"Серебряная королева", некогда грозный и быстроходный корабль самых знаменитых пиратов обитаемой Галактики, доживала последние часы. Приборы на панели управления тревожно пищали и мигали разноцветными лампочками. Защита повреждена, система управления повреждена, враг в зоне чего-то там...Серебряная точка на мониторе в окружении других крупных и мелких точек...Да близко враг, его и без монитора видно — вот они, мощный, хорошо вооруженный и практически не уязвимый флагман сторожевого флота империи "Неустрашимый" и множество кораблей поменьше. Как будто король со своей свитой. Уже, наверное, довольно потирают ручонки, подсчитывая награду. А она будет немалой. За голову любого члена команды "Серебряной королевы" она огромна, за головы же тех двоих, что единственные остались в живых сейчас, она просто невероятна. На всю жизнь хватит, очень небедную, жизнь. Вот только получить ее никому еще не удавалось, хотя нет, Женевьева как-то получила ее. Тогда они с братом придумали и воплотили в жизнь дерзкий и опасный план, как получить награду за самих себя. Все получилось, и брат с сестрой, довольные, подсчитывали добычу, со смехом вспоминая подробности.
Гений брата в придумывании всяких крупных и мелких стратегических пакостей в сочетании с холодной расчетливостью и женским изощренным коварством сестры быстро сделали их самыми опасными пиратами из всех, известных в прошлом и на тот момент. Первым способности тогда еще четырнадцатилетнего мальчишки заметил Джек, когда этот самый мальчишка спас их всех, вытащив из, казалось, безнадежной ситуации. Когда довольная команда закончила радостно вопить, скакать по кораблю и показывать неприличные жесты в сторону вражеских кораблей (смысл, не видно же все равно), Джек тихо произнес: "Все, больше ты в бой не лезешь". На возмущенный взгляд просто ответил: "Будет жаль, если такую умную голову пробъет пуля, стрелять умеет любой из нас, но то, что умеешь ты, нам не дано. Твое оружие — твои мозги, вот и пользуйся этим". Так с тех пор и было. Джек погиб в одном из сражений, прошептав, умирая: "Женевьева..." Кого он звал — давно ушедшую и ждущую его в ледяной бездне черноглазую красавицу или золотоволосую бестию, принявшую то же имя...
Так брат и сестра стали главарями команды пиратов. Вот так, вдвоем, и власть они не делили. Да они всегда были вместе, даже в драке становились спина к спине, прикрывая друг друга. О них ходили легенды, говорили, что их ледяные глаза не знают слез, а сердца — жалости и любви. Слез — да, они давно разучились плакать, а любовь — знали, только родственную. Они были друг для друга всем, и никому не было места рядом с ними. Они оба считали, что не имеют права навязывать кому-то жизнь, которую выбрали они сами. Не имея возможности захватить их, враги отыграются на беззащитных. Зачем подвергать опасности тех, кого любишь? Да и дома у них нет, только этот вот корабль. "Зачем нам дом?", говорила Женевьева, "мы на корабле проводим больше времени, чем где-либо". И это было действительно так. Сражения, погони, захват добычи..."Куда вам столько денег, вы же не тратите их так, как нормальные разбойники, ну, на камешки если только." Это да, Женевьева носила украшения, которые были доступны не каждой принцессе, более того, была увешана ими, как новогодняя елка игрушками. "Сестра, неужели тебе все это нравится?" Брат Женевьевы украшений не любил, носил только то, что дарила сестра. Изготовленные по рисункам Женевьевы лучшими ювелирами, они были не просто украшениями, а обозначали что-то важное для них обоих. Женевьева же умудрялась надевать по два перстня сразу, несколько ожерелий, да еще и разных стилей. "Нравится!? Да я ненавижу их, но это деньги, которые легко носить с собой. А деньги — это свобода, а иногда и жизнь, ведь чиновники даже самого высокого ранга очень любят деньги". Возразить было нечего, приходилось терпеть это издевательство над вкусом и здравым смыслом.
Хоть одевалась сестра, ну, в общем, нормально одевалась. С учетом ее занятия, разумеется. Давно еще брат с сестрой увидели старый фильм про флибустьеров, им понравилась пиратская вольница, и с тех пор они одевались в стиле этих самых флибустьеров. Высокие сапоги подчеркивали длинные ноги, облегающее нечто вроде камзола потрясающе смотрелось на прекрасной фигуре Женевьевы, вызывая недвусмысленные взгляды мужчин. Только взгляды, любой знал, что за неосторожное слово или движение в ее сторону последует выстрел. Причем из такой бяки, что лучше на эту красотку просто смотреть. Целее будешь, ну, не терпела она прикосновений, дотронуться до нее или взять за руку без последствий для себя мог только брат. Остальным оставалось только смотреть, любой самонадеянный тип имел возможность познакомиться с любимым оружием красотки. Маленький серебряный пистолет, изящная дамская игрушка, жестокое и опасное оружие, запрещенное везде, за ношение которого предусматривалась смертная казнь на месте. Даже отчаянные пираты, которым терять было нечего, избегали пользоваться этой эффективной, но очень опасной стрелялкой. Все, кроме Женевьевы.
Увидев как-то две ярко-голубые молнии, вылетевшие из дула чего-то малозаметного, словно смертоносные змеи, обвившиеся вокруг своей жертвы и превратившие ее в пепел, Женевьева захотела себе именно это оружие и раздобыла его. "Даже целиться не надо" — говорила она потом ошарашенным сообщникам, помахивая изящной игрушкой. Стрелять метко красотка так и не научилась. Ее считали безжалостной, жестокой, чудовищем с прекрасным лицом, да она и была такой, вернее, ее сделали такой. Тем вечером хрупкая девушка навсегда выбрала жизнь, где жалости места не было. Хотя нет, жалости действительно места не было, а вот реальной помощи — было...
Фрау Магдалена, создательница и попечительница фонда помощи детям-сиротам, давно и безуспешно добивалась от правительства денег для осуществления своего проекта — создания бесплатных школ для девочек-сирот и девочек из бедных семей, чтобы они смогли получить образование, обучится профессии и самим зарабатывать себе на жизнь. "Вы же видите, мальчики пополняют ряды уличных банд, участь девочек еще страшнее. Они не могут пойти учиться, у их родителей нет средств или родителей нет вообще. Преступность растет, неужели вы не видите этого? Это же молодежь, будущее страны." "Эти - будущее страны? Это отбросы, не стоящие внимания. Занимайтесь лучше нормальными людьми, а этот биомусор оставьте в покое — быстрее сдохнут". Но фрау Магдалена не сдавалась, пожертвования в фонд были, но помогали такие же бедняки, разве они могли дать много? Но хоть что-то сделать было можно. Но вот однажды, около десяти лет назад, на счет фонда стали поступать деньги. Сначала это были небольшие суммы, потом все больше. Теперь пожертвования поступали регулярно и крупными суммами. Фрау осуществила свою мечту, несколько школ в разных городах уже успешно работали, теперь даже можно было выдавать выпускницам что-то вроде приданого на обустройство. Фрау Магдалена была счастлива, хотя, несмотря на неуемное любопытство и многочисленные знакомства, узнать, кто присылает деньги, так и не удалось.
Те деньги, плату за ее красоту и невинность, Женевьева тоже потратила с пользой — отдала девчонке, очень бедно одетой, тихо плакавшей и как-то подозрительно поглядывающей на мост. "Эй, не смотри туда, умереть вряд ли получится, а покалечится — вполне". Историю девушки, ровесницы себя той, прежней, Женевьева узнала быстро. Пьющий папаша, много детей, она — старшая, вот и продали ее — только не во дворец и за золото, а в заведение для солдат за несколько бутылок дешевого пойла. Отдала ей деньги и еще пару перстней добавила — пригодится. Повернулась и быстро ушла, пока девушка приходила в себя от щедрого подарка судьбы и незнакомки. А еще через несколько дней исчез непутевый пьяница-папаша. Пошел, как обычно, за бутылкой, и пропал. Его особо и не искали, но кто-то вспомнил, что видел знакомую пошатывающуюся фигуру, бредущую по насыпи, и две синие молнии, обвившиеся вокруг нее. Откуда они взялись, грозы-то не было...Хрупкую фигурку с изящной игрушкой в руках никто не видел, разумеется...
Десять лет пиратская удача сопутствовала им, теперь, похоже, отвернулась, резко и бесповоротно. Что ж, очень жаль, но так бывает, и так удача была на их стороне очень долго. Рядом с флагманом вспыхнуло нечто, напоминающее праздничный салют. "Предложение сдаться, после второго они будут стрелять". "Не будут, им важно взять нас живыми, за живых награда больше, да и нашу гибель замучаются доказывать, с имперской-то бюрократией". "Ты прав, но...они очень злы на нас". Женевьева взглянула на брата — красив, как и она, те же черты лица и ледяные синие глаза, обычно насмешливые, но сейчас грустные, черный шелк рубахи простого покроя с расшитыми золотом воротником и манжетами подчеркивает бледность прекрасного лица. Вышивка — ее работа, рукодельничать Женевьева любила и умела, а брат любил смотреть на сестру, занятую вышиванием. Очень мирная получалась картина — молодая женщина с пяльцами в руках, казалось, юная мать вышивает узор на нарядном платье для своей маленькой принцессы, в котором принцесса отправится на свой первый в жизни новогодний бал. Только нет и не будет никакой принцессы, а маленький серебряный пистолет, всегда лежавший на расстоянии вытянутой руки, безжалостно возвращал в реальность. Женевьева любила золотые нити. "Смотри, они такие же золотые, как твои волосы" — говорила она брату, показывая вдетую в тонкую иглу дорогущую нить. Шить и вышивать научила Женевьеву мама. "Посмотри, как красиво" — говорила она, показывая дочке очередную свою работу. "Хочешь, я научу тебя? Ты сможешь создавать себе наряды, какие захочешь. У такой красивой девочки должны быть красивые наряды".
Мама...Женевьева хорошо помнила ее - тонкая фигурка в изящном платье, сияющая, будто сотканная из солнечных лучей, красота, огромные васильковые глаза и густые золотые волосы. Мягкая улыбка и нежный голос...Помнила и другое — хрупкая фигурка на мостовой, кровь на золотых волосах, отражение неба в широко раскрытых глазах цвета васильков..."Но вы же понимаете, она сама виновата" — голос чиновника сух и бесстрастен, лицо выражает лишь скуку. Конечно, сама, специально бросилась под колеса мерзавцу, севшему за руль пьяным и летевшему зигзагами, не глядя по сторонам. Сама, а кто же еще, не сын же чиновника высокого ранга...
Женевьева тряхнула головой, словно отгоняя видения прошлого. "Знаешь, я бы уважала его, если бы он хотя бы попытался отомстить за маму". "Я тоже, но он предпочел бутылку. Сестра, я давно тебя хотел спросить, тогда, помнишь, когда мы уходили из дома, тот пожар, это ведь ты сделала? Почему ты мне не сказала, я бы помог тебе". "Я не хотела, чтобы на тебе была эта кровь, я вообще хотела для тебя другой жизни". Женевьева подошла к брату, нежно провела рукой по золотым волосам. "Прости меня, я втянула тебя в это". "Я сам выбрал эту жизнь, я никогда не позволил бы тебе рисковать одной". "Все равно, ты бы мог жить иначе, если бы..." "Если бы что? Смотрел, как ты рискуешь собой и только пользовался бы результатом? Такая жизнь не для меня. Не было бы у нас другой жизни — или надо было подчиниться этим!?" "Ни за что, уж лучше так" — воскликнула Женевьева, одна мысль о той, предназначенной для нее волею правителя, жизни, вызывала ужас. "Значит, и жалеть не о чем, мы показали им, чего стоим, не скоро забудут". "Да, но вот только...Деньги..." "Все уже сделано, деньги будут поступать, как раньше, а потом фрау Магдалена вдруг получит наследство. Ей надолго хватит" - брат, казалось, прочитал ее мысли.
Опять россыпь искр — второй сигнал. "Ну что, на абордаж, как говорили наши предки-флибустьеры?" "На абордаж!" "Сигнал — "готовы сдаться"- скомандовала Женевьева. "Серебряная королева" ответила россыпью ослепительно - белых искр и медленно двинулась вперед. "Они сдаются!" — капитан и вся команда "Неустрашимого" ликовали. Теперь награда будет их, а сумма там... Занятый подсчетом барышей капитан слишком поздно заметил маневр пиратского корабля, вдруг резко увеличившего скорость. "Проклятье!" — дико заорал он, "поворот на..." Договорить он не успел, "Серебряная королева" ударила "Неустрашимый" в то самое уязвимое место, грузовой люк, чтоб его...Оба корабля и те, кто не успел вовремя смыться, исчезли в яркой вспышке. Команды в панике удравших и потому уцелевших кораблей потрясенно смотрели на разлетающиеся в разные стороны обломки того, что еще недавно было боевыми кораблями. "Таран под белым флагом, они изобретательны, как всегда". "Помнится, она как-то сказала, что ни перед кем не встанет на колени. Золотоволосая бестия всегда держит свое слово. Держала..."