Читатели мои, воздух мой... Нечастно удается высмотреть за строчками того самого автора - настоящего, живого, без прикрас. Но вот же она я: с глазами, припухшими от бессонницы, осунувшимся, острым лицом (чем старше, тем резче становятся его черты), бледными подвижными кистями рук, тонкими но не дотягивающими до природного нервного артистизма иных женщин. Живого веса теперь не более сотни фунтов - нет желания есть так же, как и желания спать, хотя и то, и другое все же делается по привычке и редким жалобам организма... Впрочем, окружающие говорят, что появившаяся в образе нынешнем некоторая изможденность даже на пользу, хотя теперь в своем кораллово-красном ночном облачении я похожа на томную жертву скрытого от глаз зрителя фаулзовского коллекционера более, чем на кого-либо еще.
Вот он, краткий портрет. Я смотрю на себ со стороны и не чувствую ни гордости за себя, ни жалости к себе. Ничего. Это просто картинка - на ее месте могла бы быть любая другая, возможно даже более подходящая, но я ничего не делала специально для того, чтобы то, что я нарисовала сейчас, оказалось не просто правдой, а правдой, созвучной этому дневнику.
Однако это правда. Здесь, сейчас, в три с лишним часа ночи... Я разговриваю с мерцающим в темноте экраном и невольно ассоциирую себя с ночным мотыльком, который никак не может затихнуть на неровном оконном стекле, продолжая биться о него... Где-то там, за ним, что-то иное, какой-то мир, который я потеряла и пытаюсь обрести вновь.
А может, это просто красивая фраза для виртуального дневника.