Четыре месяца, четыре самых страшных месяца в его жизни продолжался этот путь. Идти можно было только ночью, днем - слишком велик риск, поэтому за ночь нужно было пройти как можно больше. Вольф шел не один, его спутником был тот самый человек, который помог ему после "казни". Вольф ничего о нем не знал, просто фигура, закутанная в широкий балахон с капюшоном, лицо закрыто маской. Даже голоса не слышал - все общение происходило жестами или с помощью клавиатуры. Наконец, они вышли к конечной точке маршрута - какому-то холму, оказавшемуся на деле искусно сработанной маскировочной сеткой, скрывавшей маленький космический корабль. Изготовленный явно в прошлом веке, он очень напоминал кастрюлю с крышкой. Оказавшись на борту и увидев приборы управления, бывший адмирал воскликнул "у нас тренажеры были современнее, эта посудина хоть взлетит!?" "Обязана взлететь" - услышал он в ответ, голос был очень знаком, а, когда балахон и маска были, наконец, сняты, Вольф, вскрикнув, сделал несколько шагов и, опустившись на пол, обнял колени той, которую любил больше жизни и считал потерянной навсегда. Эва, тихо плача, нежно и осторожно гладила рыдающего как ребенок, мужа по волосам. Посудина взлетела-таки, а разве был у нее другой выбор? 26 июля империя праздновала вторую годовщину восшествия на престол императрицы Аннерозе. Торжественные мероприятия начались ранним утром и продолжались до грубокой ночи. Даже сейчас, когда время перевалило за полночь, еще раздавались приветственные вопли и расцвечивали ночное небо салюты. Собравшиеся в небольшом скромном особняке тоже делали вид, что празднуют. На прямоугольном столе - чайник с чаем, заваренным по рецепту Аннерозе, с лепестками роз, и любимые пирожные Аннерозе, которые она так часто пекла, будучи фавориткой кайзера Фридриха.Теперь эти пирожные продавались в каждой кондитерской, стоили жутко дорого, но были качественными и вкусными - а попробуй, испеки их иначе, быстро уедешь в лагерь с клеймом "враг Рейха". Ну, да, клеймо, спасибо, на груди, а не на лбу, должны же граждане отличать врагов от законопослушных лиц. Речи собравшихся, хоть и об Аннерозе, были далеко не верноподданические. Во главе стола сидела баронесса Магдалена, особняк тоже принадлежал ей. Узнав, что ее бывшая подруга стала кайзерин, Магдалена быстро продала свой роскошный дом, сняла деньги со всех счетов и исчезла. Купив этот скромный дом, на чужое имя, конечно, Магдалена поселилась в нем, сменив даже внешность - черные волосы стали мышиного цвета, а карие глаза - тускло-зелеными. Нечего к себе внимание привлекать, и так слишком многие знают ее. С одной стороны стола расположилась чета Миттермайеров, они вели себя очень сдержанно, но глаза их выражали истинные чувства. Тактичная Эва даже малыша своего не целовала - не хотела ранить чувств сидевшей напротив Хильды. Ведь она не может обнять своего сына, он жив, но далеко, на территории Альянса, и Магдалена категорически запретила привозить его на Один. "Пусть хоть он останется в живых, если что, а Катерозе сумеет достойно воспитать его!" Как рыжеволосой альянсовской бестии удалось увезти ребенка из-под носа шпионов императрицы, было непонятно, но она сделала это. Теперь огненно-рыжий (хорошая краска, стойкая и безвредная) бойкий малыш жил с ней и считался дальним родственником "седьмаяводанакиселе", хотя злые языки утверждали, что это сын красотки от кого-то из рейховских адмиралов. По цвету шевелюры упоминали Биттенфельда, а Катерозе не опровергала слухи, ею же самой искусно распространяемые. Так малыш будет в безопасности - кому нужен сын казненного какого-то там вояки, лишенного, к тому же, титула, званий и состояния! Катерозе и так забот хватало - со всей силой убеждения она удерживала Юлиана, жаждавшего войны. Хотя война и так будет, скоро, и начнет ее усиленно готовящийся к ней Рейх. Императрица Аннерозе собиралась, захватив еще не подконтрольные ей территории, осуществить то, что не удавалось еще никому, даже ее брату - единолично править всей Галактикой. Рядом с Хильдой с виноватым видом сидел Фернер. Ему до сих пор было неловко за свое поведение, хотя он выполнял приказ, все все понимали, убеждая совестливого офицера в необходимости таких действий, тому все равно было стыдно. Заметив явное сходство помощника Оберштайна с "Лордом преисподней", которого знала лично, Магдалена быстро придумала план, блестяще осуществленный Фернером. Верный помощник советника, он успел многому у того научиться, поэтому, когда Меклингер, осторожный и опытный водитель, вдруг попал в автокатастрофу, Фернер, не желая такой или подобной участи, организовал удачное покушение на самого себя. Получавший хорошую зарплату, скромный в потребностях и бережливый офицер скопил изрядную сумму, которая, вместе с деньгами Магдалены, составила очень даже необходимый заговорщикам "стратегический запас". Теперь, когда все собрались-таки вместе, можно было приступать к последнему пункту плана - свержению императрицы Аннерозе. Да вот, именно так, достала всех уже! "Итак, сегодня ночью Аннерозе сделает себе подарок, как всегда в праздники. Вы все знаете, какой. Роль подарка сыграете Вы, адмирал. Что-то подсказывает мне, что у сегодняшней жертвы будут золотые волосы". После праздников, а их в Новом Рейхе было придумано множество, Аннерозе приглашала в свои покои красавца-стриптизера, обязательно не старше 25 лет. Куда их везут, парни не знали - просто заказ богатой дамы, рассказать же о подробностях уже не могли - никто еще из такой поездки не вернулся. "Хильда, Вы остаетесь с ребенком здесь, если через два часа мы не вернемся, забирайте все деньги и уходите. Вот адрес Катерозе и пароль, запомните, бумагу сжечь! Эва, возьмите коробку!" Эва, успевшая надеть мундир офицера дорожной полиции, с усмешкой положила в карман коробочку величиной с ладонь. Дорого обошлось фрау Миттермайер то мнимое спокойствие страшной июльской ночью - золотые волосы стали снежно-белыми, а глаза навсегда утратили теплую нежность, став серыми и холодными, как зимнее небо. Нежное добродушное личико Эвы тоже изменилось, черты приобрели властность и жесткость, но и удивительную тонкую красоту. Эти изменения позволили Эве сыграть роль злобной надсмотрщицы Эльзы. Эва сразу согласилась на предложение Магдалены, а под видом потаскухи пришла именно она. Да Эва согласна была стать хоть гремучей змеей, лишь бы спасти любимого мужа! Магдалена и Фернер, тоже в мундирах дорожной полиции, и закутанный в длинный плащ Миттермайер, вышли вслед за Эвой. Вся компания уселась в полицейскую машину. Роскошный автомобиль направлялся в императорскую резиденцию, когда непонятно откуда появившиеся полицейские велели водителю остановиться. Потрясенные подобной наглостью, предвкушая жестокую расправу с неосторожными, гвардейцы вышли из машины, все четверо сразу, и этим облегчили задачу заговорщиков. Четыре точных выстрела - и обездвиженные, но все осознающие гвардейцы кулями шмякнулись на дорогу. Эва и Магдалена быстро сделали каждому укол, а Магдалена кратко и доступно объяснила жертвам их дальнейшую участь в случае неповиновения. Умирать гвардейцы не хотели, особенно так, поэтому быстро согласились на все. И попробуй обмани, противоядие-то не получишь! Стриптизеру, кстати, действительно обладателю длинных и густых золотых волос, велели убираться восвояси, что тот и сделал, быстро исчезнув в ночи. Его место в машине занял адмирал Миттермайер, и очухавшиеся гвардейцы в сопровождении дорожной полиции продолжили путь. В резиденцию вошли через потайной ход, гвардейцы были послушны, необдуманных геройских действий не совершали, проведя адмирала в покои императрицы, быстро вышли за дверь, где и получили свое "противоядие", мгновенно погрузившее их в глубокий здоровый сон. Да разве бывает противоядие от физраствора! Аннерозе в длинном розовом пеньюаре, с распущенными волосами неторопливо вошла в свои апартаменты и..."Здравствуйте, принцесса!" - адмирал Миттермайер сбросил плащ и маску. Аннерозе хотела позвать на помощь, но..."Не дергайся, в пистолете - кислота. Помнишь, как у Чейза - "кожа с твоего милого личика слезет, как шкура с гнилого апельсина" Чейза Аннерозе знать не знала, а вот красоту свою ценила и терять не хотела."Что вам нужно? Деньги?" "Еще поесть предложи! Сядь за стол и пиши - сначала отречение от престола в пользу принца Александра, потом - чистосердечное признание. Ведь Мариендорф расплатился за твои дела, так?" Увидев, что Аннерозе замешкалась, Магдалена махнула пистолетом. "Живее". "Наручники снимите". "Так сойдет, пиши. А, если сделаешь не так, как надо, то вот твоя участь". Магдалена сделала знак Эве, возившейся с коробочкой, та нажала на кнопку, на темной стене вспыхнул яркий прямоугольник экрана и появились кадры столь ужасные, что Аннерозе в отчаянии рванулась вперед, хотя адмирал удержал ее, холодная сталь впилась в нежную кожу, но перепуганную императрицу это не остановило, она пыталась освободится из захвата, призывая на помощь мирно спящую охрану. "Охрана, убейте их, убейте их всех!!!" "Принцесса, ваше высочество, что с Вами?" Аннерозе открыла глаза, посмотрела вокруг. Ее спальня, сквозь тончайшие розовые занавески вовсю пробиваются яркие солнечные лучи, у кровати с испуганными лицами стоят доктор, старший садовник, горничная Ханна и юный воспитанник Адольф. "Вам приснился дурной сон? Вы так кричали!" "Дда, сон". "Тогда моя новость заставит Вас забыть о плохом!" - воскликнул просиявший улыбкой юный паж. "Тот самый куст роз расцвел!" "Тот самый!!! Идемте скорее!" Аннерозе, забыв обо всем, вскочила с кровати, и, едва накинув розовый пеньюар и сунув ноги в домашние розовые же с помпонами шлепанцы на тонком высоченном каблуке, помчалась в оранжерею. Ее свита рванула за ней. Аннерозе летела по коридору, едва касаясь пола, пеньюар развевался, как императорская мантия, правда, съехавший набок ночной чепец корону не напоминал ни разу. Тем самым называли куст роз, недавно выведенный селекционерами, стоивший баснословных денег. Еще больше было вложено, чтобы этот чахлый росток хотя бы выжил. Аннерозе влетела в узкую дверь оранжереи, ее свита ломанулась за ней, едва не вынеся дверь вместе с косяком и стеной и ...все замерли, восхищенные несравненной красотой и горделивым изяществом тонких линий нежного и капризного творения природы и рук человека. Цветок был прекрасен, а с его чарующим ароматом не могли сравниться даже самые тонкие и дорогие духи. Вдоволь полюбовавшись красотой, в кои то веки довольная собой и жизнью улыбающаяся принцесса, забыв страшный сон, отправилась завтракать. Она уже заканчивала пить чай, когда Ханна доложила о прибытии гостя. "У него есть очень хорошие новости для Вас" - с заговорщицким видом произнесла старая служанка. Еще улыбающаяся Аннерозе вышла в гостиную и чуть не заорала и не дала деру, увидев там вскочившего при виде ее Миттермайера. Поприветствовав принцессу согласно протокола, адмирал торжественно произнес "императору Райнхарду гораздо лучше, этот, как его, кризис миновал, и император будет жить!!! Наш император снова победил!" И вдруг, утратив всю торжественность, улыбнулся по-детски широко и радостно, и по-детски же доверчиво взглянул в синие глаза принцессы. "Это ведь правда хорошая новость, принцесса?" - тихо сказал адмирал. "Да, это прекрасная новость!" - по-военному четко отрапортовала принцесса и рухнула без чувств на пушистый ковер, слишком много событий за утро! Адмирал, призывая "всех, кто тут есть в этом доме", бросился к принцессе, не подозревая, что из всех лиц именно его она меньше всего хотела бы сейчас видеть...