Пушкин грустил и смотрел в окно. «Светло тут, пыльно и страшно». Провел ногтем арабеску. «Трудно в столице жить. Опасно: сказал – подумал, сказал - опять подумал. Рылеев правда утверждает, что наоборот надо. Подумал – сказал. Ну и где он теперь? - под Нижневартовском терпение гордое хранит. Все же знают, что он только подумав говорит. А мне, как что ляпну, так просто: «Ехали бы вы назад, Александр Сергеевич, в Шушенское - лечите бронхи».

Подозрительным ко всему становишься. Сразу ни во что не веришь. Вот и к лету, я отношусь подозрительно. Не верю, хотя и июнь, и ночью выходил в исподнем и окно откроешь - тепло. Умом понимаю, а вот чтоб почувствовать - никак. Это окно надо так раз десять открыть и каждый раз чтобы тепло - тогда окончательно и поверю, что снег опять в морду не повалит.

Гроза в этом отношении хорошая вещь. Убедительная. Это примерно как семь раз окно в разные дни открыть и тепло. А еще хорошо, когда она где-нибудь в начале мая. Тогда сразу кажется, что лето уже наступило и всю весну так кажется. То есть лето получается в два раза больше! А радостней от этого во сто крат. Когда гром весенний так радостно: ухх! играя как бы... и резвяся. Гром такой. Эххх! Надо записать. Нет - лучше запомнить ,а то еще Тютчев спиздит.