покров не порадовал снегом
но ветки уже облетели
помню на смятой постели
наволочка с принтом неба
не ждал не молился жил
с детства икон боялся
нас здесь стряхнут как пепел
в вечность седым иностранцем
время последней встречи
память укрыла прочно
тканью то ли брезента
рыбацких твоих палаток
то ли сажей ночи
там где вскрывались швы
и пусть сочились не в почву
по трубам в неё ушли
отпуск в октябрь бессрочный
в непроходящем сне
остались твой бог и ангел
оба живут в тюрьме
вместо иконы мне
фотография на столе
снова вернёшься в город
холодом первого снега
кто только в нём не предал
небо костры газеты
бывшие и друзья
время и даже я
PS
Было тепло и солнечно. Стайки студентов горного паслись у магазина, перекусывая на переменке. Не тридцать восемь тысяч, меньше группы. Бутылка "Грушёвой" вместо "абрикосовой"и пирожки с картошкой от адепта "МК", шина венка на голове, половая тряпка под толстовкой, внутри - ничего. Даже звука ссыпающейся земли. Только горечь пустоты. Навсегда. Амуниция осталась: разноцветные проводки шлейфа. В детстве воровали с АТС толстые жилы кабелей в шланге изоляции, вытаскивали оттуда разноцветные медные нити и делали оплётку шариковым ручкам, у кого не было ручек - наматывали на стержни, потом ими писали. Сделано своими руками...А сколько не сделано. Но время ещё осталось, оттуда, твоё. Ворую его из блокнотов с изображением часов на цепочке. Там оно точно указано, теперь + 15 градусов кругооборота вокруг циферблата. Твои полстакана бегают по сосудам до сих пор. Второе зачатие сна. Чистое, от жизни. Не от падали лилий. Говорят, они пахнут смертью с самого начала.
|
|
