По дороге на работу были места, проходя которые в голове снова появлялись мысли как бы привязанные к этим местам. Между местами и мыслями не было никакой общей ассоциации. Просто я проходил какое-нибудь место, например, автобусную остановку и в голове у меня рождалась какая-нибудь неожиданная мысль или идея. Потом, на следующий день, когда я шёл в то же самое время и тем же курсом и снова проходил мимо этой автобусной остановки, то в моей в голове опять всплывала вчерашняя тема, хотя секунду назад я думал совсем о другом. Так изо дня в день. Из недели в неделю. Про себя называл эти места переключателями. То есть, я иду, голова у меня настроена на определённый канал, как вдруг резко: щёлк. Канал сам собой переключился из-за того что я проходил остановку.
Одним из таких “переключателей” был простой стенд для размещения афиш. Если бы я жил не в Москве, а в любом другом городе я бы предположил, что этот стенд относится ещё к советскому времени. Но Москва очень временный, непостоянный город, он течёт как река и городские сооружения в нём меняются чаще, чем погодные условия. Не смотря на это, афиша на стенде за четыре месяца обновлялась лишь дважды. Сначала на нём месяца три провисела добродушная морда некого Олега Митяева (всегда собирался разузнать о нём в Интернете как приду на работу, но забывал), а потом появились сведенья о концертах Дианы Арбениной. Ну, с этой дамой мне было всё ясно.
Рядом с этим стендом я каждый раз проигрывал в голове ситуацию, будто бы мне уже далеко за 80, физически я уже чуть более чем полностью изношен, немощен, общее состояние моего здоровья весьма удручающее (однако мозг ещё пашет), а ещё по какой-то причине у меня отсутствуют обе ноги выше колена. Я то ли в больнице, то ли в футуристической богадельне, утыканный всякими трубками и катетерами, смиренно наблюдаю за приближением своей неминуемой смерти на многочисленных мониторах. Рядом со мной никого. Ни жены, ни детей, ни внуков. Я совершенно один. Всю жизнь потакал собственному эгоизму и вот он результат. А ещё жить мне осталось совсем недолго, максимум день-два не больше и мне откуда-то это известно. Короче, перспектив нет, я вплотную подошёл к финальной черте. Почти как со сном: опять рано проснулся, пролежал без сна весь положительный баланс жизни, мне скоро “вставать”, нечего и надеться на то, что вновь удастся заснуть и ещё немного пожить. И вот на этой черте я вспоминаю прожитую жизнь (больше-то делать все равно нечего) и мечтаю вернуться обратно в прошлое и попробовать всё сначала. Прожить ещё хотя бы полжизни. Допить, доесть, дописать, дочитать и доспать.
А самое благоприятное время для возвращения – это моё нынешнее настоящее. Только в этом времени у меня есть для этого все условия. К тому же раньше вернуться все равно нельзя, а позже мне ни к чему. И я прошу Бога предоставить мне ещё один шанс. Мудрый Бог мне внимает и в один момент из безногого старика-инвалида, я превращаюсь в красивого молодого мужчину, который как раз пробегает на своих длинных ногах мимо вот этого самого стенда. При этом я всё помню: и про дом престарелых, и про скорую смерть и про то, что мне дали второй шанс, но дальнейшие подробности, относительно моего будущего (вот прямо отсюда) мне недоступны. Меня вернули в моё счастливое время, я сбросил почти полвека, я на ногах, полон и силы, и не осведомлён ни о чём. Кажется, бери, наслаждайся, живи и радуйся. Есть только одно “но”: сейчас надо идти на работу. Не смешно это разве?
Полпути пройдено. Вот и МЦК. Перевалочный пункт. Между интервалами поезда у меня появлялось пять минут свободного времени. За эти пять минут можно было немного перевести дух и отдышаться. Постоять, почитать что-нибудь в сторонке. Отчего-то мне было очень уютно здесь. Не было такой суеты как в метро. Всё тихо, спокойно. Чисто, сухо, тепло. Опять же крыша над головой. Казалось бы, весь день так бы и простоял. А если бы было, где купить попить-поесть, то, наверное, я поселился бы здесь навсегда.
Эти пять минут в ожидании прихода поезда я ценил дороже всего. Только ради этого у меня был стимул ездить по утрам работу. Мне вообще не хотелось, чтобы поезд приходил. Эта часть пути была единственно-приятной, отсюда было понятно моё желание продлить её, растянуть подольше и в полной мере насладиться этим моментом. Если бы работы у меня не было, то, наверное, я бы приезжал сюда просто так. На час, на два. А может, ещё и буду приезжать. Некоторые писатели сидели и писали в кафе. Я бы писал прямо здесь.
Просто нигде больше я не чувствовал себя в такой безопасности. Разве что, в детской поликлинике, когда вместе с матерью приходил туда на приём к врачу в детстве. Почему я сразу вспомнил про свою детскую поликлинику? Когда Московское Транспортное Кольцо только открылось и работало ещё в тестовом режиме, то в павильоне станции “Верхние Котлы” где я садился, стоял точно такой же запах, как и в той в поликлинике из моего детства. Я его сразу узнал.
*
Мне всегда хотелось повернуть обратно. Подозреваю, что мне немного завидовали встречные прохожие, которые в свою очередь шли исполнять свои должностные обязанности, в то время как шёл их дорогой к дому. Так, во всяком случае, это выглядело со стороны. Мне самому интересно было бы посмотреть на то, как моя вечерняя дорога домой выглядит с точки зрения утренней на работу.
По дороге на работу я включался в игру, которую сам же придумал. Согласно правилам этой игры каждый мой путь должен быть уникален. Свой завтрашний маршрут я строил ещё накануне вечером. Искал неизрасходованные ходы на блокнотном листке. При этом я постоянно заглядывал в свой архив, где у меня хранились подробности прошлых поездок и, сверяясь с ними, утверждал новый план, а на следующий день либо во всём ему соответствовал, либо прямо на ходу вносил в него поправки и изменения, если у меня чего-то не получилось учесть заранее.
Основной смысл игры состоял в том, чтобы выйти из дома как обычно и, добираясь до работы обычным способом, тоже прийти туда как обычно. Но на этом часовом маршруте исхитриться проявить разнообразие и отступить хотя бы на одну деталь так, чтобы эта новая схема выглядела оригинальной и ни в одной малости не совпадала бы с предыдущими схемами, которые я уже успел наездить. Мне и самому было интересно, обнаруживать всё больше фантазии и изобретательности в этом деле, не повторяться, что-то постоянно придумать и сочинять на ходу. Несмотря на ограниченные возможности, я не собирался нарушать правила и, выходить из положения приплетая такие вещи, как смена предметов одежды или книг которые читал в дороге или “соседей”. В том-то и был весь фокус, чтобы использовать условия самой дороги и ничего больше, а иначе не игра.
Такси исключалось. Это немедленная дисквалификация. Приветствовался только традиционный транспорт. Либо можно было пойти пешком.
Например, выйти из дома, дойти до платформы и, спустившись в переход, повернуть не направо, а налево, сесть не в десятый вагон по ходу поезда, а в шестой. На “Нижних Котлах” воспользоваться широтой выбора турникетов. И проход через пятый турникет в сочетании с восьмым вагоном в одной поездке, разыгрывало уже новую комбинацию.
Всё! Вы думаете это так просто? Попробуйте продержаться год на схеме, где задействованы хотя бы три вида транспорта. Случайности (задержка или поломка), а также любые другие обстоятельства непреодолимой силы, которые срывают поездку тоже можно засчитывать себе в плюс.
Итак: в моём активе имелись электрички (я фотографировал номера и, разумеется, не мог заранее предсказать какой номер мне выпадет утром), вагоны, двери, турникеты, место, где для перехода одной дороги, потом место для перехода второй дороги, пять дверей для входа на МЦК, два турникета, пять дверей для выхода на платформу, опять поезда, вагоны, двери поезда. Дальше, пять дверей для выхода в вестибюль, снова два турникета, пять дверей для выхода на улицу, место для перехода одной дороги, второй, третьей, аллея или улица, проходившая параллельно этой аллеи.
По дороге также находились такие объекты как автобусные остановки. В количестве четырех штук. Их можно было обходить справа или слева. А ещё скамейки и урны. То же самое, но пока ещё они мне не пригодились. Ну и напоследок мне предстоял выбор: срезать и пройти под окнами и сэкономить почти двадцать секунда или пуститься по нормальной пешеходной зоне в обход дома.
Вот, пожалуй, и всё. Всё это я комбинировал между собой и по-разному сочетал. Из всего этого нехитрого набора я уже год составлял свои неповторимые комбинации. Возможностей у меня была масса. Можно было идти сначала по одной стороне улицы, потом перейти дорогу и пойти уже по другой стороне, дойти до подземного или наземного перехода и снова вернуться на свою сторону. На худой конец можно пройти по бордюру, газону. В крайнем случае, немного залезть на проезжую часть. А то и вовсе проехать две остановке в неповторимом троллейбусе по специально выделенной полосе.
Не представляю, что делать и каким образом попасть на работу, когда иссякнут и эти ресурсы. Когда у меня тупо закончатся варианты и собирать свой путь окажется уже не из чего, всё уже будет использовано. Придётся опять включать в план метро, где с тремя пересадками возможностей наберётся больше. Но опять-таки ненадолго. Всему есть предел. Не оставаться же из-за этого дома. Поэтому самым лучшим выходом мне казалась мысль о смене работы…
Надо же, куда меня занесло! Да когда ещё всё это случится? Сейчас недостатка я не испытываю, а там дальше видно будет.
Кстати, я не просто так “подбирал” дорогу. У моей “игры” была цель. Я верил, что если перепробовать все варианты дороги от дома до работы, то однажды она “откроется” единственно-правильной комбинацией и тогда, в самом конце пути, представит мне настоящее чудо. Я искал этот вариант, пытался его вычислить, чтобы затем каждый день тщательно соблюдать все нюансы и тонкости и неизбежно становиться очевидцем (а заодно непосредственным участником) этого чуда. При этом мне было отлично известно, какое именно чудо произойдёт со мной в знак того, что я, наконец, выбрал правильную дорогу.
А может, не надо выискивать никакие закономерности в надежде на чудо, и следовать им тоже не надо? Может, всё это я сам придумал, чтобы не было скучно ездить, а чудо возможно вне зависимости от того, из какого тамбура я сегодня выйду и через какой турникет пройду?
Помню, однажды утром я ещё даже не обозначил свой путь и соответственно не накопил достаточное количество очков для того, чтобы произошло чудо. Я только вошёл в тамбур, а чудо уже случилось и никакие комбинации на это не повлияли бы. Я сам мог сотворить это чудо практически из ничего. Все условия для этого у меня были.
Потому, что на следующей от моей станции, ворочая в разные стороны рулём и с его помощью высвобождая себе проход в узком тамбуре, какая-то беспардонная велосипедистка затащила свой велосипед азиатского происхождения. На замечания пассажиров, которых она преднамеренно бодала своим транспортным средством, эта барышня отреагировала абсолютно неадекватно. Вместо того чтобы извиниться, она сразу окрысилась и начала хамить всем подряд. Не ваше, мол, это дело, где мне ездить с велосипедом, заявляет. Вас типа забыла спросить. Где хочу, там и езжу. Короче, натуральная хамка.
Ещё через одну станцию, большинство пассажиров вышло, в тамбуре стало свободнее. Остались только она, некая гражданка, пострадавшая, кстати, от руля велосипеда (после того, как руль упёрся одной рукояткой ей прямо в живот, и гражданка робко попробовала что-то ей возразить, то её заодно оскорбили словесно), сам велосипед и я.
Девица покрутилась и перешла в соседний тамбур к приятелю. Полагаю, такому же велосипидору. Простите, велолюбителю. Они сели вместе на предыдущей станции, просто он в один тамбур, она в другой. По крайней мере, хоть на это ума хватило. Свою машину она туда к нему не потащила, ошибочно предположив, что здесь он в надёжной сохранности. Ну а что? Безобидный очкарик с книжкой, женщина не ставшая вступать в перепалку.
Короче, она ушла, а я всё стоял и смотрел на этот велосипед. Смотрел на него, смотрел и странным образом вспомнил про свой многофункциональный швейцарский ножик, который всегда носил с собой в рюкзаке. Ножик в кармане рюкзака и оставленный без присмотра велосипед мысленно слились у меня в одном деструктивном порыве.
Мне с детства внушали уважение к чужой собственности. Однако, случай был исключительный, сейчас или никогда, возможно я всю жизнь буду потом что, не воспользовался этим ножиком и не испортил чужое имущество, тем самым проучив наглое быдло. А эта гражданка, которую ударили рулём в живот и обхамили, вряд ли станет меня закладывать владелице велосипеда или наряду милиции, если бы той вздумалось его вызвать для разбирательства.
Ножик был оснащён шилом. Это пришлось жилу и очень кстати. Я зажал его в кулаке, пропустив остриё между средним и безымянным пальцем и быстро пока не передумал, подошёл к велосипеду, с нажимом вогнал этот выступ сначала в одно колесо, потом в другое, качественно пропоров обе покрышки. Затем я сложил инструмент, убрал его обратно в рюкзак и, никак не прокомментировав свой поступок, вернулся к чтению книги. Хотя после такого, мне и не особо читалось, но я притворился, что снова увлёкся.
Наверное, машина успела перенять антагонистический нрав своей владелицы, только теперь её нахальный велосипед слабел на глазах. Он сморщился и обвис как при потере упругости. Внутреннее давление в нём стремительно падало. Казалось, шины выпускали не только воздух. Вместе с воздухом через проделанные мной отверстия из брутального, накаченного когда-то “горца” выходил смысл жизни. А также дешёвые понты и самомнение.
Велосипед с шипением испустил дух и медленно завалился на пол. Наверняка, его агрессивна владелица, точно также просела до самого основания, если бы её можно было кольнуть моим шильцем разок-другой.
Женщина сделала вид, будто бы она ничего не заметила. Даже глазом не моргнула. На ближайшей станции мы вышли, а владелица так и не появилась.