Если с обжитых окраин пробираться в сторону центра, дома постепенно редеют и, сменяясь косыми хибарками с огородами в полторы грядки, упираются в стену неприветливого леса - преимущественно елового, с болотами и больными водянкой подберезовиками. Мохнатые лапы елей тяжело провисают под грузом еще зеленых арбузов, собрать которые можно будет не раньше Нового Года.

И вот, когда прокукует безумная кукушка в курантах, промчится над городом ванна на полозьях, в которой восседает, погоняя дедов морозов торшером, олень. Деды морозы - пьяненькие, веселые, в форменных красных полушубках. Кто на лыжах, кто на коньках, кто на деревянной ноге, а кто босиком - свалился валенок на указатель с надписью "выход" по-нерусски, погнул указатель. Теперь единственный выход - это вниз, в землю.

Осторожно приподняв над землей крышку, открылся канализационный люк с бережно хранимым внутри бум-боксом. Открылся и пополз, вежливо огибая маленьких зеленых человечков и объединившихся пролетариев, бредущих куда-то в помятом малость мышасто-сером плаще. Мимо, стуча на стыках секций забора, проследовал куда-то паровозик с зеленой крышей. Сидящий на том же заборе шотландец с волынкой проводил его задумчивым взглядом и вопросил в воздух:
- Ти курилла?
Сам же себе ответил:
- Нет, я не курилла.
Определенно, ему было, чем гордиться.

Много чего можно сказать об этом городке в табакерке мироздания. Можно проводить случайного гостя к окну в другой мир, нахлобучить найденного на улице слона в удаве на беспутную голову, поглядеть на желтого динозавра в лиловый горох или погоняться за избушкой на курьих крылышках, стараясь не наступить на вездесущих барашков. Много чего...

И все, все это видит с кремлевской стены Злое Солнце.

Настроение сейчас - на энергетиках
В колонках играет - вторые сутки без сна