Первая женщина с сайта (условно назовём её Евой), с которой я встретился на нейтральной территории в одном из кафе за рюмкой чая, оказалась к моему огорчению окольцована. Ну что ж, первый блин всегда комом. Правда, на тот момент нас с женой тоже не успели развести, и у меня по-прежнему стоял в паспорте штамп, о чём я не сразу предупредил её, а сообщил лишь тогда, когда она сама мне призналась в замужестве на десятой минуте встречи. Ладно. Один-один.
Первое на что я обращаю внимание это на форму носа. Нос всё решает. Он должен быть как тонким и аккуратным. В этом плане Ева не подкачала. Помимо аккуратного и тонкого носа у Евы был приятной высоты лоб, такие же высокие скулы и точёные черты лица. Волосы прямые и длинные были распущены. Вроде не брюнетка, но и не блондинка, а какой-то промежуточный цвет. Она мне понравилась. Не симпатичная, а именно красивая женщина и судя по всему, я тоже ей приглянулся.
И вообще, чем больше мы пили, тем больше симпатизировали друг другу и всё меньше скрывали наше счастье от остальных посетителей забегаловки, а спустя ещё полчаса принялись безотрывно через стол целоваться. Совсем как в кино Ева незаметно скинула туфлю (в жизни расстегнула и стащила сапог с ноги) и там где нужно стала массировать меня под столом ступнёй. К тому времени я уже был настолько взвинчен коньяком и тем, что она со мной вытворяла, что весь трепетал от страсти. Выпила она наравне со мной, хотя ранее утверждала, что очень трепетно относится к собственному здоровью. Потом Ева оплатила счёт, причём, как за меня, так и за себя, а я настолько утратил всякий моральный облик, что предпочёл этого не заметить.
Мы вышли на улицу. Несмотря на позднее не предназначенное для гостей время я долго уговаривал Еву зайти ко мне хотя бы на минуточку на другой конец города. Ева сопротивлялась. В какой-то момент она почти поддалась натиску правда, потом опять передумала. “А где ты живёшь? В Бирюлёво? А где это? Далеко от центра?” “Ну как тебе сказать…“ – уклончиво ответил я. – “Скорее ближе к окраине.”
Наступили Новогодние праздники. Ева куда-то уехала, однако мы продолжали вести активную переписку. Я хранил ей верность и не отвечал другим женщинам, которые докучали на сайте, тем более, что мы уже договорились о новой встрече в интимной обстановке у меня дома.
Встречу пришлось ждать почти месяц. В тот день я встал с тяжким как крест похмельем, что, впрочем, характерно для субботы и ценой двух тарелок перемыл всю посуду. Привёл себя в порядок. Оделся, причесался, надушился одеколоном. Поехал, встретил её у метро цветами и повёз на такси к себе.
По мере того, как мы приближались к дому, у Евы всё больше портилось настроение, ну а дома оно испортилось уже окончательно. Что именно послужило поводом её расстройства, я сразу не понял. Что не так? Цветы я ей подарил (хотя домой она этот веник все равно не потащит), коньяк купил, с закуской, правда, обстояло не важно, у меня в холодильнике уже не одна мышь успела повеситься, но мы ведь не для того встретились с ней, чтобы закусывать.
Недоумённо озираясь по сторонам, Ева равномерно прошлась по комнатам, посетила санузел, потом вернулась ко мне на кухню, где я намывал стаканы нам под коньяк и резал на дольки старое морщинистое яблоко, села на стул и посмотрела задумчивым долгим взглядом в окно, за которым заунывно завывал ветер. Тут только воя волков не хватало, хотя стая бродячих собак нас уже успела облаять возле самого моего подъезда.
Смотрела она в это окно, смотрела, и постепенно в её глазах стал читаться испуг. Мои окна выходили на главную достопримечательность района. На ТЭЦ-26. Даже на меня местного жителя эти трубы производили гнетущее впечатление, а человека неподготовленного могли просто шокировать. Эх, давно надо было окно занавесить, а то чувство такое, что они прямо здесь в квартире.
Ева завороженно смотрела на них минут двадцать не меньше пребывая судя по всему в глубокой прострации от Бирюлёво в целом и от моей берлоги в частности, так что на секс вряд ли можно было рассчитывать. “Что это?” – дрожащим пальцем показывая на трубы, произнесла, наконец, она. “Теплоэнергоцентраль.” – невозмутимо ответил я. “А из труб что идёт?” – Ева встала и приблизилась вплотную к стеклу. На стекле с обратной стороны был чёрный густой налёт. Увидев этот налёт, Ева отшатнулась и отошла подальше. “Ты чего?” – удивлённо воскликнул я. – “Это же просто сажа на стекле скопилась.”
Ева с сомнением покачала головой. Кажется, она нисколько не верила ни в безопасность такого сооружения как ТЭЦ, ни в то, что на стекле сажа, а не выпадение, скажем, радиоактивных осадков. Тогда я попробовал её успокоить и приобнять, но она шарахнулась от меня как от прокажённого, закрыла надушенным шарфиком нос и принялась дышать через него как через фильтр.
“Куда ты меня притащил?” – вдруг завопила Ева и заметалась по квартире в поиске своих вещей. – “Увози меня отсюда срочно! Слышишь? Скорей вызови мне такси!” “Да что случилось-то? – не понимал я. – “Как это что? Не понимаешь? Ты живёшь в экологически неблагополучном районе. Здесь крайне плохая экологическая ситуация” – её всю трясло. – “Быстро, быстро, пока я не надышалась.” Ева схватила свой телефон и стала истерически орать кому-то в трубку: “Алё! Алё! Я в Бирюлёво! Забери меня отсюда!” Недоговорив, она бросила телефон в сумку и кое-как одевшись, выскочила на лестницу. Там она вызвала лифт, но поскольку ждать его пришлось долго, а Еве очень хотелось сохранить остатки здоровья, основательно подорванного у меня в гостях то, не выдержав ожидания Ева, угрожая судом, стремглав бросилась вниз по ступенькам, стуча каблуками и пряча под шарфом свой тонкий изящный нос. Я побежал за ней следом. Вроде как хотел её проводить.
На площадке нижнего этажа устроили привал местные “сталкеры”. Все как на подбор мрачные, небритые, в грязной камуфлированной одежде и с тяжёлым амбре состоящим из смеси запахов пота, лука и перегара. Совсем как в одноимённой игре, один бренчал на гитаре, а другие курили и травили байки. Лестничные ступеньки представляли собой импровизированный в несколько уровней столик сервированный консервами и водкой. Наверное, после рейда радиацию выводили.
Ни на секунду не останавливаясь Ева, разорительно прозвенела вдоль по всему “столику” и с воплями выбежала на улицу. “Сталкеры” даже слова сказать не успели, только рты разинули. Потом с мимоходными извинениями по нему трусцой пробежался я, окончательно поломав сервировку. На улице я успел заметить отъезжающее от дома такси. “Жди повестки.” – на прощание услышал я.
На обратном пути в подъезде меня встретили “сталкеры”. Они были сильно не в духе. “Баба твоя?” – хмуро спросил один, обдав меня такой плотной волной перегара, что я еле на ногах устоял. “Если твоя, то ущерб надо бы возместить.” – справедливо заметил другой. Моя – не моя: спорить не стал. Вынес коньяк, а потом на пару с кем-то ещё за водкой сходили.