Почему-то я вовсе не требую понимания от своих друзей, самый близкий друг может сказать: ни хрена я тебя не понимаю, и я только улыбнусь на это. Наверное, это потому, что с ними мне не приходится ничего ломать, пробиваться к их душам и сердцам, кричать, чтобы быть услышанным.
Ничего не могу писать, в душе какое-то смятение. Опять я делаю не то, что хочу. Не могу, не позволяет моя гордость. Противно от того, что не могу себя заставить хотя бы просто попытаться разбить этот лед, снова биться грудью о стекло, в который раз… Раньше у меня была надежда, я верил, сейчас труднее – мне больше не во, что верить и не на что надеяться, даже на чудо… Чудеса бывают, но не в этот раз… А в Бога я не верил никогда… И сейчас я верю только в самого себя. Да, я конечно справлюсь, я пройду, смогу, но кем я стану – я не знаю. Еще не знаю, но уже не хочу им быть. Кажется, в моем сердце совсем не осталось места для тепла и доброты, есть только пустота и желание ничего не делать. И почему именно сейчас я находясь с ней рядом стиснув зубы молчу, и только потом, когда ее уже нет – кричу и рву себя на части. Именно сейчас я, кажется, стал к этому привыкать, мириться с тем, что так и буду жить с этой болью, и она, словно угадав, что я сдаюсь, меня тихонько усыпляет.
“Ко всему-то подлец человек привыкает…”
Не хочу, не мирюсь с привычкой! Но нет даже сил кричать - все пусто, все сгорело…
Словно заблудшая душа я молю только об одном: простить меня и впустить обратно в Рай, но в том, что меня изгнали, не было моей вины, мне там не место, я чужой и сколько не проси, обратно не возьмут. И я не буду никого просить.
Человек не может, не должен жить только одной ненавистью и злобой. Я смогу держать это в себя, я верю.