит мне старшой на работу с претензией - бабушка кровать сломала! Как так, она у нас адекватная вполне, в буйстве не замечена, даже когда сильно доведут. И тут - кровать сломала. Оказывается, она на нее просто села. Вес - около 90 кг. Как же детишки возмущались - ну сказано же, до 60! Ну, взрослая же, должна же понимать! Не поняла, села. Результат - две сломанные доски из прессованных опилок. Пришлось вечером идти в местный Леруа Мерлен за досками. Как мы их коллективно тащили вечером темным да пешочком! Вот говорила же упертому старшему - давай поставим на доставку. А он - да не надо, да дотащим. Дотащили, правда, частями, и по времени вышло намного дольше, чем планировали. Вывод - инструкции надо соблюдать, а маму слушать. И еще - "твоя голова всегда в ответе за то, куда сядет твой зад". И за то, что твой зад сделает с тем, куда сядет.

По коридору шли молча, его величеству было не до разговоров после увиденного. Элен же обдумывала ситуацию.
-Вот что, сир. Где можно поговорить без свидетелей? - резкий голос Элен заставил императора вздрогнуть и вернуться в реальность.
-Идемте за мной. Вот здесь можно поговорить - император открыл дверь какой-то комнаты и остановился у двери, пропуская Элен. Та вошла, огляделась - в спальне она уже была, убиралась тут, пока хозяин помещения был занят делами.
-Ну здесь так здесь - произнесла Элен, усаживаясь на стол и жестом указывая своему спутнику на кровать. Так удобнее разговаривать - немного сверху и подальше от собеседника.
-Значит, так. Или Вы мне не о той девушке рассказали, или не ту показали. Или Вы совсем не знаете Вашу сестру.
-С чего Вы это взяли?
-С того, что я видела своими глазами. Добрая и милая девушка, пироги печь любит? Ну-ну. Или она всегда была такой, а Вы смотрели на нее глазами любви, или - или ее сломали, и это гораздо хуже. От сломанных можно ожидать чего угодно. И, похоже, здесь вариант 2, и тогда "Хьюстон, у нас проблемы!"
-Их можно решить? Что мне нужно сделать? Я готов дать ей все, что она попросит, но ей ничего от меня не надо. Вообще ничего. Я ведь ради нее....
-Галактику под себя положили, в курсе - довольно грубо перебила Элен. - Да на кой ей Ваша Галактика!? Юность она вернет ей, что ли? Честь? Жизнь? Что ж Вы, мужчины, тупые-то такие!? У нее жизнь забрали, а Вы тут - Галактика, Галактика. Все я да я. А она где? Вы жили, дружили, любили, шли, куда хотели, а она? А она жила по чужому приказу. Да еще и в койке старайся. Фу, со стариком, пакость какая. Вы - с молодыми девицами, а она - со старым вонючим пнем.
-Я хотел ей помочь, хотел! - эту фразу император почти прокричал. - Но у меня не получилось, тогда...Я же старался, за что она меня ненавидит? За гибель...
-Ага, за гибель парня, который ей был нужен как геморрой в заднице. За выбор свой она Вас ненавидит. За жизнь свою, ею же разрушенную, Вас ненавидит.
-У Анны не было выбора.
-Был. Выбор есть всегда. И она это знает. Поэтому и ненавидит. Вас. Хотя Вы здесь ни при делах.
-Вы ошибаетесь. Выбора ей не оставили, и это Фридрих разрушил ее жизнь.
-Был. Покончить с собой. Сбежать из дома с Вами или одной. Да, ей было бы сложно, возможно, пришлось бы торговать собой, но это был бы ее выбор. Ее жизнь. При дворе, впрочем, тоже можно вести себя всяко-разно. Так что выбор есть. И еще - даже если она была доброй, при дворе ей пришлось стать иной. И она стала, судя по тому, что жива. Интриги, знаете ли, штука смертельно опасная. Раз ее ненавидели, значит, старались убрать. А, если старались убрать, нужно было действовать на опережение. А это доброту и милоту исключает полностью. Она изменилась, а Вы этого не видите. Или не хотите видеть. Она у Вас сейчас как раненная кошка - они шипят и царапаются, кусают того, кто хочет им помочь. Им больно, и они боятся еще большей боли. Вот и эта кошка шипит и царапается, потому что ей больно. А откуда боль - не понимает. Или понимает, а сделать уже ничего не может. Она может понимать, что молодость прошла, ей к тридцатнику уже. У нас если к 20 замуж не вышел, то все - завернись в саван и ползи на кладбище, ибо счастья у тебя нет и не будет. Никому ты не нужна. У вас тут порядки не лучше наших. Все. Конец.
-Анна могла выйти замуж, если бы хотела. Она же очень красива.
-Да после этого Фредди или как его там ее от всех мужиков тошнить будет долго!
-Но делать-то мне что!?
-А делать надо вот что - Элен произнесла это мягко и вкрадчиво, медленно слезла со стола и подошла к его величеству. Обошла того и наклонилась к уху. - Дайте мне их. Дайте мне тех, кто был с ней невежлив.
-В смысле дайте? Что Вы собрались с ними делать?
-А Вам это важно? - Элен пристально посмотрела в глаза императора. - Будете выбирать методы?
-Буду! Я не такой, как эти...
-Гольденбаумы - подхватила Элен. -Порядочный, значит. Пусть так. Я не залью империю кровью, не бойтесь. Месть бывает разной. Но ей интересна только месть, хотя она не признается в этом ни за что. И я дам ей эту месть. Если Вы дадите добро. Я не могу обещать то, что не выполню. А я привыкла держать слово. Итак?
-Они Ваши, если обещаете не устраивать террор.
-Обещаю. Террора не будет. Мне нужны имена особо ретивых. Начнем с них.
-Будет Вам список. Правда, некоторых нет в живых.
-Ничего, значит, оставшимся больше достанется. И вот что - Элен посмотрела на своего собеседника. - Оденьтесь как человек, и идем прогуляемся. На воздухе оно спокойнее как-то.
-Как человек - Вы что имеете в виду? Чем Вас мундир не устраивает?
-Тем, что на нас будет пялиться весь город. Джинсы, футболка, толстовка - и вперед.
Его величество уставился на Элен так, будто она внезапно перешла на язык марсиан. Потом подошел к шкафу и достал оттуда то, что заставило Элен подскочить на месте.
-Вы что, музей ограбили или в косплеях участвуете?!
-Нет, это моя одежда. Обычная.
-У вас тут на полном серьезе носят такую фигню? Я думала, это неформалы какие. Ну, типа Читать далее...

А у нас снег в июне - вот такой. Белый-белый, пушистый-пушистый.

-Старые и страшные!? - Миттермайер удивленно посмотрел на Элен. - Кто Вам это сказал?
-Энциклопедия, блин. В курсе, что это? - ехидно произнесла девушка. - Там у императоров такие рожи, что ими можно ч*ртей пугать. Папа, конечно, пытался сказать, что это все неправда, но я привыкла верить своим глазам больше, чем словам кого-либо, даже если этот кто-то - мой собственный отец. Старые и страшные. Так что уберите его отсюда, пока он не получил.
Элен взглянула на адмирала, и тому стало как-то не по себе. Глаза у девчонки были...выразительные такие глаза. Честные. И сейчас они, светло-серые, холодные, смотрели зло и решительно. Девица, кажется, действительно собралась применить силу.
-Спорим, что я прав? - вдруг бесшабашно-весело предложил красавчик.
-Без базара. Что на кон? - ответила Элен.
-А причем здесь базар? - не понял Биттенфельд.
Элен взглянула на него так, как смотрят на человека, свалившегося с Луны. Странного человека. Если не сказать больше. Потом вспомнила, где она. Ну да, это ж империя. Откуда им жаргон знать. Они тут все правильные до отвращения. Приличные чистенькие мальчики, которые боятся огорчить маму. Кстати, эти тряпки, которые они тут называют плащами, им не мешают? В сортире, например?
- Без базара означает, что я согласна на спор. - вежливо ответила Элен. На кон- это ставка в споре. Вы в карты когда-нибудь играли? Или здесь это не можно? - девушка произнесла эти слова с ехидной ласковостью. - И вот еще. Вам плащи в сортире не мешают? Когда надо вытереть зад?
Разъяренного адмирала еле удержали. Элен только усмехнулась.
-Ну и как Вы мне это докажете? Ручку поцарапаете, чтобы голубую кровь показать? - вкрадчиво проговорила Элен.
-Прикажет Вас арестовать, вот как! - выпалил опозоренный адмирал. - Тогда и убедитесь!
-Арестовать может и коп на районе, для этого титул не нужен. - Ну так как доказывать будем?
-Прошу следовать за мной, я предъявлю Вам нужные доказательства - Оберштайн появился внезапно и вовремя. Элен вздрогнула от неожиданности, рука машинально потянулась к оружию, которого, увы, не было. Этот жест был замечен всеми.
-Вот домою пол и последую. А то мистер Эккерт мне выговор влепит, хорошо если не штраф. А мне нужны деньги, а не проблемы.
-Хорошо. Домоете пол и придете. Где мой кабинет, Вам покажут.
-Без проблем, гражданин начальник! - весело ответила Элен. Адмиралы смотрели на нее с ужасом.
Домыв пол, Элен направилась в кабинет советника в сопровождении дежурного офицера, который выглядел так, будто хотел дать деру и немедленно. В кабинете Элен ждал сам хозяин и тот самый красавчик. На столе лежали какие-то документы.
-Вот паспорт, похож? - красавчик поднес документ к лицу.
-Вполне. - безразлично отозвалась Элен. - И что?
-Прочитайте фамилию.
-Прочитала, и?
-А вот теперь прочитайте это - советник протянул Элен какую-то бумагу. Элен взяла ее кончиками тонких изящных пальцев так, как берут дохлую рыбу, и погрузилась в чтение. Спор был проигран вчистую. Ну что ж, проигрывать надо достойно.
Находившиеся в кабинете стали свидетелями удивительного превращения. Развязная девчонка исчезла, вместо нее появилась совершенно другая девушка. Спокойная, полная достоинства аристократка. Настоящая княжна, представительница древнего рода.
-Ваше императорское величество, прошу простить меня за дерзость. Осмеливаюсь умолять Вас не наказывать мою семью за то, в чем виновата только я. Элен присела в изящном реверансе, сделанном по всем правилам строгого придворного этикета.
-Я не такой, как эти Гольденбаумы! - выпалил вдруг император. - И вовсе не собираюсь Вас наказывать.
-Благодарю Вас, ваше императорское величество! - вежливо произнесла девушка, сопроводив свои слова реверансом. - С вашего позволения - Элен вновь сделала реверанс и попятилась к двери, как предписывал тот же этикет. К императору спиной не поворачиваются. Отползают на полусогнутых, даже если это очень противно и очень неудобно.
-Погодите - остановил Элен император. Он хотел спросить, с чего это она так резко меняет свое поведение, но не знал, как это сделать. Девушка все-таки. Обидится еще. Элен сразу поняла, что император хочет ее спросить о чем-то, да не решается. Эмоции у того на лице были написаны, а уличная девчонка отлично научилась читать по лицам. И по глазам. Хочешь жить - научишься.
-Вы хотите что-то спросить?
-Вы умеете читать мысли?
-Нет, я умею их угадывать. Я права?
-Да, правы. Но Вы можете обидиться на мой вопрос.
-А Вам не все равно, обижусь я или нет!? - Элен удивленно смотрела на императора. -С каких это пор правителей стали волновать чувства подданных?
-Я не какой-то там Гольденбаум, чтобы мне было плевать на чувства людей! - эту фразу император произнес как-то очень эмоционально, и второй раз упомянул Гольденбаумов. Неспроста это.
-Сир, Вы второй раз упомянули Гольденбаумов. Просто так это не делают. У Вас терки с ними были, что ли? То есть конфликт - быстро поправилась Элен.
-Я ненавидел их. За сестру - император произнес это тихо, сам себе удивившись. С чего это он решил Читать далее...

Элен сидела в подсобке и снова пересчитывала деньги. Тщательно, раз третий или четвертый. Похоже, в бухгалтерии просчитались и выдали денег больше, чем надо. Не может же быть зарплата за полмесяца такой. Элен, конечно, озвучили сумму, которую ей предстоит получать, но информация прошла как-то мимо. Другой работы все равно не было, а сидеть на шее родителей Элен, работавшая с 12 лет, не привыкла. Если за вторую часть месяца заплатят столько же, то это - Клондайк и Эльдорадо в одном флаконе. Столько она зарабатывала за три месяца работы на Лее, а про Сирин и говорить нечего - там платили трудоднями и продуктами. Куда ж она такие деньжищи девать-то будет!? Элен принялась лихорадочно соображать, что и кому надо в первую очередь - близняшки выросли из штанов, брату, кажется, мала обувь, а на кузенах одежда, похоже, горит, ибо иначе объяснить происходящее с ней невозможно. А еще они откладывают на дом. В том, который снимала Селеста, жить стало сложновато, такая толпа в нем помещалась с трудом. Нужен был новый, и совместными усилиями взрослые и Элен решили накопить хотя бы пока на первый взнос. Густаву повезло - когда отец не препятствовал, он легко устроился преподавателем в местный университет. Там только взглянули на одинский диплом и сразу предложили возглавить кафедру экономических наук. Отец предложил Элен устроиться туда же преподавателем, благо, диплом давал ей такую возможность, но девушка отказалась, руководствуясь английской пословицей "нельзя класть все яйца в одну корзину". В самом деле, мало ли что - хоть у кого-то работа будет. Мама с бабушкой собирали документы на открытие пекарни. Если все получится, то заработок будет хорошим - печь и Агата, и Августа умели очень хорошо.
Заработок не примирил Элен с переменой участи - в империи ей не понравилось. Да, на Лее платили меньше, но там и деньги были особо не нужны. Странная там была жизнь,не даром сравнивали Лею с Новым Светом, а то и с Диким Западом. Открытая случайно лет 15 назад Максом Пейном, когда его "купец", спасаясь от "Берсерка" Коршуна, грохнулся на ее поверхность, Лея активно осваивалась, привлекая колонистом плодородной землей, превосходным климатом и вольной жизнью без титулов, привилегий и вороватых чиновников. "Больше умеешь - больше имеешь" - вот как-то так. Чем больше полезных навыков и знаний имел человек, тем лучше он жил. Простой рабочий, рассекающий по грунтовке на джипе или гоночной машине - обычное дело. Бездельники здесь не выживали. В буквальном смысле. Никаких благотворительных столовых и в помине не было, так что кто не работает, тот умирает с голоду. В помойках рыться строжайше запрещалось, за исполнением запрета бдительно следили патрули, расстреливая из автоматов тех, кто осмеливался нарушить его. Элен однажды сама чуть на поплатилась жизнью - полезла в контейнер доставать случайно выброшенную с мусором куклу сестры. Хорошо, что успела среагировать и обернуться. И ее узнали. Ну да, попробуй не узнать саму Мариту Гонсалес, а именно это имя носила тогда Элен. Эх, лихие были времена да интересная жизнь! Разве забудешь, как после учебы шли работать - строить корпуса родного универа или дома для жителей, а потом кто-то включал магнитофон, или доставал гитару, или гармонь, или что там кто с собой привез. И начинались танцы, прямо на досках, прикрывающих лужи и грязь. Летели в стороны брызги, стучали каблуки, выбивая дробь чечетки, сталкивались пары в веселой кадрили или бешеном вальсе. Танцевали все, кто что знал и помнил, друг у друга учились. А латина! Мама дорогая, как были популярны эти древние страстные танцы у молодых горячих парней и девчонок! Танцевали до рассвета, пара часов на сон, а потом - занятия. И хватало же сил на все! Помнила Элен и другое - тренировочный лагерь "Армии свободы", в который попала она сразу по прилету, три месяца ада, сделавшие из уличного бойца профессионального солдата. Как девчонка шестнадцати лет выдержала то, что ломало и более взрослых и выносливых...Упрямую долговязую малолетку заметил Диего Родригес, брат "Фиделя" и начальник лагеря, а запомнил после ставшей знаменитой драки с Лусией. Лусия, девица лет двадцати, на тот момент одна из любовниц Фиделя, дерзкая, острая на язык, сказанула то, что в Беверли-Хиллз считалось оскорблением и смывалось кровью. За дракой новенькой и Лусии наблюдали все, но никто и с места не сдвинулся, чтобы разнять сцепившихся в смертельном поединке бестий. "Выживает сильнейший" - этот принцип работал здесь буквально. Диего внимательно смотрел, как действует новенькая. Быстро понял, что ту учил кто-то явно подготовленный профессионалами - уж приемы уличного боя от приемов спецподразделений Диего, сам прошедший подготовку по программе морской пехоты, отличить мог. Заметил и кое-что еще - новенькая в драке отключала все тормоза, ей было все равно, что будет с ней самой. Тем более ей было все равно, что будет с противником. Победа любой ценой! И она готова была платить эту цену. Лусия, сама уличная, сильнее и крупнее новенькой, под напором бешеной энергии сдала Читать далее...

"Без денег ты мертв" - эту фразу из детектива Чейза я часто использую, а тут мне ее напомнили - немного в другом варианте.
И не только ее, но и детективы данного автора вообще.

Нравится он мне, автор этот. Там такие крутые парни! Кстати, о крутых парнях. Посмотрела я тут фильм про одного такого. Это он про автоматы все время упоминал. И где они там были, даже у "синих" я их не видела. "Синие" - это не альянсовские, это намного хуже. Тупые и активные, несколько напоминают гибрид стада слонов и стаи саранчи. Сцена расправы их с мирными жителями - единственная, что вызвала эмоции. И даже не жестокостью - ну чего мы к 21 веку в кино не видели? Накалом страстей, реалистичностью впечатлила. Люди там жили натурально и умирали натурально - и их было жаль. Запомнился один эпизод - короткий совсем. Враги рвутся в дом, дверь того гляди вылетит, из защитников - муж-крестьянин с ружьем, жить осталось минут пять всем, и спасибо, если это будет так, а женщина спокойно, будто ничего особенного не происходит, велит взять своей маленькой дочери куклу и бежать с ней из дома. Простая крестьянка, которая вряд ли умеет читать и писать, и уж точно не читавшая героических эпосов, ведет себя как аристократка духа. Спокойно. Мужественно. С достоинством. Та, чьим уделом был тяжелый труд, выживание на грани нищеты и отсутствие возможности учиться даже в школе, необразованная, неразвитая, в эти мгновения стала сильнее и чище тех, кто родился с "золотой ложкой во рту" и имел все, о чем она могла только мечтать. В ее глаза смотрит сама смерть, а она заботится о том, чтобы у ее маленькой дочери была та, с кем ей будет не страшно бежать в никуда, частичка дома, прежней мирной жизни. Может, спасая куклу, девочка не повернет назад, не побежит в дом, которого больше нет. Ведь для ребенка игрушки - они живые, им больно и страшно. Как людям. Девочка спаслась. Ей, испуганно съежившейся, протянул руку какой-то крестьянин. Надеюсь, в этой страшной игре взрослых ребенок уцелел. А крутой парень - ну, что, делает то, что надо. Только странно как-то делает. Сначала всеми конечностями отбивается от миссии возглавить восставших с воплями "я же морской офицер!" Капитан Блад вообще раньше был врачом, и ничего, справился. Правда, сначала его тоже уговаривали. Уговорили. И этого тоже уговорили. Возглавил. На повестке дня встал вопрос обзаведения вооружением. Добудем у врага - вынесли вердикт. Но, чтобы добыть оружие у врага, надо на врага не только напасть, но и победить. А как это сделать без оружия? Никак. Вот тут-то и появилась инфа об автоматах. Ну блин, автоматы - это серьезно, это вам не аркебуза какая. Тут с мотыгами не попрешь. А другого ничего нет. Прем с мотыгами, чего уж. Автоматов не отняли, но оружием разжились. Победу отмечали бурным весельем. И так жутко это веселье смотрелось! Куда там пир во время чумы, те хоть четко понимали, что творят, и что их ждет. А эти - их танцы казались танцами обреченных на краю пропасти, весельем отчаяния, попыткой забыться в этой иллюзии мирной жизни, вернуться туда, где все было хорошо, и все живы. Восставшие все больше напоминали пиратскую вольницу или отряд Дениса Давыдова. Присоединиться к королевской армии - не, не хочу, те главкомы меня не примут, я ж морской офицер, вы же помните. А они - сухопутные. Не, не пойду. Вопрос с присоединением исчез, как утренний туман в жаркий полдень, создалось впечатление, что главгерой воюет один. Против всех. На суше. Итог закономерен - поражение, плен, расстрел. И никаких автоматов. Ошибся главгерой, ну нет у "синих" автоматов! Кто будет смотреть фильм про Шаретта - учите матчасть сначала. Иначе ничего не поймете. Выучите матчасть - тем более ничего не поймете. Плохая новость - месье Анри там нет. Совсем нет. Как и автоматов. Ну, и денег тоже. А без денег, как известно, ты либо мертв, либо там, где оказались герои вот этой саги


Дамы - на панель, джентльмены - нет, не в таксисты, в мошенники.
И еще дамы, вынужденные зарабатывать древнейшей профессией

Этим даже деньги не помогли.
Опять синие, но они мирные и красивые

Джинна не будет, как и автоматов.

Сначала я подумала, что при перевозке испортили мне вещь. Нет, асимметрия Читать далее...

1.
[700x525]

2.
[525x700]

3.
[700x525]

4.
[700x525]

5.
[700x525]

6.
[700x525]

7.
[700x525]

8.


9.
[700x525]

10.
[700x525]

11.
[700x525]

12.
[700x525]

На следующий день ровно в восемь Элен, в джинсах и футболке с врагом Рейха, стояла перед неким господином и пыталась понять, что не так с его глазами. "Напился? Обколотый? Курил чего? Нюхал?" - гадала девушка. Про электронные протезы она даже не слышала. Вообще-то уборщиц советникам кайзера не представляют, много чести, да и незачем, но эта девушка была внучкой самого князя фон Витгентшейн, поэтому Оберштайн распорядился привести ее к нему и сейчас внимательно рассматривал будущую сотрудницу. Его интересовала не внешность, хотя внешностью девушки советник был вполне доволен - достаточно непримечательная, чтобы не вызывать проблем. Не хватало еще любовных историй, или, упаси судьба, дуэлей. Адмиралов новенькая тоже не впечатлила. "Это - девушка!?" - насмешливо воскликнул Биттенфельд. - "Я подумал, что парень!" Остальные подумали так же, только такта хватило не говорить это вслух.
Советника интересовало, зачем князь устроил сюда свою внучку, причем на такую должность. "Выведывать информацию? Но уборщице очень сложно получить доступ. Зачем? Установить прослушки? Так на нее же и подумают. Князь умен, он не может этого не понимать. Тогда для чего она здесь?" - думал советник. О конфликте старого князя с сыном не знал никто, для окружения князя сын жил на Островах, потому что именно этот климат подходил ему по состоянию здоровья, поэтому мысль о том, что князь просто хотел унизить дочь простолюдинки, советнику в голову не приходила.
Так и не придя ни к какому выводу, советник повел Элен осматривать то, что ей предстоит убирать, потом ей выдали униформу и инструмент. Работать Элен предстояло целый день, сначала нужно было убраться в кабинетах руководства, потом в других помещениях дворца. Элен, разумеется, была не единственной уборщицей, просто одной из. Так как у большинства здесь был ненормированный рабочий день, проще говоря, все торчали в своих кабинетах с утра и допоздна, выходной день уборщицам полагался один, раз в неделю. Зато в субботу и воскресенье можно было работать всего по два часа - вымой кабинеты главарей, и свободна. Элен график вполне устроил, можно и подработку найти. Переодевшись, девушка приступила к своим обязанностям.
Элен привыкла работать хорошо, и здесь от своих правил отступать не собиралась. Она приходила утром всегда четко, без опозданий, быстро и качественно делала свою работу, с разговорами не приставала, но отвечала вежливо и дружелюбно, когда обращались к ней. Трудолюбивая, молчаливая, незаметная, Элен через неделю стала чем-то вроде привычной мебели. При ней вели разговоры, а как иначе, если с утра руководство уже тут, не ночью же убираться. Оставляли на столе бумаги, не боясь, что Элен сунет в них нос. Она и правда нос свой никуда не совала, вела себя скромно и тактично. "Да, нет, благодарю Вас, как скажете, Ваше превосходительство" - только и можно было слышать от Элен. Очень удобная и безопасная. Как стол или диван.
Однажды адмирал Биттенфельд шел по коридору и почувствовал запах. Нет, даже не так - аромат яблок и корицы, аромат детства, родного дома и няниных булочек. Адмирал пошел на запах и увидел Элен с бумажным пакетом на коленях, сидящую в эпицентре аромата. Элен как раз доставала из пакета булочку, маленькую круглую, обсыпанную сахарной пудрой булочку, такую же, как в его, адмирала, детстве. Как завороженный, адмирал уставился на руку Элен. Услышав шаги, Элен подняла голову - она читала, и увидела адмирала и его взгляд. "Хотите?" - спросила Элен, протягивая адмиралу булочку. "Хочу" - не отказался тот и взял ее. Булочки этой крупному вояке было на один зуб. "Возьмите" - Элен предложила адмиралу целый пакет. Адмирал не знал, как поступить. С одной стороны, он хотел взять его, с другой - не отбирать же еду у девушки. "Возьмите, у меня дома еще есть" - произнесла Элен. "Спасибо" - смущенно произнес адмирал, быстро взял пакет, развернулся и отправился к себе в кабинет. Там он быстро открыл ящик стола, и, порывшись там, нашел-таки ее - большую тяжелую шоколадку. Этот шоколад входил в адмиральский паек, был на редкость вкусным, а в магазинах не продавался. Оставив пакет с булочками на столе, адмирал быстро вышел из кабинета, прошел по коридору, но Элен на прежнем месте не обнаружил, и отправился на поиски. Найдя, вручил девушке шоколад. Элен присела в реверансе, вежливо поблагодарила, улыбнулась и спрятала шоколадку в карман фартука. Дома она отдала ее младшим, старательно разделив на всех. На следующий день адмирал молча протянул Элен шоколад, а она ему так же молча - пакет булочек. Так с тех пор и меняли они элитный шоколад на вкусные домашние булочки.
Элен приходила очень рано, чтобы, не мешая никому, убрать кабинеты, и обычно никого там не заставала, но сегодня в кабинете адмирала Биттенфельда уже с утра горел свет. Сначала Элен подумала, что адмирал не выключил его вечером, но, заглянув в приоткрытую дверь, увидела хозяина кабинета сидящим за столом. "Ну, что ж, значит, приду позже" - решила Элен. "Может, уйдет еще". Адмирал не уходил, а работу свою делать Элен Читать далее...

А на улице их действительно ждало много интересного. Провинциалы ходили по улицам, с удивлением рассматривая высотные дома, украшенные пестрыми рекламными плакатами, машины, магазины, фонтаны. Да асфальт, они никогда не видели асфальт! По крайней мере, такой - ровный и без ям. Девчонки крутили головами во все стороны, тащили взрослых то туда, то сюда, и тараторили без умолку, обсуждая увиденное друг с другом. Кузены снисходительно, как хозяева, показывали ошарашенным родственникам местные красоты. "Элен, смотри, смотри, что это!?" - девчонки потащили сестру к прилавку с мороженым. "Это мороженое" - пояснила сестрам Элен. "Можно?" - три пары глаз с надеждой смотрели на сестру. "Нужно" - буркнула Элен и полезла в карман за кошельком. "На всех" - протянула она купюру старшему племяннику. "Ну, вот, пошла в ход заначка" - про себя вздохнула Элен.
К весело переговаривающейся толпе подошли двое полицейских.
"Фройляйн, на Вас футболка с изображением врага Рейха" - произнес тот, что постарше, с щегольскими усиками, и указал на фото.
Элен поморщилась. Она ненавидела это "фройляйн", почему-то это слово прочно ассоциировалось у нее с концлагерем и его охранницами.
"Мадемуазель, если не сложно" - вежливо попросила девушка. Полицейские удивленно посмотрели на нее. "Обращение ей, видите ли, не нравится, а изображение врага Рейха, значит, нравится!?"
"Вы услышали меня? На Вас - изображение врага рейха!"
Густав шагнул вперед, намереваясь все объяснить полицейским, но не успел.
"Враг рейха, и? Нападет он на вас, что ли? Ну, если это вас так напрягает, я могу ее снять. Только предупреждаю - на мне нет лифчика. В рейхе можно ходить без лифчика по улице?" - вежливо ответила Элен и сделала вид, что собирается снять футболку.
Полицейский, тот, что младше, густо покраснел."Нет, нельзя" - поспешно ответил тот, что постарше.
"Так я могу пока остаться в ней?" - с прежней невозмутимой вежливостью спросила Элен.
"Да, можете. Но больше в ней на улицу не выходите!"
"Будет сделано, кэп!" - весело произнесла девушка. Полицейские предпочли ретироваться.
"Элен!" - хором воскликнули мама и тетя.
"Что "Элен"? Он что, на доске с надписью "это враги рейха" висит? Не висит. Тогда откуда я должна узнать, что он - враг рейха?" - ответила Элен. Дамы только головами покачали. "Почему ты без лифчика?" - прошептала Августа на ухо дочери. "Он порвался" - ответила дочь. "Зашить можно?"
"Нет, все".
"Хорошо, мы купим тебе новый" - пообещала Августа.
"Зачем, мне и так нормально" - возразила Элен.
Погуляв по городу и вдоволь налюбовавшись тем, что они видели только по телевизору в поселковой управе, приехавшие направились обратно.
Сестры и мать быстро приготовили ужин, а после отправили детей мыться. Завтра предстоял важный визит - к князю и его родне.
"Ааа, что это!? Мама, мама!" - Агата и Злата вылетели из ванной в чем были. "Что ты туда бросил?" - возмущались девчонки, глядя на одного из кузенов.
"Жозеф, в чем дело?" - грозно спросила Селеста.
"Да ничего я им не сделал, бомбочка это, с солью для ванн. Чего вы всполошились, она прикольная и пахнет, вот, смотри" - Жозеф протянул сестрам что-то круглое и твердое. Он сам изрядно испугался - пошутить над сестрами хотел, да забыл про Элен, а она уже спускалась со второго этажа. Ну ее, связываться с ней неохота.
Успокоившиеся девчонки, взяв бомбочку, направились в ванную, Селеста, погрозив кулаком всем своим отпрыскам, для профилактики, отправилась наверх. Нужно было посмотреть вещи и выбрать, что надеть на завтрашнее важное мероприятие. Соседки, с которыми хорошо ладила общительная и дружелюбная Селеста, принесли много вещей, может, что и подойдет. Они заявлялись с Селесте не только с целью помочь, но и с весьма корыстными намерениями - очень уж им хотелось на живого князя посмотреть. Ну когда и где еще такой случай представится, а? На бал их не пригласят, а тут вот он, князь, настоящий.
Пока младшие дети мылись по очереди в пусть крохотной, но ванне, с водопроводом, знай наших, старшие дочери и Августа с сестрой рассматривали вещи. Джулии нашли светлое длинное платье, оно село на нее как специально по ее меркам сшитое, Августе пусть с трудом, но платье подобрали, Агата нашла себе приличные юбку и блузку. Оставалась Элен.
"Мама, я пойду вот так" - Элен предстала перед родней в черных классических брюках и жемчужно-серой строгой блузке. Деловой стиль, чопорная холодноватая классика, шел Элен гораздо лучше, чем джинсы или платья.
"Элен, сядь и сиди спокойно, я буду тебя красить" - приказала Джулия. Элен покорно села, тяжело вздохнув.
"Ну, смотри, как тебе?" - Джулия подвела Элен к зеркалу. "Правда же, так лучше?"
Удачно наложенная, пусть и дешевая, косметика, преобразила Элен. Нет, красоткой она не стала, но лицо лишилось сонного выражение, которое ему придавали крупные глаза без ресниц и светлые, почти незаметные, брови. Теперь глаза казались большими и яркими, черты лица смягчились, помада с матовым блеском сделала крупнее тонкие губы. И тут Элен улыбнулась. Говорят, чтобы узнать Читать далее...

Селеста очень обрадовалась приезду родных, она не видела их много лет и очень соскучилась. Дамы обнялись, расцеловались, перецеловали племянников и племянниц, и, разговаривая одновременно и как-то при этом понимая друг друга, направились к автобусной остановке. Автобуса пришлось ждать долго, младшим надоело просто стоять тихо, и они затеяли веселую игру в догонялки с воплями, за что быстро огребли от старшей сестички-кузины. Правда, Элен сначала пыталась воздействовать на шумную мелочь словами. Не помогло.
Пока оба семейства стояли на остановке, на нелепо одетых даже по местным меркам приезжих насмешливо смотрели проходящие мимо граждане, обмениваясь, хорошо что между собой и тихо, ироничными высказываниями. Компания из трех парней и двух ярко и модно одетых девушек решила сказать свое мнение громко и вслух. То, что они зря это сделали, насмешники узнали быстро - Элен, подойдя к ним на расстояние удара, фирменным Ван-Даммовским приемом снесла челюсть самому говорливому из парней. Юные кузены с восторгом и почтительным страхом уставились на кузину - вот это да, как в боевике! С тех пор авторитет кузины стал непререкаем. Наконец, подошел автобус, и семейство с трудом втиснулось в него с узлами и чемоданами.
Ехать пришлось долго, Селеста с семьей жила на окраине, в тихом районе частной застройки.
- Вот наш дом - гордо заявила женщина, указав на маленький беленький двухэтажный домик, аккуратный и чистенький. Внутри было так же чисто и мило, как и снаружи. Рукодельная, любящая уют Селеста сделала все возможное, чтобы организовать красоту малыми средствами. Гостей торжественно провели по дому, гордо показав маленькие уютные комнаты, собственноручно сшитые и вышитые занавески, скатерти и покрывала. Селеста прямо расцвела от похвал матери - похвала Агаты дорогого стоила. Потом гостей повели обедать - уже с утра хозяйка наготовила всяких вкусностей и даже испекла большой торт. После обеда Селеста предложила родственникам погулять, если они, конечно, не устали с дороги. Гости, разумеется, не устали, особенно младшие, которые просто рвались на улицу, ведь там их ждало столько впечатлений. Только вот одежда... Она была действительно очень старомодной. В таком виде гулять по городу явно не стоило. Селеста и рада была помочь, благо ткань дома имелась, а шить она умела, но это все потом, а сейчас надо было срочно решать проблему. Ее решили с помощью вещей самой Селесты и соседок. Августе вполне подошло одно из платьев сестры, фрау Агате свое дала старушка-соседка Селесты, для красавицы Джулии тоже нашлось красивое платье. Малышек-близняшек одели в яркие комбинезоны соседок через два дома. Костюм Густава, который бережно хранился еще со свадьбы, был в отличном состоянии, а классика, как известно, не стареет. Только вот Элен... Подходящих вещей для долговязой девчонки не нашлось. Элен вытащила из чемодана потертые черные джинсы и футболку с изображением полковника Шенкопфа. Рейховские берцы-всесезонки отлично к этому всему подходили. Их, как и кожаную куртку, отдала Элен соседка еще там, в Беверли-Хиллз Чикако-сити. "Вот, держи, моим они не налезают, а тебе в самый раз". Берцы сорокового размера отлично подошли на тогда тридцать восьмой и оказались очень удобными - их можно было носить круглый год, зимой на теплые носки, да и удар укрепленной железом подошвой получался неплохим. Старший сын соседки пришел в них с войны, снял с кого-то явно, его братьям, которые были выше и крупнее, обувь не подходила, а самому владельцу уже и ни к чему оказалась - там, куда он отправился по старой семейной традиции по семейной же статье - разбой, ему дадут другую. Элен носила вещи уже несколько лет, мысленно говоря "спасибо" соседке - не приходилось тратиться на обувь. Как в Беверли-Хиллз ходила, так и на феззанскую улицу вышла. "Элен, может, все-таки оденешь платье тети Селесты? Ну, неудобно же в таком виде". - "Кому неудобно?" - искренне удивилась Элен. "Мне нормально, на на остальных мне тьфу" - спокойно ответила девушка. Так и отправились на улицу.

- Дорогая, дорогая, у меня отличные новости! - солидный мужчина, преподаватель,как отпущенный с уроков школьник влетел в дом, осмотрелся и вбежал в крохотную кухню. - Августа, дорогая, такая радость!
-Что случилось, Густав? - белокурая круглолицая женщина оставила свою работу - она замешивала тесто, и с улыбкой посмотрела на взволнованного мужа. Сколько тепла и любви было в этой улыбке, в нежном взгляде васильковых глаз!
- Мой отец признал наш брак, представляешь! Он сказал, что ошибался, он просит нас вернуться домой, всех. Я так счастлив!
Августу это известие и обрадовало, и огорчило. Обрадовало, потому что она видела, как страдал ее муж из-за ссоры с родителями, а огорчило, поскольку входить в тот мир, к которому по праву рождения и крови принадлежал ее муж, она категорически не хотела. Была Августа простой потомственной крестьянкой, которую угораздило влюбиться в единственного наследника знатного рода, да еще и замуж за него выйти.
Какой скандал устроило семейство фон Витгенштейн, когда узнало, на кого пал выбор сына и наследника! И какую жизнь они устроили молодой семье потом, надеясь сломать упрямца! Но ничего не вышло, любовь оказалась сильнее власти, денег, бедности и лишений. Густав свою Августу не предал и не бросил, ведь она - его любовь и его судьба, у них даже имена такие - его имя - продолжение ее. Неужели теперь, двадцать четыре года спустя, старый князь все же смирился с выбором сына? Бесхитростной доброй Августе другое и в голову не приходило. Густаву, очень похожему на нее характером - тоже.
Как у князя Отто-Густава фон Витгенштейн, беспринципного, жестокого, тщеславного, и его кузины-жены Иоланты, холодной и надменной "ведьмы Львиного Рва", женской колонии то есть, получился такой сын, не мог понять никто. Мягкий, добрый, порядочный и чуткий Густав, родной по крови, был чужим по духу. Его жизненный путь был определен с момента рождения кодексом правил семьи. И он жил по этому кодексу - элитная гимназия с отличием, философский факультет университета, это по названию философский, а фактически там готовили разносторонне развитых специалистов, которые могли работать в любой области. Поступить туда не могло помочь ничто, кроме ума, а уж этим Густав был наделен сполна. Диплом с отличием, и место при кайзере Фридрихе, считай, в кармане при таких-то родителях. Князя Отто побаивался даже сам кайзер, а уж его зятья и подавно, поскольку в знатности и богатстве с князем сравниться мало кто мог, а займы, которые он выдавал правительству, то есть самому кайзеру, не требовали возврата. Род Витгенштейнов прославился еще во времена Крестовых походов, его представители получили известность не только как храбрые воины, но и рыцари чести, верные своему слову и своему королю. Ульрих-Вильгельм поставил жизнь свою и все, чем владел, на кон ради странного выскочки Рудольфа Гольденбаума и не прогадал. С тех пор род Витгенштейнов получил славу и власть, но и вырождение тоже. Может, родственные браки поспособствовали, ведь последние лет сто женились мужчины этого рода только на родственницах своих, то ли еще что, но остыла горячая кровь рыцарей, честь, отвагу и верность слову заменили подлость, корысть и любовь к роскоши. "Деньги не пахнут" считал Отто-Густав, и не брезговал ничем в желании заработать их. Не только игра на бирже, ходили упорные слухи, что не брезговал потомок древнего рода доходами с наркотраффика, который контролировал вместе с Пабло Эррерой, известным кокаиновым бароном. Говорили, что красавица Наташа, жена Пабло, - дочь князя от одной из его многочисленных любовниц. Когда Пабло стал не нужен, убрали его вместе с Наташей, ловко подстроив автокатастрофу. И концы в воду, вернее, в огонь. Почему же не убрали Августу, неугодную им невесту-крестьянку? Да хотели, делов-то, от жалкой простолюдинки избавиться, но Густав словно что-то почувствовал. Он заявил, что покончит с собой, если с Августой что-нибудь случится. Князь испугался, он знал, что сын его бывает очень упрям, а слово держит всегда - сказал, покончит, значит, покончит. А терять единственного сына князь не хотел. Иоланта не могла больше иметь детей, конечно, новая молодая жена способна родить ему новых, только старый князь давно был не способен их делать. Убивать Августу старый князь не стал, но и согласия на брак не дал, только вот сын и без согласия обошелся. Тогда отец лишил сына титула и наследства - не помогло, сын с легкостью отказался от княжеского титула и фамилии, и принял фамилию жены, мерзкую простолюдинскую фамилию, явно указывающую на происхождение и занятие ее обладателей - Штаубвашен. Но князь тоже был упрям, и устроил молодым веселую жизнь, лишив сына возможности найти нормальную работу. "Ничего" - думал князь, - "Поживешь в нищете, одумаешься". В самом деле, разве сможет изнеженный золотой мальчик прожить без денег и привычных удобств? Золотой мальчик смог. Жену свою он не бросил, а уехал с ней в Союз и исчез. Несколько лет понадобилось людям князя, чтобы найти строптивца. Брак Густава оказался крепким и счастливым. Читать далее...

Не так давно было 26 июля, день, когда кайзер Райнхард отправился в Вальгаллу. Или не отправился, ибо меч в руки ему не вложили, а надо. Оберштайна на месте не было, Вольф свет Миттермайер начитанностью не прославлен, а Аннушке на ту Вальгаллу да тьфу с высокой башни. Куда там император отправится, не важно, лишь бы отправился, да побыстрее. А все почему? Да потому что воспитание неправильное. Так часто бывает - старший за младшего всегда в ответе, младший дел наделал, а старший - расплачивайся. Соответственно, возникновению любви к младшему такая ситуация не способствует. А тут еще папенька родный продал дочку за золото рейховское. Брату что сказал? Что продал сестренку его старшую ради его, Райнхарда, будущего. Ну, инстинкт самосохранения еще не атрофировался, не мог папенька честно сказать, что ему на водку надо, а работать он не желает. Одной фразой подарил сыну чувство вины перед сестрой. Скорее всего, эту же версию о будущем братика фон Мюзель-старший озвучил и дочке. Вряд ли после такого поступка сестренка прониклась нежной любовью к брату и радостно самопожертвовалась ради его будущего. Возненавидела сестра брата тогда точно. А кто бы не возненавидел? "У брата, значит, будущее, а я - вещь?! Ну, супер, что ж. Придет время, встретимся мы с тобой, братик, на кривой дорожке, за все расплатишься, за каждую монету мне ответишь..." Дальше - вежливость внешне, а внутри...Чувство вины у одного, ненависть - у другой. Им бы поговорить, но правильные рейховские девочки не показывают своих чувств, а правильные рейховские мальчики их не выражают.
Вот еще одна жертва воспитания в компанию к Анне - Жанна.

Уж у этой-то все хорошо - любящие родители, обеспеченная семья. Так что ж она такой безвольно-мечтательной ухитрилась вырасти? В маменьку, что ль? Та повышенной мечтательностью отличалась. Удивление испаряется, как туман под солнцем, когда ближе знакомишься с ее семейкой. Они - никакие, проживают пустую, бессмысленную жизнь в стиле фразы Задорнова "типа шо-то делаю". Мама гуляет, ибо ей врач прописал гулять - больна она. Вокруг маминой болезни крутится жизнь мамы и ее семейства. Папа типа чем-то занят - реформы какие-то хочет в сельском хозяйстве осуществить, крестьяне в недоумении. Ловит рыбу в команде рыбаков и т.п. Результат - пустота. Барон и баронесса еще добрые, они любят раздавать деньги. Прям удовольствие от этого получают. Кому, на что - их не беспокоит, главное - раздавать. И получать от этого удовольствие. Разоряясь постепенно, разумеется. Вот в такую семейку приехала девушка 17 лет после монастыря. Кстати, о монастыре - все семья неверующая. Это важно, поскольку без веры в душе человек живет, как песчинка, носимая ветром - без цели, смысла, плодов. И речь здесь не только о религии, есть вера в науку - и человек делает открытия, отдавая всего себя любимому делу. Есть вера в себя и свой талант - и мы наслаждаемся произведениями искусства, пережившими века. Ну, или вот вам Райнхард с его верой в себя и свои способности изменить систему. Изменил? Не совсем, но хоть попробовал. Корону получил, это да. И таки я не про вирус! И стремился, действовал - жил! А тут - стоячее болото, хуже - жизнь как в полусне. Любящий папа, придумавший целую программу по воспитанию дочери, почему-то остановился на полпути. Девушка оказалась предоставлена сама себе - с ней никто не занимался, ничему не учил, не разговаривал о жизни, реальной, а не придуманной. Она читала, гуляла и мечтала о любви и семье. Ничего криминального в этих мечтах нет, но они были именно романтическими, никак не совместимыми с реальностью. Итог закономерен - неудачное замужество, раннее вдовство, сын, ставший смыслом жизни. Сына Жанна своей опекающей любовью превратила в никчемного бездельника, разорившего ее. Все вроде закончилось хорошо, вовремя появившаяся служанка, дама с мозгами и характером, быстро разрулила ситуацию с деньгами и перекрыла паразиту финансовый поток. Но паразит успел сделать с сожительницей ребенка, и очень сомнителен "хэппи" этого "энда", когда читаешь о радости Жанны по поводу смерти уже жены сына. Ее мальчик снова принадлежит ей, своей маме! Как сложится жизнь Жанны, ее сына, ее внучки - неизвестно при таких вводных данных.
Четко показан синдром неперерезанной пуповины в действии. Последствия - сломанные жизни, финансовый крах. Был у них у всех шанс изменить жизнь к лучшему - попался зять на измене, барон, пылая праведным гневом, решил разобраться с негодяем, но быстро сник, когда кюре спросил отца семейства - "разве так поступают не все?" И все, возразить барону нечего - он не хранил "брак честен и ложе нескверно". А, если б хранил, с негодованием заявил бы, что он не изменял жене и дочери желает верного мужа, и измываться над ней не даст. Полетел бы зятек вон, и сложилась бы жизнь Жанны иначе. А так - вот вам Читать далее...

Вот бесит, и все тут. Хотя - ну какое мне до нее дело, ни родня, не подруга, а придуманный персонаж. Но бесит. И сильно. Даже в мои далеко не 45 не могу понять, почему ее впихивают нам как идеал русской женщины. То есть идеальная русская женщина - это бездельница и аутистка, блуждающая по полям и рощам, представляя себя выдуманной героиней выдуманной истории? Замужняя женщина, которая, дав клятву верности у алтаря мужу, мечтает о другом? Катающаяся как сыр в масле бабенка, блеющая о любви другому мужчине? Прелюбодейка, ибо в душе она уже мужу изменила, а получить ее тощее никчемное тельце труда не составит, было бы желание и настойчивость? Ну-ну, нафиг такой идеал. Уж лучше я тогда в немки запишусь, Эльза Кох, ни к ночи будь помянута, хоть играла честно. Да и хорошие немки были, просто нам о них не рассказывали. "...Истинный ариец, характер нордический, связей, порочащих его, не имел..." Уж лучше так, чем "наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик", жизнь ее - кака, да и окружение - бяка.

Сейчас в моду вошли детские травмы и их проработка. «Они заставляли меня убирать свои вещи!», «А я мыла пол в десять лет! Во всей квартире!», «А меня, меня они заставляли учить уроки!» — слышится хор обиженных голосов. Во всех неудачах и сделанных лично пакостях виноваты родители, которые не так сказали, не так сели да не так встали. Травмы нанесли, одним словом. Думаете, это современное явление? А вот и нет — представляю вам обиженку 19 века. Встречаем — мистер Эдвард Фейрфакс Рочестер собственной персоной, эгоист, абьюзер и манипулятор! Его жизнь не задалась с самого детства — он родился вторым! Не первым, наследником титула и состояния, а вторым! Вот ведь абьюзеры родители, что учудить посмели с ребенком — имение-то майоратное, на всех не делится, только старшему достается! А младшему — увы и ах. Но гадский злодей папа сыну участи бедняка не хотел, поэтому решил женить несчастного. А в жены сыну подобрал не кукарямбу каку, а богачку и красавицу — «красотой мисс Мезон гордился весь город». Вот ведь мерзавец, да? Брак получился бракованным — невеста оказалась с плохой наследственностью. В анамнезе была душевная болезнь, нет, не меланхолия и запойное чтение Ричардсона и прочих, а сумасшествие. Жена, к тому же далеко не юная, с возрастом мальчонку тоже обманули, как и с состоянием здоровья, дабы не напужался, организовала молодому мужу «небо в алмазах». А потом и вовсе лишилась разума. Жалко бедного мужа? А мне вот нет. Я сразу Майкла Корлеоне вспомнила, да, того самого, сына незабвенного дона Вито. Как он на Сицилию поехал и влюбился там. А порядки на Сицилии строгие, девушки только что паранджу не носят. Свидание наедине?! Да вы что! Разрешения познакомиться у родителей просил, подарки через них же. Так нашел способ пообщаться! Гулять с невестой пошел. Правда, за ними хвост родственников/друзей/соседей тянулся, и прогулка эта больше нелегальную эмиграцию напоминала, но цели-то своей парень достиг! Пообщался с дамой, даже близко пообщался. В смысле рядом шли. «Тропинка широкая, а она нам узкой кажется»...Еще бы, с таким конвоем небо с овчинку покажется, а не только тропка шириной с вену. Рочестеру что помещало так поступить? Нравы на Ямайке все попроще сицилианских будут. Танец на балу, прогулка верхом, пешком, в карете, пусть и в присутствии компаньонки. Не, не царское это дело — думать? Похоже на то, Майкл-то доном потом стал, даже легализовался, а Рочестер...Так в своей дыре и остался. Ну, это так, к слову, для сравнения действий в схожих обстоятельствах.

Когда жена окончательно слетела с катушек, муж повез ее на свою родину, в Англию. «Вы представляете себе путешествие с таким чудовищем на корабле!» — патетически воскликнул несчастный. Представляю. Только не понимаю, зачем его предпринимать. Почему не организовать на деньги жены комфортное проживание ей на ее же родине, среди родных? Купить милый чистенький домик с крепкими решетками на окнах, огородить его красивым высоченным забором, деревья там еще, клумбы с цветочками. Нанять специально обученный персонал. Врача, блин, к ней позвать! Она больна, вообще то. И не виновата, что вместе с деньгами родители передали ей еще и это. Она, как бы, не могла отказаться.

Больную, потерявшую разум женщину заботливо разместили на темном чердаке и наняли ей няню/тюремщицу, любившую крепко выпить. А эта хитрая сумасшедшая пользовалась тем, что охранница засыпала, похищала ключи и выбиралась на волю. Вот ведь дрянь такая, волю ей подавай, чердак ей не нравится! Бардак там устроила, теперь приличный дом разнести хочет! Ну да, не убиралась в своей камере, вот ведь аристократка/белоручка, пылюку протереть, тряпочкой по полу пройтись, с хлорочкой, раза два-три, пустяки какие, а лень ведь!

Организовав жене «комфортабельный» концлагерь, наш герой отправился путешествовать по миру в поисках забвения и любви.

А внизу, в доме, поселил дальнюю родственницу, милую добрую старушку, и дочку то ли свою, то ли не свою, но в любом случае незаконную. Они и знать не знали, что там на чердаке творится. Бомбу, так сказать, над ними подвесил. Потом еще гостей назвал, аристократов местных. Они тоже не знали, что у них над головой вот это вот все. Зачем так сделал, чтобы, если что, всех разом? И какой прок? Бомба чуть не взорвалась — брат Берты, единственный, кто видел в ней человека, решил ее навестить. Результат свидания переполошил весь дом. Вот ведь английское аристократическое воспитание — все сделали вид, что верят нелепым объяснением хозяина, и сами ничего выяснять не стали. Будь это русские, тайна чердака раскрылась бы сразу — гости рванули бы туда всей толпой, а что, интересно же! Или утречком так, пока все спят, пара-тройка любопытных не удержалась бы — тихо-тихо, быстро-быстро, пока завтракать не позвали....

Рассказывал же английский аристократ о судьбе своей печальной одной юной девушке в самую страшную ночь в ее и так не очень-то счастливой жизни. В ту ночь, которую провести она должна была в объятьях любящего и любимого мужа далеко отсюда. Сеанс психотерапии Читать далее...

«Горькие слезы лила наша Мэри, о, где наша Мэри, о где?» Девушки старались петь тихо, но чистые сильные девичьи голоса наполняли собой все помещение, словно стремясь вырваться отсюда, туда, ввысь, к небу. Грустная песня была созвучна мыслям собравшихся в бывшем складе бывшей фабрики. Люди сидели у стен, группами, молодые и старые, дети и их родители. Двум девушкам, певшим грустную песню давно минувших времен, места у стен не нашлось, и они сидели в центре, прямо под тусклым зарешеченным светильником. Белокурые красавицы, так похожие друг на друга, старшей на вид было лет шестнадцать, младшей — не больше десяти.

«Как в невольничьем бараке» — невольно подумала Люциана. Она вспомнила эту песню, ее пели мать и дочь, героини одной старинной книги, в том самом бараке в их последнюю ночь перед торгами. Книга эта, входившая в обязательную программу чтения по древней истории, не произвела тогда на Люциану никакого впечатления. Слишком далек, и не только по времени, был описанный в ней мир от жизни девочки, единственным настоящим горем для которой была ссора с любимой подружкой Абигайль. Только теперь Люциана поняла ее. Да, Люциана тоже была здесь, балованная девочка, рейховская принцесса, любимая дочь, внучка, сестра. Да и она ли? Вряд ли кто-нибудь узнал бы в этом худом, одетом в поношенное платье ребенке с бледным лицом и синими испуганными глазами, казавшимися теперь огромными, прежнюю пышущую здоровьем Люциану. Она сидела, прислонившись к стене, держа на руках спящего малыша, рядом спал Поль, положив голову на плечо сестры. А больше никого не осталось. Старший брат как ушел в армию, так и пропал, ни единой весточки не получили от него родные. Наверняка, давно погиб. Люциана только надеялась, что сразу — насмотрелась она в госпитале на обгоревших да отравленных, и любимому брату она такой участи не хотела.


«А где Джон и Сайлас, где Джон и Сайлас? И Джон и Сайлас оба в светлой стране, их нет среди нас, их нет...»


А родителей больше нет. Сколько раз говорила бабушка — «снимите портрет кайзера Райнхарда», но фрау Оливия упорно отказывалась это делать, вот и поплатилась. Пьяница-сосед, давно положивший глаз на их чистый красивый дом, написал донос в полицию государственной безопасности. Они среагировали мгновенно, и черная машина с золотой молнией увезла семейство фон Бекк на допрос. Фрау Оливия сломалась быстро — хватило просто ругани, а вот ее муж решил побыть героем и все отрицать. После пары крепких ударов он подписал все. Судили супругов через несколько минут в соседней с допросной комнате — зале суда. «Тройка», трое членов полиции, единогласно приговорили их к смертной казни за измену родине — они торопились, из лаборатории поступил заказ на материал. На ни в чем не повинных супругах испытали новый газ, и тут им повезло — газ убил их почти мгновенно.


Если кайзер невольно погубил легкомысленных супругов, то его сын невольно спас их детей. Малыш очень любил долгие прогулки, и фон Бекк-младшие каждый вечер уходили с ним и своими друзьями гулять в парк, а уж в выходные проводили много времени на улице. Шли на речку, купались, а потом — в кафе и в парк, кататься на роликах, да и просто общаться. Девочки с удовольствием нянчились со спокойным дружелюбным ребенком, а он улыбался им очаровательной детской улыбкой. Сначала Петер и Люциана боялись, что все заметят сходство "подкидыша" с кайзером Райнхардом. Особенно их беспокоили волосы - слишком они яркие, слишком заметные. Не будешь же постоянно брить малыша наголо, это же подозрительно. Фрау Барбара предприняла превентивные меры - повесила портрет князя Вольдемара Голицина. Белокурый красавец князь и кайзер Райнхард были так похожи, что их можно было принять за родственников, хотя никакого родства между сыном рейхсриттера и потомком Гедимина, разумеется, не было. На всякий случай рядом водрузили портрет князя Войцеха Любомирски, черноволосого красавца с огненными черными глазами, чью красоту унаследовал его внук Петер. А Люциана родилась копией пани Ядвиги, сестры князя. Эта рыжеволосая пани абсолютно не соответствовала аристократическим канонам красоты, круглым веснушчатым лицом, носиком картошечкой и крепкой приземистой фигурой больше напоминая здоровую сильную крестьянку. Несмотря на такую внешность, поклонниками энергичная жизнерадостная пани была не обделена. То ли веселый нрав пани привлекал их, то ли роскошная грудь, которую пани так кокетливо прятала, что только разжигала желание посмотреть на нее поближе. Пятерых мужей сменила неугомонная пани, а уж любовников не считала вовсе. В восемьдесят лет вышла она замуж в шестой раз, за красавца-доктора на пятнадцать лет младше ее и укатила с ним бороться с какой-то опасной пакостью. Через два года они вернулись победителями. То ли вино славы ударило пани в голову, то ли геройствовать понравилось, но влетела стремительно пани в заговор против кайзера Фридриха и проиграла на этот раз. Вместе с мужем дерзко встала она к бетонной стене ангара под пули расстрельной команды, никого на допросах не Читать далее...

Итак. После смерти матери Аннерозе резко перестала быть ребенком — она теперь хозяйка дома и мать семейства. В то время как ее сверстницы живут беззаботной жизнью, в любящих и обеспеченных семьях, Аннерозе вынуждена не просто готовить и убирать, а выкраивать средства на продукты, коммуналку, моющие-чистящие и одежду. Брат растет, а доходы — нет. А ведь они были пусть и не богаты, но достаточно обеспеченны — Аннерозе учили музыке, пианино дома есть. Вряд ли пьющий папа купил, значит, от прежней жизни осталось.
Далее. Почему Аннерозе не учится? А школа там точно бесплатная? В классе, куда Райнхард вошел, я девочек не помню. Можно предположить, что девочки и мальчики учатся раздельно. И, если за деньги, то Аннерозе платит за брата, а на ее учебу денег нет. Об универе речи нет вообще.
Потом ее покупают. Как вещь. Фридрих обращался с ней хорошо, вне всякого сомнения. Но — хотела ли Аннерозе такой жизни? Она была окружена роскошью и презрением. В такой обстановке нелегко жить. Могла ли она получить образование? А, если нет? "Зачем Вам забивать свою красивую головку ненужной информацией, дорогая?" — вот и все. У нее есть драгоценности и наряды, но нет карманных денег и свободы. Ее подруга делает что хочет, а жизнь Аннерозе подчинена кайзеру полностью. Мы же не знаем, чего Аннерозе хотела. И еще — судя по быстроте реакции и меткости, с которой Аннерозе швырнула вазу, она смела, решительна, обладает отменным здоровьем и бешеным темпераментом, скрытым за ледяной внешностью. Таким дамам нужна регулярная и качественная интимная жизнь, иначе характер портится. Вот и испортился. Почему Сюзанна начала боевые действия так поздно? Атенаис убирала соперниц гораздо быстрее. А если Фридрих взял Аннерозе для престижа — кайзер еще ого-го, раз таких молоденьких может. И умерить властные амбиции Сюзанны, возомнившей себя императрицей. Но посещает по-прежнему Сюзанну. Чарльз-Диана-Камилла — похожая ситуация? Только на Аннерозе запала уже нет. Когда и на Сюзанну сил не стало, она начала войну, решив, что Фридрих переметнулся к Аннерозе. А та — девственница при мужчине, вполне возможно, что кайзер спит с ней в одной постели . Просто спит, хорошо если не брыкается и не пукает. Мария-Антуанетта была в таком положении семь лет, только ее, в отличие от Аннерозе, уважали. Что творила Мария-Антуанетта?
Фридрих умер, Аннерозе получила свободу, которая ей уже была не нужна. Ее детство прошло кое-как, юность — угроблена. И тут появляется Хильда -вся такая чистенькая и любимая, умненькая да образованная. Конечно, это вызвало злобу Аннерозе, она же не святая. "Почему этой все, а мне — ничего?! Я-то чем хуже?" Была у меня подруга-одноклассница, родители в разводе, жила с мамой в крошечной однушке семейной общаги. Так она мне часто говорила — "Да, у тебя есть папа, да, у тебя есть трехкомнатная квартира". Зависть? Да. Я виновата в том, что у Гали так сложились обстоятельства? Нет. А зависть часто переходит в злобу и даже ненависть.
Было время, когда денег мне хватало только на булочку, а мне щебетали про покупки и заграничные вояжи. Так хотелось эту щебетунью приложить чем-нибудь тяжелым. Зависть? Нет. Злость на себя и обстоятельства. Но стукнуть хотелось щебетунью. Вот и Аннерозе тоже так хочется. Могла ли Аннерозе найти любовника, мужа? Уже нет. Хронический стресс, как следствие — регресс, откат на более ранний уровень развития. Ей сейчас по развитию — 15, она подросток, обиженный на всех. А тело и потребности взрослой цветущей женщины, которой нужна нормальная жизнь. Рейх — далеко не пуританское государство, чувственные удовольствия там любят и ценят. И, если мне кто скажет, что даме интим не нужен — укушу нафиг! Этой даме нужен, она обета жить монахиней в миру не давала. Аннерозе нужна психотерапия, и не на пару месяцев.. Тогда все будет хорошо. Но с этим в Рейхе беда, брат тут не может помочь — он младший, она для него — сестра и мать в одном лице. Даже по иерархии в стае — старшие помогают младшим, а не наоборот. Там должен кто-то приехать и увезти Аннерозе в жизнь, она будет отказываться, плакать и злиться, но, поуговаривав малость, ее надо просто обнять. Крепко. Она повырывается малость, а потом расплачется и уткнется мокрым лицом в плечо...
Маленькая капризная девочка, колючий подросток в роскошном теле красивой женщины.

«...изготавливается гигантская карета, нечто вроде небольшого военного корабля на четырех колесах, в которой не только должны разместиться пять особ королевской семьи, гувернантка, кучер и лакей, но также предусмотрено место для всего того, что обеспечило бы в пути все мыслимые удобства - серебряный сервиз, гардероб, съестные припасы, а также стульчаки, необходимые для отправления потребностей, естественных даже для королей. Встраивается винный погребок, который заполняется отборными винами, ибо монарх понимает в них толк и охотно их пьет. Карета изнутри обивается светлой камчатной тканью, и, пожалуй, остается лишь удивляться тому, что на дверцах кареты позабыли изобразить герб с лилиями.

Чтобы вывезти такое громоздкое сооружение с мало-мальски терпимой скоростью, в роскошную карету необходимо впрягать 8 или даже 12 лошадей».

Как вы думаете, для чего эта карета? Ну, конечно же для увеселительной поездки куда-нибудь не очень далеко, но и не очень близко. А вот и нет — это королевская чета в побег уходить изволит. И это еще не все, «Чтобы возместить моральный ущерб, наносимый дворянам, сопровождающим королевскую семью, - ведь им придется сутки быть в одежде слуг, - их наряжают в новехонькие, с иголочки ливреи, сверкающие позументами и пуговицами, а потому очень броские и резко контрастирующие с продуманной, нарочито скромной одеждой короля и королевы». Вот в таком виде и таким составом медленно и чинно поехали. С остановками — цветочки там понюхать, вина выпить — а что, лето, жарко же!

Какой дебил готовил побег? А любовник королевы, граф шведский. Так старался, денег занял больше, чем отдать сможет, все приготовил и купил — а они попались. Вскоре после отъезда. Странно, что не сразу. И ведь граф — не наш Платон Зубов, который, кроме как личиком (ну и не только личиком) торговать мог. Граф импортный вояка был, в экспедиции в суровых условиях участвовал, а тут — такой провал. Потому что любовь им двигала, любовь, понимаете? Она же, видимо, все мозги отшибла напрочь. Любимая женщина должна ехать с комфортом и точка! На плаху ее везли уже без комфорта...

Они встретились на маскараде, дама в маске сама подошла к незнакомому красавцу и завела смелый разговор, формат такого бала позволял это. Они мирно общались, пока даму не утащили прочь, как провинившегося ребенка. Дофина Франции и простой граф из небогатой семьи. Они — представители слишком разных миров, чтобы быть вместе. Но судьба сводила их вновь и вновь, пока они не поняли, что от них уже ничего не зависит — они предназначены друг для друга. Тогда уже королева влюбилась первый и последний раз в свой жизни, влюбилась и хранила свою любовь, как драгоценность, спрятанной от всех. Она, при всем ее легкомыслии честная женщина, не могла изменить даже не мужу. Лишь выполнив свой долг, родив Франции и королю продолжателей династии, она позволила себе стать просто женщиной, которая любит. И тут королева осталась верна себе — на два не делимся, или все, или — ничего. Она прекратила отношения с мужем, честно сообщив ему обо всем. Король был только за — жена его абсолютно не интересовала. Каждый получил свое: король — свободу от общества жены, жена и граф — любовь. Королева любила, да, а вот граф — непонятно. Она писала ему нежные письма, он был ее рыцарем, ее защитником, светом в окошке. А она, кем была для него она? Простите великодушно, но при всей своей красоте Мария-Антуанетта была, как бы это помягче сказать, не очень образованна. Да и умом не блистала. Она блистала нарядами и драгоценностями. О них, да еще о балах, приемах и прочих развлечениях, только и заботилась. Детей, правда, своих любила. Но что тому графу до детей королевы? Неужели граф, умный и образованный человек, мог полюбить такую? Возжелать — вполне, но полюбить? Для любви одной красоты мало, там нужна общность интересов, взаимопонимание, а королева даже книг не читала. Ну, поиграются в постели, а дальше что?

Так кем же была для графа королева? Поставщиком благ? Тогда зачем он тратил свои и так скромные средства, занимал очень крупные суммы, чтобы побег организовать? Королева щедро одаривала даже просто друзей, графиня Полиньяк раскрутила ее на немалые суммы. Граф промотал все полученное? Но там «характер нордический, в связях, порочащих его, не состоит». Так где деньги, Зин? Получается, не брал денег? Борзыми щенками брал, то есть в натуральной, так сказать, форме? Но королевы не дарят штампованные изделия Ювелирпрома «Красный пролетарий». У королевских ювелиров качество и ценник иной, можно продать и выручить немалую сумму. И драгоценностей нет? Бескорыстная любовь? Неужели такое бывает? Он ведь не женился даже, говорил и писал, что любит только ее. А, когда стали прямо интересоваться, было или не было — промолчал. Почему так? Если хочешь защитить честь дамы — скажи, что был просто другом. Если хочешь предъявить всему миру права на эту женщину — скажи, что она была твоей. Где честность и искренность «благородного» графа? Ведь он предал ее, предал свою любовь, отрекшись от нее Читать далее...