В колонках играет - True Frequencies - New Indigeneous Religion    Родители мои - чудесные люди. Нет-нет, отсталыми их никак не назовёшь. К тому же, они ещё вполне молоды, чтобы кто-то заподозрил их в каком-то ретроградстве или консерватизме. Однако широта их взглядов, мне думается, раздалась уже насколько возможно, и дальше расширяться не станет. Хотя, кто знает...

    Всё это я вот к чему. Моя маменька, побывав недавно на Горбушке, принесла оттуда, кроме прочего, ворох фильмов. Принцип, по которому она их выбирала, видимо, был загадкой и для неё самой. И кто знает, что руководило ею, когда он купила фильм неведомого ей режиссёра Франсуа Озона "Время прощания". Стоит, конечно, поблагодарить небеса, что ей не взбрело в голову взять какого-нибудь Тинто Брасса.

    Этим вечером родители, уютно устроившись на диване с дымящимися чашками чаю в руках позвали меня на киносеанс. Мама настаивала на Озоне: "Я слышала, это очень хороший режиссёр!"

    Я стоял в нерешительности, повёртывая диск в пальцах:

- Видишь ли, мама, разумеется, Озон - очень хороший режиссёр. Но есть одна небольшая загвоздка. Его герои чаще всего (всегда!) страдают тем, что Набоков называл... - тут я поперхнулся - ...сексуальной левизной...

Так как лицо папеньки продолжало светиться счастливым предвкушением, я счёл необходимостью уточнить:

- Все главные озоновские герои - геи и лесбиянки.

    Мои родители зарделись, как маки. Словно им было стыдно за сына, который произносит такие слова. Словно бы это их сын - сам зловещий Озон. Однако маме было досадно: как же так, купила фильм, всех позвала смотреть, а теперь отступать? Это не в её характере!

- Включай, а там поглядим, - отчаянно выпалила она.

Поначалу всё шло гладко. Даже папенька было задремал, свесив голову на подушку. Но когда из телевизора раздались слова: "Мама, твой сын - педераст", - он вскинулся и сказал:

- Та-ак, ну вот, что я говорил.

    Далее показались сцены с целующимися мужчинами. Маменька пыталась шутить ("И что это у него нос-то такой смешной?), а папа остроумно чмокал губами, озвучивая актёров. Но когда дело дошло прямо до совокупления, волосы зашевелились даже на папиной лысой голове. Он напряжённо вглядывался в экран, хмуря брови. Маменька стала глядеть по сторонам, словно бы её что-то срочно отвлекло от фильма: "Ой, а вон и котик наш пришёл, кис-кис... Пойду я, что ли, посуду помою..." Пришлось пренебречь полнотою озоновского замысла и перемотать акт соития двух худых мужчин. Во всё продолжение фильма меж родителями вёлся такой диалог:

    Папенька: - Долго ты, наверное, выбирала-то эту гадость, тьфу!

    Маменька: - А мне в общем-то нравится. Ой, сынок, перемотай, а то что-то они снова друг на друга так неспроста глядят...

    Фильм кончился, все расслабились, и папа включил Comedy Club. Я ретировался...