Глава 11. Эвакуация

 Странная работа развернулась на полянке перед бунгало с первыми лучами восходящего солнца. Пока Ирочка готовит завтрак, вдвоем с Колей ножами вырезаем в роще стволики молодых деревьев, там, где они растут слишком густо и мешают друг другу. Выбираем надломленные тропическими тайфунами, расщепленные молниями, поврежденные вредителями экземпляры. Янг внимательно следит за нашими действиями и мыслит не очень хорошо. Приходится убеждать его в отсутствии в наших действиях криминала. Действительно, оставшиеся здоровые и крепкие деревья будут расти гораздо лучше. На Земле это называют «плановая расчистка и оздоровление леса».

 Добытую древесину, а также срезанные неподалеку куски лиан перетаскиваем на поляну, где Баклажан уже очищает стволы от коры и веток и вяжет какое-то сооружение, напоминающее огромную корзину со скошенным навесом, отдаленно смахивающим на лобовую броню БМП. Вот уже строительного материала достаточно, все мы начинаем ему помогать…

 Накануне, выяснив, что открыть шлюз на Землю может только Великий Йети, сразу же запросил аудиенцию, используя Янга в качестве посредника. Сработала давняя привычка решать на месте то, что можно решить, а относительно вопросов стратегических обращаться к самому высокому начальству, через голову секретарей и клерков. Как оказалось, инстинкт и в этот раз не подвел.

Через пару минут ментальной связи Янг сообщает, что Великий Йети примет нас через двое суток в своей резиденции, и что к встрече надо хорошо подготовиться. Спрашиваю, в чем заключается подготовка. Следует ответ: надо вовремя туда попасть. Оказалось, резиденция находится почти в тысяче километров от нашего поселка. На пути - реки, болота, леса, безводные степи…

Пока мои мысли бродят в области воздушных шаров и параглайдингов, сознавая, что все это безнадежно, мы ну просто никак не успеем, Янг предлагает применить особый способ передвижения по воздуху, которым йети пользуются в самых важных случаях. На вопрос о способе полета перед глазами плывут ментальные образы различных предметов, которые никак нельзя назвать летательными аппаратами. Однако они летают! Табуретки, рюкзаки, примус «Шмель», ботинок Баклажана с развевающимися шнурками… Повторяю вопрос с максимальной настойчивостью, все без толку. Разобраться удалось лишь тогда, когда Янг перешел на нормальную человеческую речь. Оказалось, это местная разновидность левитации. Тот самый метод, которым пользовались жрецы Древнего Египта при постройке своих гигантских пирамид. Рабов у фараона было мало, так что блоки для пирамид вытесывали вольные крестьяне, нанимавшиеся к нему в промежутках между сезонами сельскохозяйственных работ. Дальнейшее происходило в строжайшей тайне. Верховный жрец медитировал над каменной глыбой, которая под действием его мыслей взлетала в воздух и переносилась из карьера в отведенное место… Вот так мне представилась эта картина по данным многочисленной земной литературы. В нашем случае функцию жреца берется выполнить Янг, а переносить он будет самого себя и нас в придачу.

Прокричав три раза «Ура!» и попытавшись (безуспешно) качать Янга, обсуждаем практическую сторону дела. Путешествовать на шее у йети мы как-то не приучены и, чтобы уверенно чувствовать себя в полете, нуждаемся в каком-нибудь подобии летательного аппарата. Баклажан предлагает изготовить гондолу с бортами, скамеечками и навесом для защиты от ветра, так как скорость перемещения предполагается не меньше 100 километров в час. Идея всем понравилась; тотчас начали совместными усилиями претворять ее в жизнь. Увидев законченное и перетащенное вплотную к бунгало сооружение, даже Янг восхитился, помыслив, что подобного он еще не видел. Если говорить честно, я тоже.

Однако сейчас не до сантиментов. Времени мало; наспех перекусываем, собираем рюкзаки и тщательно осматриваем бунгало: не забыто ли что-нибудь? Вряд ли придется когда-нибудь снова увидеть эти места, которые уже стали для нас родными. Основную часть груза составляет коллекция, гербарии, нуль-передатчик (пользы от него нет, а выбрасывать жалко). Множество записных книжек, кассет и компакт-дисков с отчетами об экспедиции. Да, еще контейнер с походной лабораторией.

«Ну что, присядем на дорожку?» – предлагает Ирочка. Садимся на ступеньках у входа в бунгало, Янг в центре, мы все – вокруг него; один из йети снимает нас цифровой камерой. Сегодня все грустные и молчаливые, так что гитара незаметно оказывается в полном моем распоряжении.

 -         Слушай, Янг, давно хочу спросить. Как ты сбил вертолет тогда, над Снежным Болотом? Без пушек и пулеметов. У вас что, тоже есть психотронное оружие?

 -         Я не сбивал. Только обездвижил пилота на пару секунд. Ты осуждаешь? А сам что сделал во время последнего боя, когда пошел в шлюз? Не то же самое?

 -         Это было необходимо.

 -         И то – тоже. Пилот уже держал пальцы на гашетке, чтобы расстрелять вас. Живым хотели взять только меня. А потом вертолет потерял управление и упал… Я не хотел этого.

 -         Да уж… так вышло. Но все-таки, совесть тебя не мучит? Убил ведь живое существо. Хоть и не своей породы, но все равно нарушил мировую гармонию…

 -         Совесть нас вообще не мучит. Совесть – это общение с Творцом, а оно у нас происходит непрерывно с рождения до самого ухода; это не может мучить. Наоборот, доставляет невыразимое наслаждение. Вы же очень часто подменяете понятие «совесть» своими измышлениями и предрассудками, а потом тычетесь, как слепые котята, не зная, где добро, а где зло…

 -         А ты знаешь?

 -         Да. И то, и другое относительно. То, что является добром в одном мире, может быть ужасным злом в другом. Так же и в пределах одного мира, для разных категорий живых и неживых существ. А еще – для одного живого существа на разных отрезках его мировой линии…

 -         Но есть все же общие критерии, через которые никому нельзя переступать.

-         Да, есть. Они записаны в большинстве священных книг вашего мира…

 -         Записаны. Но ты не знаешь, как представители разных религиозных концессий морят, режут, сжигают, расстреливают друг друга ради выяснения вопроса, кто из них правильнее молится Творцу, а также какой народ ему более угоден. Попутно насилуют женщин, убивают детей… А то еще занимаются скрытым геноцидом вроде распространения наркотиков, проституции, сатанинских культов… Ты когда-нибудь видел такую гадость в сочетании с показной набожностью? Я вот видел. К сожалению.

 -         От глупости нигде не спрячешься. То, о чем говоришь, есть результат обособления человеком себя от остального мира. Ваши народы хотят построить светлое будущее каждый для себя, а каждый индивидуум – в своей отдельно взятой пещере. Никому нет дела до остальных, тем более до планеты. А кто не согласен с общим мнением, того на мыло… такая, кажется, у вас поговорка.

 -         Знаешь, когда я однажды задумался об этом, так тошно стало, что выплеснулись стихи.  Вот послушай.

-         А вы разве не обособляетесь друг от друга? Стадность – тоже не выход.

-         Мы соблюдаем серединный путь. Ты знаешь, что это такое. Но ваша цивилизация его отвергает, потому и происходят у вас ужасные катаклизмы.

-         У нас не одна цивилизация, а несколько. Причем, только одна из них отвергает серединный путь. К несчастью, именно она оказалась самой мощной и агрессивной и подмяла под себя остальные. Ее власть основана на накоплении материальных богатств преступными методами, на монополизации знаний и навязывании всему миру своих культурных ценностей. Поистине, это поклонение Ваалу с человеческими жертвоприношениями… Вот, теперь по этой цивилизации судят о нравах землян, хотя у большинства земных народов «золотой телец» в печенках сидит…

-         Как можно монополизировать знания? Ведь они разлиты в пространстве, бери – не хочу.

-         Мы не умеем извлекать знания из пространства. Наше обучение зиждется на передаче устных и письменных знаний от учителя ученику, либо на чтении книг…

-         Какая нелепость! Ведь вам всю жизнь приходится учиться. А мы учим детей технике медитации, с помощью которой они получают любые знания самостоятельно (разумеется, из тех слоев пространства, которые им разрешено посещать).

-         Да уж, нелепостей хватает. А главное зло - развитие техники у нас идет впереди развития этики и морали.

-         Это действительно ужасно. Для чего вам техника и богатства, если души свои не бережете?

-         Сейчас у нас происходят большие перемены. И в позитивную, и в негативную сторону. Как думаешь, что возобладает? Я не охаиваю свой мир и очень его люблю, но со многим в нем не согласен. А как добиться изменения к лучшему, не знаю. У нас даже пословица есть: «Хотели как лучше, а вышло как всегда…»

-         Ответы есть в твоей памяти. Вспомни слова мудреца: «Начни изменять мир с самого себя». И еще: «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи». Что скажешь?

-         Я думал об этом. К сожалению, и самого себя не умею изменять. Для чего вся книжная мудрость, если не пользоваться ею по жизни?

-         Об этом не беспокойся. Совсем скоро получишь возможность совершенствоваться. Больше того, у тебя просто не будет выбора, кроме как заняться этим…

-         Ну, заинтриговал. Поясни.

-         Великий Йети расскажет.

-         Тогда прибавь хода, а то вдруг не успеем с ним все обсудить…

Янг прибавляет, только луга и рощи внизу мелькают. Вот уже за интересными разговорами время перевалило за полдень, вот уже и светило местное клонится к западу… А на нашем пути неожиданно встают горы. Первый раз за время пребывания на Иэре вижу что-то подобное. Красивые, настоящие, с глубокими зелеными долинами, лазурными блюдечками озер, неприступными вершинами, закованными в сверкающую броню ледников… Здорово как! Жаль все-таки, не успели мы провести топосъемку местности. Вот был бы рай для туристов!

Янг легким движением мысли поднимает гондолу выше, чтобы не врезаться в верхушку горы. Сразу становится ясно: здесь, вверху, что-то не так. Сильная болтанка, марево, как в парной бане; странное, похожее на электрическое, шипенье и потрескивание… Летим между двух облаков (одно сверху, другое снизу), в промежутке, подсвеченном лучами солнца в розовые и багровые тона… Внезапно все погружается в густой бурый туман, становится темно. Болтанка усиливается, делается невыносимой, как в сильнейший шторм. Сознание пронзает мысль: влетели в грозовое облако! Что делать? Янг сосредоточенно мыслит и продолжает полет, но по всему видно, что держится он из последних сил. Корзина вздрагивает от напряжения, порывы ледяного ветра чуть не сдувают нас вниз. Сидим, стуча зубами от холода, вцепившись в брусья, которые прочно скрепил лианами мудрый Баклажан. Мыслю Янгу: снижайся понемногу, здесь нельзя летать! Он дает короткий посыл, что понял, и наклоняет гондолу носом немного вниз. Тут-то все и началось!

Ослепительная вспышка молнии, резкий толчок, какие-то щепки, запах паленой шерсти… Оглушенный Янг валится на дно корзины, пока мы гасим руками, куртками, ветровками его тлеющую шкуру. Гондола падает, выписывая пируэты и оставляя за собой дымный шлейф; ветер свистит в ушах. Все, долетались… Мощная лапа Янга свободно парит в невесомости рядом со мной. Хватаюсь за нее. Лихорадочно ищу точку жизни, нахожу, втыкаю в нее острый кончик ножа… Янг дико ревет от боли и приходит в себя. Еще пара секунд, он привычно уходит в медитацию и восстанавливает управление. Поздно! Земля уже рядом; отчетливо вижу верхушки деревьев, бегущие назад, сливаясь в сплошную зеленую полосу. Янг напрягается, последним усилием выравнивая нашу утлую ладью. Удар! Все смешалось вокруг, и мы посыпались наружу, как семечки из бешеного огурца…