Не хочется касаться загадочной даты рождения... Кому это интересно, Гугл в помощь, в Википедии все ясно растолковано. А я просто хочу  в эти последние мартовские дни вспомнить  стихи Вероники Тушновой, самые любимые, прошедшие со мной через всю мою жизнь. В 1969 году купила   маленький, но  поразительно емкий поэтический сборник, с  обложки которого смотрит красивая,  счастливо улыбающаяся  женщина. Мне было 19 лет. Стихи прошлись по всем аккордам моей девичьей, еще лишь чуть тронутой томлением души. Книжка зачитана-перечитана.

В бытность свою преподавания в училище  два раза в год  приносила в аудиторию это дорогое сердцу издание и читала на  уроках, вместо уроков. 14 февраля и перед 8 марта. Девчонки, 15-16-летки, оторвы и  пройдохи ПТУшные, слушали, как зачарованные, многие плакали. И просили  переписать эти  даже  не стихи, исповеди   женского сердца, не кричащего, не говорящего - МОЛЧАЩЕГО о настоящей любви...

Помните: "до великого молчанья - полюби"... 

Это про стихи Вероники Тушновой. В них можно вчитываться до бесконечности, до головокружения... Трепетно ждать любви,  улыбаться сквозь слезы счастья и судорожно глотать горький душащий комочек разбитых надежд .

  Со страниц моего сборника,

тихо, полушепотом, проникновенно, из глубины  сердца, одаренного  талантом любить.

Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора...
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет...
Кто сказал, что легко любить?
 

Вот это и есть настоящее, да?

Вот эта тоска, темнота и вода,
Бегущая с крыш по ста желобам,
Спросонок, бормочущая в канавах,
Где, скорчившись, спят нерожденные травы,
Где хлюпает глина со льдом пополам.
Весна по проселкам и городам
Проходит, тяжелые слезы роняя…
Тоска, подступающая к губам,
Тебя никому, ни за что не отдам,
На самое светлое не променяю.
Лежи до поры, нерастаявшим льдом.

                                                                                 Я помню,
                                                                                               я знаю,
                                                                                                         что будет потом!

Твои глаза... Опять... Опять...
Мне сердца стук
мешает спать.
Не знаю- явь то или бред,
не знаю- был ты или нет,
не вспомнить мне
и не понять!
Твои глаза... Опять... Опять...
Волос невысохшая прядь,
соленая прохлада рук,
беззвучный ливень звезд...
Ты помнишь, как скатилась вдруг
одна из них
на пыльный мост?
Ты помнишь?
Ты не позабыл
вчерашней встречи
краткий час?
Теперь я знаю- это был
подарок свадебный для нас!
Ах, все ли ты сумел понять?
Твои глаза... Опять... Опять...
Дыханье обрывается...
Поднять не в силах век...
Так счастье начинается
последнее
навек!

А ведь могло бы статься так,
что оба,
друг другу предназначены судьбой,
мы жизнь бок о бок
прожили до гроба
и никогда не встретились с тобой.
В троллейбусе порой сидели б рядом,
в киоске покупали бы цветы,
едва заметив мимолётным взглядом
единственно любимые черты.

Чуть тяготясь весенними ночами,
слегка грустя о чём-то при луне,
мы честно бы знакомым отвечали,
что да,
мы в жизни счастливы вполне.
От многих я слыхала речи эти,
сама так отвечала, не таю,
пока любовь не встретила на свете
единственно возможную -
твою!

Улыбка, что ли, сделалась иною,
или в глазах прибавилось огня,
но только -
счастлива ли я с тобою? -
с тех пор никто не спрашивал меня.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Раскрываю глаза,
и сразу -
та, последняя фраза,
последнее то молчанье,
последний взгляд, на прощанье.
И сразу
горячей волною
сердце моё зальётся,
и сразу
пол подо мною,
как на море, покачнётся...
И опять я веки зажмурю,
и опять в дорогу отправлюсь,
благословляя бурю,
с которой никак не справлюсь.
Говорят, погибают в море
с волнами в рукопашной...
Ну и что?
Подумаешь, горе!
На свете одно мне страшно -
страшно : а вдруг
ту полночь
ты по-другому
помнишь?

*******

Ночь подмосковная

Снегом одета,
молчаньем скована
зимняя, звездная ночь
подмосковная.
Только попробуй получше прислушаться -
сразу молчание ночи нарушится :
сразу возникнут
шелесты дальние,
скрипы морозные,
звоны хрустальные.. .
В воздухе носятся шорохи странные -
то ли гуляет Большая Медведица,
то ли за дело взялась гололедица,
ветки в чехольчики прячет
стеклянные?
Странные шорохи в воздухе носятся.. .
Слышишь, как иней с ресниц осыпается?
Слышишь, как сердце мое задыхается,
в руки твои горячие
просится?

Все в доме пасмурно и ветхо,
скрипят ступени, мох в пазах...
А за окном - рассвет
и ветка
в аквамариновых слезах.
А за окном
кричат вороны,
и страшно яркая трава,
и погромыхиванье грома,
как будто валятся дрова.
Смотрю в окно,
от счастья плача,
и, полусонная еще,
щекою чувствую горячей
твое прохладное плечо...
Но ты в другом, далеком доме
и даже в городе другом.
Чужие властные ладони
лежат на сердце дорогом.
...А это все - и час рассвета,
и сад, поющий под дождём, -
я просто выдумала это,
чтобы побыть
с тобой вдвоём.
 

********

Не знаю - права ли,
не знаю - честна ли,
не помню начала,
не вижу конца...
Я рада,
что не было встреч под часами,
что не целовались с тобой
у крыльца.
Я рада, что было так немо и прямо,
так просто и трудно,
так нежно и зло,
что осенью пахло
тревожно и пряно,
что дымное небо на склоны ползло.
Что сплетница сойка
до хрипу кричала,
на все побережье про нас раззвоня.
Что я ничего тебе
не обещала
и ты ничего не просил
у меня.
И это нисколько меня не печалит,-
прекрасен той первой поры неуют...
Подарков не просят
и не обещают,
подарки приносят
и отдают.

Одна сижу на пригорке
посреди весенних трясин.
...Я люблю глаза твои горькие,
как кора молодых осин,
улыбку твою родную,
губы, высохшие на ветру...
Потому,— куда ни иду я,
и тебя с собою беру.
Все я тебе рассказываю,
обо всем с тобой говорю,
первый ландыш тебе показываю,
шишку розовую дарю.
Для тебя на болотной ржави
ловлю отраженья звезд...
Ты все думаешь — я чужая,
от тебя за десятки верст?
Ты все думаешь — нет мне дела
до озябшей твоей души?
Потемнело, похолодело,
зашуршали в траве ежи...
Вот уже и тропы заросшей
не увидеть в ночи слепой...
Обними меня, мой хороший,
бесприютные мы с тобой.

 

Небо желтой зарей окрашено,

недалеко до темноты...
Как тревожно, милый,
как страшно,
как боюсь твоей немоты.
Ты ведь где-то живешь и дышишь,
улыбаешься, ешь и пьешь...
Неужели совсем не слышишь?
Не окликнешь? Не позовешь?
Я покорной и верной буду,
не заплачу, не укорю.
И за праздники,
и за будни,
и за все я благодарю.
А всего-то и есть:
крылечко,
да сквозной дымок над трубой,
да серебряное колечко,
пообещанное тобой.
Да на дне коробка картонного
два засохших с весны стебля,
да еще вот — сердце,
которое
мертвым было бы
без тебя.
 

********

Гонит ветер
туч лохматых клочья,
снова наступили холода.
И опять мы
расстаемся молча,
так, как расстаются
навсегда.
Ты стоишь и не глядишь вдогонку.
Я перехожу через мосток...
Ты жесток
жестокостью ребенка —
от непонимания жесток,
Может, на день,
может, на год целый
эта боль мне жизнь укоротит.
Если б знал ты подлинную цену
всех твоих молчаний и обид!
Ты бы позабыл про все другое,
ты схватил бы на руки меня,
поднял бы
и вынес бы из горя,
как людей выносят из огня.
 

Ты все еще тревожишься — что будет?
А ничего. Все будет так, как есть.
Поговорят, осудят, позабудут,—
у каждого свои заботы есть.
Не будет ничего...
А что нам нужно?
Уж нам ли не отпущено богатств:
то мрак, то свет, то зелено, то вьюжно,
вот в лес весной отправимся, бог даст...
Нет, не уляжется,
не перебродит!
Не то, что лечат с помощью разлук,
не та болезнь, которая проходит,
не в наши годы...
Так-то, милый друг!
И только ночью боль порой разбудит,
как в сердце — нож...
Подушку закушу
и плачу, плачу,
ничего не будет!
А я живу, хожу, смеюсь, дышу...

Сколько же раз можно терять
губы твои, русую прядь,
ласку твою, душу твою…
Как от разлуки я устаю!
Холодно мне без твоей руки,
живу я без солнца и без огня…
Катятся воды лесной реки
мимо меня… мимо меня…
Старые ели в лесу кряхтят,
к осени тише птичья возня…
Дни твои медленные летят
мимо меня… мимо меня…
С желтых берез листья летят,
и за моря птицы летят,
и от костра искры летят
мимо меня… мимо меня…
Скоро ли кончится – мимо меня?
Скоро ли вечер долгого дня,
плащ и кошелку – и на вокзал,
как приказал ты,
как наказал…
Будет, ах будет лесная река,
кряканье утки, треск сушняка,
стены тесовые, в окна луна,
и тишина, тишина, тишина…
Буду я гладить русую прядь,
сердце твое целовать, отворять,
будут все горести пролетать
мимо меня… мимо меня…

*******

Хмурую землю
стужа сковала,
небо по солнцу
затосковало.
Утром темно,
и в полдень темно,
а мне всё равно,
мне всё равно!
А у меня есть любимый, любимый,
с повадкой орлиной,
с душой голубиной,
с усмешкою дерзкой,
с улыбкою детской,
на всём белом свете
один-единый.
Он мне и воздух,
он мне и небо,
всё без него бездыханно
и немо...
А он ничего про это не знает,
своими делами и мыслями занят,
пройдёт и не взглянет,
и не оглянется,
и мне улыбнуться
не догадается.
Лежат между нами
на веки вечные
не дальние дали -
года быстротечные,
стоит между нами
не море большое -
горькое горе,
сердце чужое.
Вовеки нам встретиться
не суждено...
А мне всё равно,
мне всё равно,
а у меня есть любимый, любимый!

Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою - рай,
все равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!
Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лед,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пес заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слезы,
губы, руки, стихи...
Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!

Дождик сеет, сеет, сеет,
с полуночи моросит,
словно занавес кисейный
за окошками висит.
А в лесу кричат кукушки,
обещают долгий век...
Мне не грустно
и не скучно,
я счастливый человек.
Из раскрытой настежь двери
пахнет глиной и травой.
А кукушкам я не верю,
врать кукушкам
не впервой!
Да и что считать без толку,
лишним годом дорожить?
Ну недолго,
так недолго,
только б счастливо прожить.
Так прожить,
чтоб всё, что снится,—
все сбывалось наяву,
так прожить,
чтоб петь как птица,
так прожить,
как я живу!

Открываю томик одинокий -
томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе
и в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.

История любви, написанная сердцем. Каждое слово бьется, пульсирует...рассказывая о  жизни, порывистой, трепетной, напряженной. Жизни в предчувствии чуда.  Эти стихи, как дневник, вроде бы предназначенный для самого себя, там столько сокровенного, выстраданного, звенящего натянутой струной. И - открытого нам, распахнутого от  всей широты поэтической души.

Читайте. Не просто бегая глазами по строчкам. Читайте сердцем.

Владейте, но бережно, бойтесь расплескать...

Ведь это и есть НАСТОЯЩЕЕ! ДА!
 

Стихотворения написаны в период с 1948 по 1955. Из сборника "Лирика", 1969 года издания, в который вошли книги "Память сердца", "Второе дыхание", "Сто часов счастья" и стихи последних лет, 1964-1965...

Портрет Вероники Тушновой работы К.Н.Кравченко, 1952 год.

Серия сообщений "Дни рождения великих":
Часть 1 - Михаил Светлов. 110 лет со дня рождения...
Часть 2 - 19 июля - сплошных рождений день...Календарная мешанка...
...
Часть 14 - 2015 - год литературы!
Часть 15 - Антон Павлович Чехов глазами Константина Коровина...
Часть 16 - Кто сказал, что легко любить?.. Вероника Тушнова
Часть 17 - Анатолий Д’Актиль. Советский поэт...
Часть 18 - Пушкин в письмах...
...
Часть 32 - Марья Шонинг. Александр Пушкин.
Часть 33 - Школа, ты не старишься...
Часть 34 - Мы все живем как будто... Владимир Высоцкий.