В колонках играет - Asura - Amber Rain

Есть ли что-то в жизни хуже одежды? Я вас спрашиваю, господа! Предупреждаю, вопрос риторический!
Ах, нет, не надо думать, что ради дальнейшей гламуризации Fulminatrix решил записаться в нудисты. В самой по себе одежде я не вижу особенного зла. Разве только она напоминает нам о нашем грехопадении. И чем одежда красивее, тем более вы любите своё грехопадение. Впрочем, повторяю, я не склонен так прямолинейно рассматривать Ветхий Завет, чтобы столь немилосердно относиться к одежде. Сержусь же я не на сами покровы, прикрывающие наш срам, а на сам процесс выбора этих покровов. Ибо срам принято прикрывать с некоторым вкусом, а порою даже и шиком. Раньше эта проблема решалась с помощью моей маменьки. Она водила меня за руку по одёжным лавкам и всё выбирала сама.
– Сынок, тебе нравится этот свитерок?
– Мээ…
Теперь же, когда я сам начал получать регулярное жалованье, маменька решила, что и одежду я должен выбирать сам.
Я прикинул, где в последний раз видал что-то, похожее на одежду. Вспомнились два места: домодедовский рынок и Охотный ряд. Кинув в виде жребия монетку, я выбрал второй вариант. Мне предстояло облачиться с ног до головы, а делать это в помещении гораздо сподручней.
Прибыв в Охотный ряд, я направил свои стопы в магазин Рита. Некоторые его ещё почему-то называют Пума. Мне вспомнились наставления редакционной стилистки: чтобы стать «первым парнем на деревне», необходимо иметь лайфстайловские дизайнерские кроссовки Рита. Нисколько не смущаясь своим полным неведением, что же такое «лайфстайловские дизайнерские кроссовки», я просто повторил эту фразу продавцу. Тот отвёл меня в уголок и показал на какие-то сверкающие башмаки. Я сказал:
– Помилуйте! Они же некрасивые и очень дорогие! Что же тут хорошего?
– Разве я говорил, что они хороши? – уныло ответил продавец. – Зато понюхайте!
Тут он ткнул мне подошвой сверкающего ботинка в нос, и я ощутил тонкий аромат каких-то духов. Интересно, подумал я, поблагодарив продавца благоухающей обуви, сколько смысла в этом благоухании и что с ним станет, когда я по рассеянности вступлю в столь же сильно, но гораздо менее приятно пахнущую массу? Мне было предложено ещё несколько пар «из простых». Я примеривал всё, делая иронический вид.
– Что же это! Ведь это настоящие калоши! По вашей милости я должен расхаживать в калошах! А это что? Зачем тут натыканы какие-то шипы? Это непостижимо, куда мне могут пригодиться такие здоровенные шипы! Разве только сражаться с сарацинами!
Продавец, в конце концов, обиделся и больше мне не показывал ничего. Тогда я отправился в ГУМ. Там моей жертвою стал продавец магазина Levi. За полтора часа я перемерил все джинсы, какие там были. От постоянного снимания/надевания болели руки. У продавца в глазах застыли слезинки и немая мольба. Когда джинсы закончились, я преисполнился отчаяния и бросился вон.
Почти на выходе я обнаружил лавку с именем Кельвина Кляйна. Первые же попавшиеся мне чёрные брюки и оранжевая футболка были мною куплены. К ним прибавились чёрные же с оранжевым кроссовки. На лице продавца нельзя было прочесть ничего, как на истёршейся могильной плите.
– Скажите, как по-вашему, у меня пузо не очень выдаётся?
– Пусть уж лучше пузо выдаётся, чем вовсе ничего, – ответствовал продавец.
Решив, что, при всей неопределённости, ответ довольно философский, я попросил всё завернуть.
Вечером в icq Mitrogon спросил меня, что же я себе приобрёл. А когда узнал, что это одежда г-на Кляйна, стал страшно меня бранить.
– Пойми же, тебе не идёт такая одежда! Тебе вообще не идёт молодёжный стиль, потому что ты выглядишь старше своего возраста!
– Что же, мне теперь ватник с валенками носить? – обиделся я.
– Голова твоя садовая! Ты хоть понимаешь, что у Кляйна одеваются только люди с нетрадиционной ориентацией? Теперь к тебе всюду станут подходить молодые люди с пикантными предложениями…
От такой перспективы меня прошиб холодный пот. Но отступать теперь некуда, придётся выслушивать пикантные предложения, раз они неизбежны, и на некоторое время позабыть о ватнике.
Что-то скажут завтра в университете?..