Соленые огурцы, о которых пойдет у нас речь сегодня, очень сложны в приготовлении. Иссиня-бурый цвет, пронзительный вкус, кляклость консистенции и вытекающая из пустого нутра мутная жижа получается от сочетания массы стохастических факторов, и изготовить этот продукт вне советской овощебазы (периода позднего застоя) практически невозможно. (Тем удивительнее, что это неизменно удается поставщикам цепи супермаркетов "Азбука Вкуса").

Такие огурцы являются традиционной закуской к плохой советской водке. Я ее пью с 9 класса, но пик пришелся на первый курс института. Гитарная романтика, знаете ли, этого требовала. Милая моя, солнышко лесное, 23-й слет КСП, вошедший в историю движения самодеятельной песни под именем "грязного". Опытные монстры-менестрели согласились взять с собой зеленую молодежь, но при условии, что молодежь возьмет с собой то, что ей скажут. Мне выпало купить 5 бутылок водки (с зелеными этикетками, ноу-бренд-нейм, лишь зачем-то дважды повторенное на этикетке слово "водка", отчего продукт этот стал известен в народе как "водка-водка", по аналогии со старинной кинокомедией "Волга-Волга"). Кроме того, с собой были взяты две буханки черного, килограмм пресловутых огурцов и презерватив, который не понадобился.

Должен признаться, что я по натуре асоциален и агорафобичен. Прибыв на огромную перепаханную ногами грязную поляну, я немедленно отбился от своих покровителей-монстров-менестрелей, и остался один на один с пятью поллитрами, двумя буханками и парой тысяч человек. Ну и огурцы. Юношей я был даже более застенчив, чем сейчас, а потому подсаживался к разным кострам, и, остерегаясь попросить каши или там места на коврике, я лишь тихо пил водку вместе со случайными соседями, радушно угощая их хлебом и огурцами. Потом стало темно. Потом опять светло. Потом, как сейчас помню, я влюбился в Веронику Долину, ей тогда было примерно года 23, она была высока, носата, сутула, загадочна и пела песню про то, как она выбрала самый звонкий барабан. Разница в возрасте меня не смущала. Я тоже хотел звонкий барабан, но из природной застенчивости мог только водку и огурцы.

Огурцы потом все вышли обратно, а с водкой непонятно: я надеюсь, что алкоголь в моей крови преобразовался во что-то стоящее. По крайней мере, сейчас моя дочь обожает Веронику Долину. (Я в последний раз видел Веронику в Копенгагене года 4 назад, но о своей былой любви ничего ей не сказал).

Потом было росистое майское утро, и я пил воду, припав устами к истокам Москвы-реки. С тех пор я не очень люблю движение самодеятельной песни и никогда не покупаю продуктов по разнарядке. Но огурцы такие все равно уважаю, потому что они, в отличие от водки-водки и других реалий эпохи позднего застоя, выходят из организма, не оставляя в нем никакого следа.