Глава 9. Огни Святого Эльма
Штурмовой лагерь установлен под нависающей скалой в стороне от тропы, за старой крупноблочной осыпью. Площадка расчищена, неровности засыпаны песком и мелким щебнем. Под палатку уложены мягкие веточки можжевельника и полиэтилен для защиты от влаги. В нескольких метрах справа - кухня. Это небольшой очаг из камней, защищающий примус от ветра, придающий устойчивость котелкам и кастрюлям. Баклажан колдует над варевом; аппетитные запахи разносятся далеко вокруг. Думаю, что это может нас демаскировать. Придется ограничивать горячее питание чаем, а все остальное поглощать сухим пайком. Не очень вкусно, зато лагерь будет практически неуязвим. Конечно, если Алекс не догадается использовать собак. До сих пор их почему-то не было. Боится спугнуть йети или там у них какая-то организационная неразбериха. Нам это на руку. Теперь нужно как можно больше ходить через перевал и обратно, к снежному болоту и вокруг него, кругами по леднику, вправо и влево по гребню… так до тех пор, пока не повстречаем искомое существо, либо пока нас не обнаружит группа захвата.
Очередной выход. За два часа выходим на перевал. С севера надвигаются облака, несущие с собой плотный сероватый туман. Благополучно преодолеваем ледник, снежную долину и спускаемся к истокам речки Каракаясу («речка у черной скалы»). Немного ниже начинается тропа, петляющая по разрушенным скалам, моренным валам и травянистым склонам. Там есть хорошие площадки для лагеря. Коля предлагает осмотреть место и, если возможно, перенести сюда лагерь. Тогда мы сможем тратить на каждый выход часа на два меньше, чем сегодня. Спускаемся к площадкам. Они действительно хороши! Соглашаюсь с предложением Коли. После небольшого отдыха отправляемся в обратный путь.
Туман сгущается, нужно спешить. Ирина и Коля первыми уходят вверх, а мы с Баклажаном на несколько метров отстаем: у меня развязался шнурок на ботинке. Остановившись, чтобы завязать его, неожиданно слышу за невысокой скальной грядой странные звуки, напоминающие шаги. Приходит мысль: «Уж не йети ли?» Осторожно подхожу к скале и заглядываю за перегиб. Тут и Баклажан подоспел. И что же? Видим картину, не менее удивительную, чем самые странные чудеса гор. Прямо за поворотом, метрах в двадцати от нас, стоит большая армейская палатка с часовым у входа, а по площадке прогуливается – руки за спину – сам Алекс. Тут же, немного в стороне, расположился сортир, который имел место у озера Сылтранкёль. Только передвижной кухни нигде не видно.
Все происходит очень быстро. Баклажан хочет наследить вокруг лагеря, чтобы у Алекса ум за разум зашел, и достает снегоступы. Это ребячество едва не приводит к бесславному окончанию экспедиции. Пока он обходит палатку и начинает подбираться к ближнему снежнику, Алекс перемещается к нашей тропе и перекрывает возможность отхода. Теперь мы как в мышеловке. Баклажан бесшумно возвращается, но уже поздно. Остается сидеть за камнями и наблюдать, что будет дальше. Сидим. Десять минут, двадцать, пол часа. Только бы не вернулись Ира с Колей. Холод пробирает до костей. Но Алекс этого как будто не замечает, все расхаживает туда и обратно. Наконец, тяжело вздохнув, отходит в сторону и скрывается в сортире. Остается охранник, который почему-то все время настороженно озирается. Баклажан шепчет «Ну я им, сволочам, задам!» Достает моток тонкого капронового шнура для растяжек и, улучив момент, подбирается к сортиру. Привязывает один конец шнура к наружной ручке, а другой – обматывает вокруг камня неподалеку. Возвращается. Одновременно вскакиваем и бежим к тропе. В тумане наши камуфляжные ветровки кажутся бесформенными пятнами. Охранник что-то кричит и стреляет в воздух, потом гонится за нами. Через мгновенье спотыкается о натянутый шнур и летит на землю. Дверь сортира от рывка распахивается и оттуда, вцепившись в ручку изнутри, со спущенными штанами вываливается Алекс… Какое-то время слышатся нечленораздельные крики, и только горное эхо разносит по ущелью: «Bad…, bad…, bad…»… Мы на это уже не обращаем внимания: ломимся вверх по тропе как двадцать йети. Метров через пятьсот останавливаемся перевести дыхание. Из нагромождения скал слышится тихий свист – Колин условный сигнал. Идем туда и оказываемся в обществе дорогих друзей. Коля встревожен: «Что там у вас?» Рассказываю в двух словах. «Мы думали, вас уже повязали. Тут прошла вверх к перевалу группа захвата, а вас все нет и нет…» «Ну так давай подождем их возвращения, а потом спокойно пойдем к себе…»
Ждать приходится недолго. Минут через десять приглушенный топот сообщает, что отряд Алекса возвращается и проходит мимо метрах в десяти от нас. Пропустив их, начинаем подниматься по тропе, как вдруг снизу доносятся крики и выстрелы. Похоже, охранник Алекса с перепугу открыл огонь по своим, а те решили ответить… «Только бы никого не убили, - повторяет Ирочка. Крови нам тут еще не хватало…» Мы все с ней согласны, но от нас теперь ничего не зависит. Не разнимать же их? Да и при всем желании, как это сделать? Пусть уже сами решают свои проблемы. А наше дело, как любит повторять Баклажан, «выпить и закусить»… За здравие Алекса и его мордоворотов!
К вечеру возвращаемся в штурмовой лагерь, находим его в целости и сохранности. Вертолет за весь день не видели ни разу. Но это пока. Возможно, просто нелетная погода. Коля расстроен вконец. «Ну, Алекс нам этого не простит! Теперь он загонит своих ребят, землю рыть будет, чтобы разыскать нас. Еще неизвестно, что после этого с нами сделают… Но уж точно, ничего хорошего…»
Баклажан разворачивает станцию спутниковой связи. Ирина готовит кодированное сообщение в фирму: «Нахожусь в свободном поиске. Состав группы: 4 человека. Координаты: юго-восточнее Эльбруса, ущелье Ирикчат. Состояние здоровья: хорошее. Погода: густой туман и низкая облачность. Подверглись нападению неизвестной группы вооруженных людей. Уходим от преследования. Просим помощи. Конец связи».
- Ну, ты умничка, - одобряет Баклажан.- Теперь они свяжутся с Алексом и попросят защищать нас, оказывать всемерное содействие. Вот он взбесится! Смех, да и только… А может, правда как-нибудь сходить к нему в гости?…
Вот и прошел еще один день. Для разговоров совсем уже не осталось сил. Но это совсем не угнетает, наоборот. Каждый делает свое дело, в котором отлично разбирается, каждый сознает ответственность за остальных. Общение переходит в бессловесный режим, когда непосредственно воспринимается каждая мысль, каждое движение души. Такое состояние невозможно описать; ближе всего будет термин «экстаз понимания». А за тонкой капроновой стенкой палатки - сплошное белое ничто. Засыпая, плывем по нему как в лодке, из бесконечности в бесконечность…
…Идет двенадцатый день путешествия. Каждый день с утра выход, поздно ночью возвращение. Уже не меньше пяти раз прочесали район, но пока без результата. Все выбились из сил, и не удивительно. Столько бродить по снежным долинам и плато на высоте больше трех тысяч метров, рискуя к тому же угодить в лапы разъяренному Алексу… Продукты, взятые с собой, заканчиваются, меню сокращаем вдвое. Пока это еще не вызывает серьезных неудобств, только слабость и апатию. Каждый шаг, каждое слово, каждое волевое усилие даются огромным трудом. Это опасно: ведь именно сейчас нужно быть готовыми ко всему… А когда через три-четыре дня закончится топливо, нам останется только в спешном порядке отступить по аварийному плану в более пригодные для жизни места… Если за это время не произойдет событие, на которое все мы надеемся, от которого так многого ждем…
Как бы то ни было, в природе происходит что-то необычное. Время от времени на облаках появляются призрачные тени, похожие на миражи. Ночью становимся свидетелями и участниками редчайшего явления, известного как «сухая гроза». Утренний выход из-за плохой погоды не состоялся. Вторую половину дня идет снег, приходится несколько раз откапываться. Несмотря на снегопад, все пространство залито ярким светом, падающим как бы со всех сторон – и сверху, и снизу, и с боков… Эта «слепящая мгла» чрезвычайно опасна для глаз, вызывает снежную слепоту. Выходим из палатки только в фесках и защитных очках. Но это не спасает от пронизывающего ветра и холода… Единственное утешение – горячий чай и Колины бесхитростные песни…
