Прохлада со спины, объяв, заставила как в детстве содрогнуться; нещадный воздух растворял аромат её тела; ищущий взгляд и - руки в тревоге сами потянулись к, заигравшемуся в воздухе, лоскуту её платья: растворился, так и не упав - последний след незримой странницы исчез...
Из глубин медленно всплывало осознание, что взор в далёкое, незыблемое, бесконечное, яркое, наполненное бликами света уже давно потуплен и обращён сквозь окна залитые негативом подступающего времени... Взгляд скользнул по стенам, уже не помнящим следов от картин. Остановился вскоре, пытливо вглядываясь в свет источавший угол. Иногда там угадывался знакомый силуэт тронутой лишь раз табакерки: с неказистой; морщинистой; испещрённой бороздами восприятия, яркой жемчужиной в ней.
Ничего не будет,
Ничего.
Ни её не будет,
Ни его.
Ни кола не будет,
Ни двора.
Будет мгла. И будет –
только мгла.
Кто Христу, кто Будде…
Для чего?
Все равно — не будет
Ничего!
Владимир Китайский