Первой, понятно, звонит бабушка. Для человека недавно проведшего две недели в реанимации её голос очень даже ничего. Тихий, но живенький.
Мы поболтали минут пять, поделились новостями. Слышу, голос дрожит, почти плачет от избытка чувств. Ну, пока-пока.
И тут у меня в голове как щелкнуло – узнал себя N-летней давности. Сидишь дома (а я тогда дома сидел, один, до-олго сидел, расскажу как-нибудь), из еды только таблетки от гастрита, кажется «Гастрофарм», их было просто дофига, этих таблеток, и жрешь пачку из шести штук за день – по две на завтрак, на обед и на ужин.
И тут черт тебя дергает, и ты звонишь другу, просто так, чтобы услышать голос, и в трубке, кроме голоса друга слышна музыка, смех, звон бокалов… В общем, не твой формат.
Тебя переклинивает, ты сухо прощаешься и скрипишь зубами так, что все соседи уверены, что ты работаешь по металлу. И накатываешь призовую таблетку гастрофарм-а. В честь праздника.
И думаешь – а хрен я тебе еще раз позвоню, друг-дружочек. Давай-ка теперь сам как-нибудь.
После чего таки завязываешь со звонками, кроме случаев, когда «ну очень надо».
Бабушка, звонит, науськанная отцом, и мысли у неё только как бы не умереть за ближайшие полчаса, с таблетками не проморгать, и сахар не упустить. А мой бодрый голос порождает когнитивный диссонанс в её душе, она начинает себя жалеть и рваться обратно, к кровати таблеткам, и мыслям о том, до чего же умирать не хочется.
Знаю, бабА, всё знаю. Сам таким был, и буду таким же.
Если повезёт.