Работа была нужна. Более того – работа была мне необходима. Наверное, чтобы не слететь с резьбы окончательно. И если работа у меня была (и мне хотелось, чтобы она продолжала быть у меня и дальше), то мне пришлось взять за правило, строго по будним дням в определённые утренние часы покидать квартиру и выдвигаться туда. То есть, на работу. В соответствии с этим правилом, ровно без десяти восемь я выходил из дома на улицу и обязательно встречал там людей, чьи интересы совпадали с моими собственными стремлениями. Это были такие же люди, как и я сам, с таким же небольшим, но стабильным доходом, проживавшие где-то неподалёку. Они тоже выходили по своим делам примерно в одно время со мной и преследовали ту же цель что и я. А именно: добраться вовремя до работы, для чего в свою очередь нужно было не опоздать на нашу общую электричку. Электричка следовала по расписанию. Во избежание нервотрёпки (*показательно долгий, протяжный вздох, “наш поезд уйдёт, пока вы купите себе свой месячный абонемент) пропуска в пригородной кассе оформляли заранее.
В группе 8:02 (время отхода поезда от нашей станции) я состоял уже год. Как раз год назад я поменял работу, соответственно мой график работы тоже немного поколебался.
Понятно, что вся наша сплочённая группа работала на разных предприятиях, в разных концах города. Стартовали-то мы все с одной площадки, ближе к метро распадалась, а потом кто куда. Кто-то из нас ехал до конечной станции вокзала, кто-то (например, я) выходил на ближайшем к вокзалу остановочном пункте, где располагалось метро. Вышедшие на моей станции, тоже все разделялись: одни шли к входу в подземку, а другим (опять же мне) надо было топать ещё пятьсот метров до МЦК.
Но 8:02 это то, что всех нас объединяло. В этом времени был залог нашей стабильности, а значит и всего остального в жизни. Мы ничего не хотели менять. Нас всё устраивало. Ни в какое другое время, мы не могли больше встретиться. Никогда. Даже на обратной дороге подобная встреча представлялась маловероятной, всё зависело от случая. Но мы гарантировано встречались по утрам в это самое время. В этом времени прослеживалась система.
Если всегда состоять в одной группе и стараться не изменять ей с другими, более поздними группами, то такая преданность своему времени предусматривала своевременное появление на рабочем месте и в дальнейшем способствовала закреплению на этом (тёплом) месте другого места. Мягкого. С каждым днём всё больше и больше. Тогда мои одногруппники из разряда простых пусть и не случайных попутчиков переходили в разряд людей отдалённо мне близких. То есть, я начинал по-своему волноваться, если замечал, что кто-нибудь из них не пришёл на наш поезд, что кого-нибудь нет уже второй-третий день, и всегда радовался, когда он, наконец, появлялся. Всегда хотелось подойти, поздороваться, спросить у него, почему он пропустил эти несколько дней, всё ли у него теперь в порядке и так далее. А главное, чтобы при этом на меня не смотрели как на ненормального, а воспринимали адекватно все эти мои расспросы.
А, в конце-то концов, почему действительно не начать здороваться? Почему для соседей такая практика существует, а для попутчиков нет, хотя последних я встречаю гораздо чащей, чем соседей. Ведь они точно также могут считаться моими соседями. Пусть мы не соседствуем с ними по подъезду, по этажу, не работаем в одной компании, а пребываем точно посередине, между работой и домом. Мы ежедневно (кроме выходных) соседствуем на одной дороге от нескольких секунд до минут. Эти дорожные соседи (или “содорожники”) точно также могут нравиться или не нравиться. Могут быть даже объектами поклонения, как чаще всего со мной и случалось.
Например, за последние пять или шесть лет, я был постоянным участником трёх или четырёх групп и почти всегда был в кого-нибудь по пути влюблён. Но вне группы (дома, на работе, по дороге с работы или на остатке пути на работу) я прекращал думать о своей “возлюбленной”, забывал о ней на весь день. И опять вспоминал непосредственно перед самим выходом, а потом держал её в голове только в составе группы. То есть те самые десять-пятнадцать минут, что мы проводили вместе с ней на платформе или в вагоне. Мне этого было вполне достаточно для “романа”. Во всяком случае, у меня никогда и в мыслях не было подойти и познакомиться ближе. Может быть, я стеснялся, но скорее всего, просто берёг всё то, что успел про себя нафантазировать. К тому же, девушки, которые мне нравились свободными никогда не были. По крайней мере, никаких исключений они для меня никогда не делали. А вот так я как бы “любил” и мне было приятно ездить с ними на работу.
Как известно, любовь делает человека другим. Вот и я пока был “влюблён”, всегда приходил на работу без опозданий, даже если мне очень хотелось перенести свой выход на час или полтора. Да и выглядел я тогда на все сто. Но на тот момент “девушки” у меня не было, поэтому я изредка позволял себе следовать на работу с чужими группами. Но потом и эти чужие группы постепенно становились моими группами, в них у меня появились новые знакомые, которыми я стал дорожить не меньше остальных своих дорожных соседей.
Теперь дело обстояло так: если я соскучился по кому-нибудь, давно кого-то не видел, очень хотелось встретить – не было ничего проще. Я пропускал состав группы 8:02 и отправлялся в следующих составах. Например, в 8:07 или в 8:15. Правда, начиная с состава 8:25 мне уже приходили замечания на работе. Так что я там так никого и не узнал.
Однажды без ущерба для производства я попробовал слегка расширить “круг общения”. Тогда я просто прибавил шагу и успел проскочить перед своей классической группой на группу 7:57. Правда, эта группа отнеслась ко мне очень скверно (ясно, я был для них чужаком) и не позволила влезть к ним в переполненный тамбур. После этого случая я больше не связывался с группой 7:57, в которую все два с половиной часа пути компоновались жители Подмосковья. Эти отдалённые пассажиры не слишком жаловали нас, городских пассажиров. А всё потому, что мы пользовались короткими, ближними электричками. Электрички эти следовали только по черте города, отсюда были гораздо свободней и ехали мы в них с большим комфортом, да и стоимость проезда была дешевле. Конечно, провинциальные пассажиры были не в восторге от действий наглого городского пассажира, которому не хватило своих городских электричек, и он решил влезть в дальнюю электричку.