Никогда не умел сказать «…»; порой мне кажется – я ненавижу это слово; и я не умею говорить, и не умею высказаться. Слова из моих уст, фразы из-под пера, съедают меня, не успев обрисоваться и я умолкаю. А ведь так хочется и чтобы в глаза: «…», но получается другое, и окунаюсь в своё одиночество. Я даже не умею рассказать о себе и боюсь перелистнуть страницу, потому что в душе щемит от мысли, что есть этап в моей жизни, и он может быть пронумерован как: «1», «2», «3»… А душа так и дрожит пальцами по клавиатуре, и нет объятья, которое согрело бы её своим «…». Так может, поэтому я «…» ночь? Когда городские сумерки – и неприметна моя фигура, когда пустые тротуары - и по ним только мои шаги, когда скамейка под белым фонарём – и только для меня, когда серебряные брызги фонтана – и только на меня, когда ветер развевает волосы – и только мои, когда зайчики по волнительной глади реки – и только в мои глаза, когда неприметная капля с неба – и только по моей щеке, когда абрис на асфальте – и только под моей луной; но так хочется, чтобы она была не одинока – моя тень, которая на мосту – и чтобы через судьбу (уже) двоих:

Там расстояньям нет предела,
Там услада для души,
Там искренняя вера -
Колыбель моей любви.

Ведь все тайные изреченья
Обязательно найдут
Беседку тайную, а под ней
Canapé из Алых Губ.

Но сейчас окно, залитое жёлтым светом - и в ней тень только для одного читателя зазеркалья:

Открою заветные страницы,
с замиранием сердца войду,
в мир волшебных мыслей
и неизменно вешнюю чистоту.

Окунусь в вечное прозренье,
пьянящих душу слов,
и чувственное откровение
близких мне миров.

В таинстве этом, как в зеркале
зрима моя пустота -
образ туманный, неизмеренный
и маска в место лица.