У меня был знакомый писатель, которого распирали невероятные амбиции. Он искренне считал себя гением. Рассказывал, как учился в Литературном институте и эпатировал своих однокурсников разговорами о том, что после смерти ему полагается памятник.
    
Когда я говорил ему, что есть люди, которые просто живут, он впадал в невероятное раздражение. Жизнь без амбиций и "наполеоновских" планов казалась ему абсолютно бессмысленной.
"Я играю в игру великих, -- беспрестанно твердил он. -- Я пишу свои произведения не для тупого быдла, а для утонченных ценителей. Я автор для избранных читателей, т.к. сам я избранный писатель. Терпеть не могу, когда меня с кем-то сравнивают и ставят в общий ряд. Для меня нет ничего невозможного".
Его романы и повести  казались мне потрясающе нудными и скучными, а герои его произведений напоминали мертворожденных биороботов. Он загонял сюжет в унылую и безжизненную схему, а для персонажей придумывал искусственные фамилии -- например, Нобелев (производное от Нобелевской премии).

Жизнь без успеха и удовлетворения собственного тщеславия казалась ему настолько бессмысленной, что он признавался: "Если бы не напечатали мое первое произведение, я покончил бы с собой".