По сравнению с той же Москвой Питер это город, что называется для “своих”. А ещё в нём нет этой Московской неоднородности, сборной солянки и откровенной безвкусицы как если бы натащили со всей страны всякий дорогостоящий хлам и свалили его в одном месте. В Москве всё расставлено вперемешку и как попало. В Питере дома, люди – все выдержаны в одном стиле и гармонично сочетается между собой. Не в пример обезличенной Москве с её фотороботом, у Питера есть лицо. Я, конечно, про центр города. Питерские окраины, наверное, не отличаются от вывески в Бирюлёво.
Первое что слышишь, попадая сюда, это группу “Кино”. “Кино” звучит почти отовсюду, из каждого окна и из каждой подворотни доносится. Причём, куда бы ни шёл, на всём маршруте всегда одна и та же песня играет. В одном месте песня начинается, в другом продолжается, в третьем заканчивается, в четвёртом опять начинается. В снятом недавно клипе нет никакого преувеличения. Всё так и есть.
Питер это город фриков и стильных женщин. Начнём с фриков. Здесь неважно как выглядишь, можно смело надевать какую хочешь одежду и с её помощью раскрывать свой внутренний мир. Сойдёт всё. Любой, даже самый странный наряд не вызовет насмешек и подозрений в гомосексуализме. Если в Москве будут коситься и тыкать пальцем, осуждающе качать головой и ставить под сомнение классичность ориентации, то в Питере твоя чёрная хламида до самых пят (или что там на тебе надето) не произведёт особого впечатления на опытного Петербуржца. В Москве в принципе не наденешь того, что нормально прокатывает в Питере. Почему? Очень просто. В Питере почти все жители коренные, их трудно чем-либо удивить, а в Москве не все москвичи, большинство понаехало и для них чересчур экстравагантный внешний вид может быть слишком сложным, они привыкли к более подходящей для Москвы скучной и неброской одёжной версии из сетевого магазина. Эти т.н. “понаехавшие” сами не выделяются, и не любят когда это делает другие. Отсюда позволить себе быть фриком в Москве нельзя, а вот в Питере можно и даже очень. Это фриковый город.
Впрочем, я перещеголял даже Питер. Иначе как объяснить, что официанты в кафе, таксисты, частные экскурсоводы принимали меня за иностранца и обращались ко мне исключительно на английском? Может быть, из-за шарфа и зонтика-тросточки? Ничем таким я больше не выделялся. Непримечательная одежда, кроссовки, джинсы, длинная кофта с капюшоном, рюкзак на спине. Всё не новое. Впрочем, дело было в преддверии чемпионата мира по футболу, центр кишел праздношатающимися иностранцами. Вряд ли там стал бы околачиваться местный житель, тем более в будний день, вот все и думали, что я интурист. С другой стороны моё стремление сойти именно за жителя северной столицы было настолько велико, и я так стеснялся своего московского происхождения, что для маскировки называл всё на Питерский манер. Вместо курицы говорил “кура”, вместо шаурмы – “шаверма”, вместо батона – “булка” и так далее.
Ещё обратил внимание, что в Питере практически нет толстых людей. Во время прогулки непроизвольно отмечаешь, что вот уже за несколько километров тебе не встретился ни один жиробас. Все жители этого города относительно стройные и подтянутые. Нет такого разгула жировых отложений как, например, в Москве, где наоборот, давно перевелись все худые. А среди Питерских парней преобладают высокие и носатые. У них на ногах узкие чёрные джинсы с прорезями на коленях, а девушки носят косухи. А ещё почти все Питерские девушки выделяются толстыми ножными икрами.
Отдельный разговор о женщинах. На фоне Питера становится заметным полное отсутствие в Москве женщин. Там бабы, существа женского пола, отрицающие саму идею женщины. Главные её враги. Подбираются, как правило, из числа провинциальных хабалок. А вот реально увидеть в Москве женщину, которая в свои пусть и не молодые годы выглядит как женщина и ведёт себя соответственно, мне лично не приходилось. Возможно, они где-то и есть, но женщина в Москве это исчезающий вид. Зато в Питере женщины есть и много, а вот баб почти нет.
Поневоле обращаешь внимание на то, как такая женщина замечательно выглядит, как стильно одета, как хорошо разговаривает и при этом, ты понимаешь, что она уже на шестом или седьмом десятке, однако продолжаешь её хотеть, пусть эта женщина вдвое старше тебя. И не то, чтобы я предпочитаю женщин в солидной оправе возраста, просто мне нравятся все женщины и не нравится ни одна баба. Поэтому, какая разница, сколько женщине лет, если она женщина? Понятие возраста и понятие женщины в принципе несовместимы. Про проститутку можно сказать, что она старая или молодая, а вот про женщину такого не скажешь. Более того: про женщину также нельзя сказать, что она без возраста. Если без возраста, то это не значит, что годы над ней не властны, это значит, что баба вроде бы ещё целиком молодая, но уже частично старая или уже целиком старая, но частично вроде бы ещё молодая и непонятно, то ли это старая жертва пластического хирурга, то ли это молодая алкоголичка. Настоящие женщины существуют где-то вне возраста. Например, глядя на старую бабку в платке и с кошёлкой разве можно допустить мысль, что когда-то она была женщиной? Само собой нет. Никогда, ни в какой момент, и ни на каком этапе своей бабской жизни она ни разу не была женщиной. Женщина существует в одной плоскости, а баба в другой, это две параллельные прямые которые не пересекаются. Бабка даже девушкой не была. Из девки она сразу шагнула в бабы, а из бабы сместилась в бабки.

В Москву я вернулся с широким насморком. Подозреваю, что подцепил его ещё до своего отъезда, а не захватил с берегов Невы и не привёз с собой в носу в качестве сувенира. Для меня Москвафоба и Питерофила столичный насморк не обладает такой ценностью как утончённый Питерский или Невский, к тому же подлинность Московского насморка недоказуема. Учитывая огромное количество в Москве приезжих, Московский насморк на самом деле может быть любого иногороднего или даже захолустного происхождения. Например, из какого-нибудь Мухинска. В Питере приезжих меньше, поэтому Питерский насморк почти всегда коренной и обладает частичкой культуры этого города. Насморк с Невы это отличная память о северной столице недели на две. Такой насморк по природе своей интеллигентен. В носу собирается всё самое лучшее и культурное. Точно такой же исключительный насморк был у Набокова, Хармса, Довлатова, Бродского, точно также шмыгали носом Гоголь, Пушкин и Достоевский, точно такие же сопли вытирали Виктор Цой, Майк Науменко и Борис Гребенщиков. Город оставляет тебе автограф на твоём носовом платке.