Мне сегодня сон снился. Правда, я заказывал про Космофлот, а сон был про порталы в неведомое. Но ничего так получилось, связно, даже с каким-то саспенсом и моралью. Впрочем и не удивительно, при температуре тридцать восемь с лишним могли бы и ужастики оказаться. Не знаю, кто там в моей голове крутит сны, но на этот раз кинщик меня пощадил.
Это к чему я? Это как раз к тому, что вчера, теоретически, мы должны были отмечать день рождения нашего милого малыша. Вместо этого вся семья лежала пластом, хрипя и булькая, кашляя и истекая соплями. Какая-то особо зловредная немецкая вирусяка. Сегодня, кстати, совсем не лучше, только семья не лежит, а ползает. Это нам, однозначно, Господне испытание за год практически безмятежной жизни, не считая, конечно же парочки бессонных ночей, когда у ребёнка резались зубы.
Однако, хоронить нас рано - мы полны сил и задора. Мамка вон сидит шарики надувает, как надует, так и сдуется. А мне ещё ребёнка кормить и спать укладывать. А спящий ребёнок, как сказано не мной - не только мило, но и наконец-то.
Зато у нас праздник. Большой торт со свечкой, голубые и белые гирлянды, воздушные шарики, транспаранты в надписями "Happy Birthday", почти что полный комплект. Здесь, в этой стылой германщине, все не по-русски, приходится выкручиваться. Юбиляру преподнесли корзинку с игрушками, футболку с жизнеутверждающим слоганом, лаковые штиблеты и галстук бабочкой. И думаете оно ему надо? Надо, конечно же, но сугубо в утилитарном смысле. В торт залезть всей пятерней, измазаться в креме с ног до головы, шарики взорвать, учинить бесчинства, и с чувством исполненного долга отправиться в туалет. Там есть унитаз с замечательной крышкой, которая открывается и закрывается, есть шкапчик с яркими бутылками, мамины расчёски, фен и много прочего интересного, к чему обычно приходиться пробираться тайком, пока мама втыкает в инстаграм, а папа курит на балконе.
После того, как мама и папа повесят гирлянды и упадут без сил, можно пробраться к вожделенному мусорному ведру - там ведь столько всякого! И наконец, когда папа прочухает, что в квартире стоит подозрительно мертвая тишина, можно дать деру под кухонный стол. На это день рождения можно считать удавшимся. Папа размазывает скупые мужские слезы по седой щетине, мама пьет лавровишневые капли. Мы все-таки сделали это и остались живы.
Сегодня же, вот случай - мы восемь месяцев как в неметчине. Не могу про нее сказать ничего плохого. Но вкратце: здесь нет ничего такого особенного, ради чего стоило бы покидать уютненький Петербург. Я по-прежнему путаю кирхен и киршен, шрайбен и шнайден и ниразу из-за этого не волнуюсь.