Прошло несколько лет. Двор Юлиана погряз в коррупции и разврате, а сам он с помощью грязных махинаций стал одним из богатейших олигархов в обитаемой Галактике. Блеск двора и нищета городских кварталов, суперсовременные автомобили и топающие пешком бедно одетые граждане, роскошные пиры в кварталах для элиты, отгороженных высоченными заборами, и дерущиеся из-за еды беспризорники — вот во что превратились идеалы демократии. Малый бизнес, поддерживаемый на словах, в реале практически исчез, задавленный непомерными налогами. Жители имели много поводов вспомнить добрым словом прежнее правление, но за подобные воспоминания можно было дорого заплатить — говорили, что недовольные новым режимом оказываются в секретных лабораториях, где на них ставят разные медицинские опыты. Так это было или нет, никто толком не знал, но люди исчезали, а медицина была очень неплохо развита.
Юлиан, вообразив, что своими победами он обязан собственному военному гению, возомнил себя Александром Македонским, одевался соответственно, его соратники, ясно дело, тоже. Зрелище низкорослого откормленного Юлиана и примерно таких же приближенных, одетых в стиле Древней Греции, было явно не для слабонервных. Жена Юлиана, бывшая принцесса, от скуки набрела на пыльное хранилище древних книг и решила начать читать. Зря она это сделала, поскольку в руки ей попалось издание о женщинах послереволюционного периода. На Земле которые жили. Где Земля и что это вообще такое, принцесса как-то не заморачивалась, а вот идеи типа «любовь как стакан воды» и т.п. пришлись ей по душе. Одевалась теперь эта в общем-то довольно красивая женщина в стиле комиссаров или чекистов — длинный кожаный плащ, кожаные же брюки, зачем-то жилет того же материала, высокие сапоги, фуражка и маузер. Может, леди считала, что выглядит очень даже, но своим прикидом здорово напоминала Швондера. Когда они с Юлианом вместе появлялись на какой-нибудь церемонии — эта встреча двух эпох смотрелась жутко. Любая церемония заканчивалась разнузданной оргией, вино лилось рекой, дамы и кавалеры давно позабыли, что такое стыд, честь и совесть, поэтому отрывались по-полной, следуя своим низменным инстинктам. «С нашим атаманом не приходится тужить», короче. А, еще — планету они все-таки переименовали. «Вперед» она теперь называлась. Вперед в пропасть — тихо говорили местные жители.
Была в обширных владениях Юлиана маленькая, никому не нужная планета — потому что на ней царила вечная ночь. Зачем она нужна, там ничего не растет, даже использовать ее как большой летающий холодильник не получалось — поверхность, напоминающая очень качественный асфальт, была теплой и очень прочной, поэтому выяснить, почему тепло, и есть ли на этой планете полезные ископаемые, тоже не удавалось. Но хитромудрый Юлиан нашел применение и ей — построил тюрьму, огромное здание из особопрочных стали и стекла, напоминающее замок Снежной Королевы. Камеры в республиканском стиле — комфортабельные одиночки, похожие на номера в скромной гостинице. Без дверей и с огромным панорамным окном. Узников привозили с завязанными глазами, и больше они людей не видели. Зато видели пейзаж за окном — цветы, деревья, солнце, облака и небо — ясное или в тучах, снег, дождь. Пейзаж был так реален и близок, казалось, сделай шаг и ...И упрешься в то самое особопрочное стекло. Все для человека, все во имя человека. Только от такой заботы узники быстро теряли рассудок...
Новой узнице замка рожи тюремщиков видеть не хотелось, и пейзаж не мешал — хоть какое-то разнообразие, и от планов побега и мести не отвлекает. А она обязательно выберется отсюда и отомстит — тому, кто предал ее идеалы, ее любовь, ее друзей и ее отца тоже. Она любила, верила ему, а он — однажды, вскоре после помолвки, проговорился спьяну, что наплевать ему на демократию, рейх или альянс — все равно, ему нужна только власть. Желательно над миром. Он получил власть, а она — исчезла из его жизни. Несколько прекрасно подготовленных планов свержения провалились по вине тупых исполнителей — а где теперь нормальных найдешь!? Последняя попытка стоила ей свободы и встречи с тем, кого она ненавидела так же страстно, как прежде любила. "Видишь, я великодушен, я забираю только твою свободу, а мог бы забрать жизнь". Послала его с его великодушием в..., ну, все знают, куда. "Выберусь и отомщу!"
Искусственное изображение включали только на привычный для многих земной день, а ночью из окна был виден естественный мир — тьма и звезды. Узница выучила их все, расположение и яркость. Однажды появилась новая, крошечная точка, которая становилась больше и ярче. Что это — новая сверхъяркая звезда или всего лишь свет давно погибшей звезды? Ее уже нет, а свет мы видим до сих пор...Отблеск прежнего величия, свет погибшей любви...Точка исчезла так же внезапно, как появилась, жаль. Стена камеры бесшумно поднялась вверх, открыв проход, в котором стояла фигура, похожая на ночной кошмар — закутанная во что-то бесформенное и с узлом в руках. Вскоре два тюка ткани быстро семенили по узкому полутемному коридору — идти нормально не получалось из-за одежды, длинные балахоны и паранджа хорошо маскировали, но передвигаться в этом девушке, привыкшей к удобным мундирам и сапогам, было сущим мучением. Наступить же на подол и шмякнуться личиком на стальной пол — сомнительное удовольствие. Внезапно возникшим стражам идущая впереди фигура показала какое-то изображение, и охрану будто ураганом сдуло. Больше никто им не мешал, благополучно покинув мрачное здание, бывшая узница увидела небольшой космический корабль и поняла, что за точку она видела. Вскоре негостеприимная планета осталась позади, чтобы стать лишь воспоминанием. Корабль уносил красавицу прочь, к свободе, к мечте, к мести.
Красивая женщина, белокурые волосы, большие синие глаза, в глубине которых затаенная боль — нет, не знакома. Молчание затянулось, и бывшая узница первая нарушила его. "Кто вы и что вам от меня надо? Вряд ли вы вытащили меня оттуда из человеколюбия?" "Человеколюбие здесь ни при чем. Вы полезны нам, а мы — Вам. Вы ведь не потеряли коробочку?" " Ах, вот в чем дело. И эти туда же. Хорошо, хоть Юлиан не в курсе, у кого она. Императрица бывшая тоже хотела ее получить". Красотка вспомнила их встречу на узкой лесной тропинке. "Отдай, я знаю, она у тебя!" "Зачем, на пластическую операцию не хватает?" На все еще привлекательное лицо бывшей императрицы разврат уже наложил свою печать, и пластика действительно могла скоро стать актуальной. "Отдай!" — шаг вперед, замах и - куда штатскому штабному против боевого офицера! Резкий удар в лицо, противница молча падает и замирает, глядя широко раскрытыми глазами в ночное небо. С чего это вдруг? Царапина на скуле, яд, вот оно что! Перстень, воспоминание о помолвке, который красавица не могла снять никак, металл не поддавался никаким инструментам. "Теперь ты навсегда моя", так сказал жених, надевая ей на палец это очень дорогое украшение. Словно исполнив то, что от него требовалось, перстень соскользнул с пальца — прочный металл треснул, как хрупкое стекло, дорогущий камень, сверкнув в свете звезд, исчез в густой траве. Красавица не стала его искать, развернулась и быстро пошла прочь. И вовремя это сделала, к счастью, не успев увидеть, во что яд превращает тело бывшей правительницы...
"Да, она у меня, но зачем она вам? Вы хотите власти?" "Мы хотим вернуть власть тому, кому она принадлежит по праву". "Но его уже нет". "Зато есть наследник, мы действуем в его интересах". "Юлиан говорил, что наследника нет в живых". "Он жив, и Вы скоро убедитесь в этом. Мы как раз летим туда". "Куда?" "На Вестерленд, куда же еще". "Куда!? Вы рехнулись или я!?" "Никто не рехнулся, мы давно там живем. Видите ли, дело в том, что..."
И красавица услышала простую историю. Прогрессивная Магдалена общалась с умными людьми, среди этих людей был один сумасшедший ученый. Сумасшедшим его считали потому, что он никому не доверял. Вообще. А жил он на Вестерленде как раз. И вот этот недоверчивый ученый решил позаботиться о себе сам, и вместе с единомышленниками построил бункер, в котором можно было пережить любой катаклизм. Когда жители планеты, поднявшие мятеж против своего властелина, совещались, что им теперь делать, ученый со товарищи решил, что пора опробовать бункер. Как показали дальнейшие события, решил правильно и вовремя. Магдалена знала о бункере, письмо ученого и передала она своим сообщникам. Гостей приняли, господин в штатском с чего-то вдруг решил извиниться — за герцога, за себя..."Так было нужно, Вы ведь понимаете..." Ученый извинений не принял, высказав о своих бывших соотечественниках все, что о них думал — причем "дебилы" и "генетическая аномалия" были самыми вежливыми и приличными словами в устах обычно интеллигентного и сдержанного человека. "Они сами виноваты, детей только жалко" — тихо вздохнул, посмотрев на малыша на руках у дамы. Второй, скинув девчачье платье, уже умчался играть с новыми товарищами.
Так с тех пор и жили — в бункере на сожженной планете. Эва и Пауль заменили родителей двум детям, и сами стали друг для друга семьей. Она для него — сестрой, он для нее — братом. Никаких иных чувств, кроме нежных родственных, Эва помнила и любила мужа, жила мечтой о мести, а Пауль уважал ее безмерно и смотрел на нее как на принцессу из сказки. Шли годы, информация, которую они исправно получали, становилась все тревожнее. Новый властелин делал все возможное, чтобы разрушить то, что они создали с таким трудом, ценой таких жертв. Действовать надо было быстро, и первым делом следовало вытащить из застенков эту активную рыжую бестию. Первый этап осуществлен успешно, держись, Юлиан, скоро встретимся, и эта встреча вряд ли понравится тебе....
Простите великодушно, не получаются фантазии проальянсовскими, так что, Алиса, Вы лучше как-нибудь сами.