Я знaю, слезы женщин — вздор, в них пocтоянства нет. Другой придет, пленит их взор, и слез пpoпал и след. Мне ничего не жаль в былом, не страшен бурный путь, но жаль, что, бросив отчий дом, мне не о ком вздохнуть. Вверяюсь ветру и волне, я в мире одинок. Кто может вспомнить обо мне? Кого б я вспомнить мог? Мой пес поплачет день-другой, разбудит воем тьму и станет первому слугой, кто бросит кость ему. Наперекор грозе и мгле в дорогу, рулевой! Веди корабль к любой земле, но только не к родной! Привет, привет, морской простор! И вам — в конце пути — привет, леса, пустыни гор! Британия, прости! (Джордж Гордон Байрон)

И вот перед нами последнее из написанных Байроном стихотворений. В день своего рождения, когда ему исполнилось 36 лет, Байрон вышел к своим друзьям и улыбаясь сказал: «Вот, вы как-то жаловались на то, что я теперь не пишу стихов. Сегодня день моего рождения, и я только что кончил стихи, которые, кажется, лучше того, что я обыкновенно пишу». И затем он прочел стихотворение - итог всему пережитому.

Других не властный волновать,
Я сам бесстрастен должен быть,
Но и без отклика, опять
Хочу любить.
Настал мой желтый листопад,
Любви цветенье позади,
Червь погубил плоды, и яд
В моей груди.
Огонь, терзающий меня,—
Вулкан среди пустынных вод;
Ни в ком ответного огня
Он не зажжет.
Надежда, ревность, страха дрожь,
Высокий жребий мук земных,
Любовь – я их лишен, и все ж
Во власти их.

«Я пережил свои желания и едва ли не все свои тщеславные порывы, да, едва ли не все, включая и тщеславие писательства».

Вероятно, это написано в одну из тех минут душевной подавленности, когда Байрон и вправду становился неотличим от своего героя Чайльда Гарольда. В поэме «Паломничество Чайльд Гарольда» Байрон обобщает умонастроения, мечты и разочарования целого поколения. Умонастроения Гарольда и сегодня современны. Не правда ли? В первой песне поэмы герой, занятый "лишь развлеченьями праздными", утрачивает интерес к жизни и ощущает одиночество. Мир, который широко распахнулся перед "беглецом неугомонным", не нарушает его мрачности, но пробуждает неутомимо искать смысла в жизни. Наука любви привела "к старенью сердца". Одиночество в толпе ведет поэта к боли, возмущению, но не к холодному отчуждению. Остались всё-таки  вера,  надежда и любовь.

А.К.