Как водится, самое сложное - достойно начать. Варианты пробираются среди мыслей - сороконогие, многоликие, чье единственное сходство в банальности: от "жили-были" до "он очнулся в больнице и сразу почувствовал какое-то несоответствие". Эти монстры навязчиво стремятся заземлиться через руки и стечь на бумагу. Впрочем, идею о страсти идей к воплощенности озвучивали не раз и прежде меня - возможно, то был идейный пророк (уж не знаю, кого имею в виду - автора идеи или саму его идею). Достаточно, что мысль уже была высказана, и хватит об этом.

Знаешь ли, я не буду спрашивать, что привело тебя в этот город; не стану интересоваться, как ты выберешься отсюда; не хочу знать, почему ты со мной, а не с другим гидом. Пока не хочу. А желаю я представить вас с городом друг другу, показать тебе все его округлости (ибо Унес-Ушла, двуединый в своем мужестве и в своей женственности, лишен присущей бесполым городам угловатости) и, возможно, примирить тебя с его характером.

Ты войдешь в город под благословением моей липовой ветви, верхом на своей серой тени, и город примет тебя, вверившись моему поручительству.

Что сделал ты, город, со своими жителями, что теперь они приемлют любое, кроме обычного? Что готовы с ужасом либо восторгом принять что угодно, кроме повседневности? Что в мазохистских наклонностях своих предпочтут все, что ни есть опасного или омерзительного, лишь бы избежать надежной и уютной будничной скуки?