Charles Spencer «Charlie» Chaplin — британский и американский актёр, кинорежиссёр, сценарист, композитор, продюсер и монтажёр. Чарли Чаплин явил миру образ Маленького Бродяги в 1914 году в самом начале своей кинокарьеры. Режиссер Мак Сеннет попросил актера на скорую руку нанести грим и подобрать одежду. Среди студийного реквизита Чаплин нашел безразмерные брюки и огромные ботинки, нарядный сюртук и бамбуковую трость.

Цитаты Чарли Чаплина

Жизнь — это трагедия, когда видишь её крупным планом, и комедия, когда смотришь на неё издали.

***
Самое печальное, что может быть в жизни, — это привычка к роскоши.

***
Я не нахожу в бедности ничего привлекательного и поучительного. Она меня ничему не научила и лишь извратила моё представление о ценностях жизни.

***
Жизнь без споров была бы очень скучна. Всё, что живёт, взывает к обсуждению.

МИХАИЛ
Архангел в сияющих латах
И с красным мечом из огня
Стоял на клубах синеватых
И дивно глядел на меня.
Порой в алтаре он скрывался,
Светился на двери косой —
И снова народу являлся,
Большой, по колени босой.
Ребенок, я думал о Боге,
А видел лишь кудри до плеч,
Да крупные бурые ноги,
Да римские латы и меч...
Дух гнева, возмездия, кары!
Я помню тебя, Михаил,
И храм этот, темный и старый,
Где ты мое сердце пленил!

Иван Бунин
 

АНГЕЛ
По небу полуночи Ангел летел
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой

Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была...

Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез,
И звук его песни в душе молодой
Остался, без слов, но живой...

И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли...

Михаил Лермонтов

«O Sole Mio» («Моё Солнце») (Лучано Паваротти и Ян Тьерсен)

Ясный воздух после бури.
От свежего воздуха ощущение праздника.
Как прекрасно солнечное утро!

Но другое солнце
Ещё прекраснее, знаешь…
Моё солнце,
Сияет на твоем лице…
Солнце,
Моё солнце,
Сияет на твоем лице!

Светятся створки твоего окна,
Поёт прачка, гордясь своим пением.
И тем временем выжимает и развешивает бельё.
Светятся створки твоего окна.
Но другое солнце

Когда наступает ночь, и солнце садится,
Мне грустится…
Я остался бы под твоим окном,
Когда наступает ночь, и солнце садится.
Но другое солнце

Неаполитанская песня, впервые прозвучавшая в 1898 году, была написана композитором Эдуардо ди Капуа на текст поэта Джованни Капурро. Изначально задуманная как произведение, отражающее красоту итальянского солнца и яркость эмоций, «O Sole Mio» стала одним из самых узнаваемых и любимых музыкальных произведений в мире. Солнце моё» стало неотъемлемой частью репертуара главных титанов итальянской оперной сцены, в частности теноров Лучано Паваротти, Андреа Бочелли и Пласидо Доминго. Placido Domingo, Jose Carreras,

Luciano Pavarotti - O sole mio

Молодые последователи. Сыновья трёх топ теноров Пласидо Доминго, Хосе Керераса, Лучано Паваротти. Il Volo - O Sole Mio (Videoclip)

Muslim Magomayev - 'O sole mio (Муслим Магомаев)

Учёные заявили о новом витке эволюции человека: психиатры утверждают, что сформировался совершенно новый тип личности, третий, существующей рядом с привычными нам интровертами и экстравертами. Отроверты абсолютно по-другому взаимодействует с социумом. Причём психологи утверждают, что появление этого нового типа личности вызвано колоссальным грузом психологических проблем, с которыми сталкиваются сегодня люди. Так что же это за зверь такой – отроверт, - и почему его появление говорит о серьезных проблемах, стоящих перед обществом.

Почти век длилась идиллия "всеобщего психологического благоденствия". Экстраверты мирно уживались с интровертами, существуя параллельно. Как день и ночь, чёрное и белое, лето и зима. Но американский психиатр Рами Камински взял и сломал всю эту систему, выделив третий, совершенно новый тип личности – отровертов. От испанского "отро", что переводится как "иной".

"Отроверт — это человек, который не чувствует никакой принадлежности к какой-либо группе. При этом отроверты очень дружелюбны и способны устанавливать очень глубокие связи с другими людьми. Присутствуя на большом собрании, отроверты с большей вероятностью окажутся в стороне, ведя глубокую беседу с другим человеком, а не порхая от гостя к гостю", - пишет издание Daily Mail.

"Я отроверт и я всегда был отровертом. Это тот, кем можно стать, понимаете. В первое десятилетие жизни это вообще не доставляло мне проблем. А вот дальше, когда нужно было примыкать к каким-то группам, я стал испытывать дискомфорт. Моя мама даже сказала мне: "Ты просто можешь, наконец, быть таким как все?" - рассказывает сам Рами Камински.

Оказалось, нет! Когда американские "синие ночи взвивались кострами", то есть самого Камински принимали в скауты. Остальные девчонки и мальчишки буквально рыдали от счастья. А он не чувствовал абсолютно ничего.

"Мне было всё равно. Это происходит потому, что у отровертов не формируются такие же эмоциональные связи с групповой идентичностью или общими ритуалами, как у других. Отсюда неприязнь к командным видам спорта. Восприятие общих привычек общественной жизни как сложных или непонятных", - говорит психиатр.

Что, кстати, вполне присуще и классическим интровертам. Так, что сам факт революцию в типологии личности многие специалисты ставят под сомнения. Мол, не нужно изобретать велосипед. Просто сначала в себе хорошенько разберитесь. Старик Юнг ведь уже давно всем и всё объяснил.

Женщина-Скрипка рассохлась в футляре,
Очень давно её в руки не брали.
Струны ослабли и сердце остыло,
Всё в этой жизни уже ей не мило...

Мастер придёт и возьмёт в руки Скрипку -
Жизни исправит былые ошибки.
Нежно её прижимая плечом,
Бережно тронет волшебным смычком.

Вновь зазвучит позабытая Скрипка,
Звуком своим вызывая улыбки.
Душу её, словно светом, зажжёт,
Сердце проснётся и вновь оживёт.

Одинокая Флейта - Мне нравится, что Вы больны не мной (муз. М. Таривердиев).

Порой, устав от Мира суеты, Так хочется от всех уединиться. При этом, в окруженье красоты, Чтоб голос подавала только птица. Одинокая Флейта - 20 лет спустя. Ю. Антонов.

История любви Владимира Маяковского и Лили Брик — одна из тех историй, которые вызывают смесь любопытства и недоумения. Здесь намного больше вопросов, чем ответов. Какие только эпитеты не приклеивали к любви, случившейся между Маяковским и Лилей Брик. Сумасшедшая, ненормальная, больная, маниакальная, развратная и так далее. Но она была! И, может быть, только благодаря ей Маяковский написал лучшие свои стихи, ведь почти все они в первые годы после знакомства с Лилей были посвящены именно ей. Их отношения были далеко непростыми. Эти «больные» отношения помогали поэту, так искренне писать и жить, что уже не первое поколение людей зачитывается его стихами и удивляется, откуда появились эти поистине фантастические слова, заставляющие сердца замирать от восхищения. Лиля Брик была своего рода психостимулятором для В. Маяковского.

Я часто размышляла о том, смогла бы стать для Маяковского вдохновительницей другая женщина, не такая, как Лиля Брик. Покладистая, уступчивая, домашняя, такая, рядом с которой ему было бы просто хорошо и уютно, такая, которая не ставила бы ему условий, соглашалась с ним во всем. Однозначно нет. Маяковскому нужны были страсти. Он и сам об этом говорил. В его понимании любовь — это муки ревности, недоверия, постоянные переживания и боль. Так понимал поэт любовь. Такое чувство могла подарить ему только Лиля. Каждое событие, которое происходит с нами в жизни, так или иначе влияет на то, какими мы становимся. Лиля была самым важным «событием» в жизни Маяковского. Благодаря ей он стал великим поэтом.

Когда я читала переписку между Владимиром Маяковским и Лилей Брик, я часто ловила себя на мысли, что возмущаюсь поведением этой женщины. Как она могла так обращаться с самим Маяковским? Она практически держала его на коротком поводке. Многие исследователи творчества Маяковского пишут о том, что Лиля, навсегда привязав его к себе и греясь в лучах его славы, практически сделала вклад в свое бессмертие. Кто бы вспомнил о ней, если бы она не была музой Маяковского? Сама она не сделала ничего, что могло бы увековечить ее в памяти людей. Но о ней пишут и говорят чуть ли не больше, чем о самом Маяковском. Могла ли она предполагать такое, когда была с ним в отношениях?

Нам тема Пентагона и его выплат занимательнее всего. Ведь от того, насколько долго продлится шатдаун, зависит, сколько времени не получат дополнительные вооружения наши непосредственные противники на поле боя. Приостановка работы правительства 2025 года уже стала самой продолжительной в истории Америки. Предыдущий рекорд был поставлен в первую каденцию Дональда Трампа. Но теперь положение покруче. Военное министерство под особым прицелом. Гражданские служащие, а их сотни тысяч, полтора месяца сидят без заработной платы. Ещё немного – и начнутся массовые увольнения. Это на фоне и без того имеющегося планового сокращения на семь процентов.

Бардак в сфере гособоронзаказа – шатдаун вынуждает сдвигать сроки вправо, пересматривать программы перевооружения. Особенно в том, что касается систем противовоздушной обороны. Вернее, ракет для систем ПВО. Их делали не так много, зато за очень большие суммы. Вот и выходит: для единичного отражения иранской атаки на Израиль или нашего налёта на супостата заокеанские "партнёры" вынуждены тратить колоссальные средства. Требуются новые решения, упрощение производственных процессов, новые предприятия – а с ними квалифицированные рабочие, инженеры, конструкторы. Где их взять? Вопрос открытый.

«Солженицын – душевнобольной человек, страдающий манией величия»

8 сентября 1967 года Михаил Александрович Шолохов направил в секретариат Союза писателей СССР письмо. Я думаю нет необходимости представлять Михаила Александровича. Все прекрасно знают его по произведениям "Тихий Дон", "Они сражались за Родину", "Поднятая целина" и т.д. Кроме того, он является лауреатом Ленинской, Сталинской и Нобелевской премий. Так о чем же письмо? Давайте прочтем небольшой отрывок из него:

    Прочитал «В круге первом» и «Пир победителей» Солженицына. Поражает бесстыдство автора. Солженицын выставляет напоказ позу этакого «правдоискателя» и со злостью и остервенением указывает на ошибки, допущенные Советской властью и партией начиная с 30-х годов». Форма произведений откровенно неумна. О содержании и говорить нечего. Все командиры либо конченые подлецы, либо колеблющиеся и ни во что не верящие люди. Напрашивается вопрос – как при таких условиях батарея, в которой служил Солженицын, дошла до Кенигсберга? Или только персональными стараниями автора?

А дальше к Солженицыну у Шолохова возникают законные вопросы. Почему в "Пире победителей" осмеяны русские солдаты? Мало того, изменники власовцы вовсе представлены некими героями, выражающими чаяния русского народа. Конечно, это вопросы риторические. С Солженицыным и так все понятно. Но Шолохов был более чем резок в своем письме:

    У меня одно время сложилось впечатление, что Солженицын – душевнобольной человек, страдающий манией величия. Я не психиатр и не мое дело определять пораженность психики Солженицына, но если это так, то злобному психу, потерявшему разум, нельзя доверять перо.

Резюмирует свое письмо Михаил Александрович довольно метким умозаключением. Он предположил, что если Солженицын не является душевнобольным, то тогда он никто иной, как "открытый и злобный предатель и антисоветский человек". Шолохов открыто выступил за исключение Солженицына их Союза писателей.

***

"В одном пальце Пастернака больше таланта, чем во всех рассказах Солженицына"

Именно такими словами охарактеризовал творчество Солженицына Варлам Тихонович Шаламов. Весь парадокс в том, что Варлам Тихонович, автор знаменитого произведения о советских ИТЛ "Колымские рассказы", значительную часть своей жизни провел в местах заключения. Следовательно, он должен был придерживаться схожей с Солженицыным позиции. Но, прочитав "Один день Ивана Денисовича" он был не просто удивлен, а шокирован прочитанным.

После знакомства с творчеством Солженицына он резко высказался о нем:

    Ни один человек из «прогрессивного человечества» к моему архиву не должен подходить. Запрещаю писателю Солженицыну и всем, имеющим с ним одни мысли, знакомиться с моим архивом.

А следом Шаламов прошелся и по уровню таланта Солженицына:

    В одном пальце Пастернака больше таланта, чем во всех романах, пьесах, киносценариях, рассказах, повестях, и стихах Солженицына.

Сразу бросается в глаза, что Шаламов относится к Александру Исаевичу без какого-либо уважения, мало того, он его презирает:

    Деятельность Солженицына - это деятельность дельца, направленная узко на личные успехи со всеми провокационными аксессуарами подобной деятельности... Я считаю Солженицына человеком, который не достоин, прикоснуться к такому вопросу, как Колыма.

И это все на фоне того, что Варлам Тихонович на себе испытал все "прелести" лагерной жизни. А соответственно, он имел полное право давать оценку творчеству Солженицына.

https://dzen.ru/whs

Игорь Корнелюк - Музыка из т-с 'Мастер и Маргарита'(2005)

История о рыжем кленовом листе — символе мимолётности счастья на музыку Дунаевского для Николая Караченцева, провожавших уходящую осень и встречающих зимние холода, родилась в  воображении Дербенёва. 

В путь-дорогу птицам пора,
Птицам снится юг.
Жёлтый лист кленовый не зря
Сел в ладонь мою.
Кто-то мне вдруг скажет в ответ -
Ничего такого здесь нет,
Жёлтый лист, как птица, вчера
Сел в ладонь мою.

Кленовый лист, кленовый лист,
Ты мне среди зимы приснись,
В тот миг приснись, когда пурга
Качает за окном снега.
В тот миг, когда всё замело
И на душе белым-бело,
Ты мне приснись,
Рыжий лист кленовый.
Приснись, приснись,
Рыжий лист кленовый.

Век моих усталых коснись,
Тихий сон даря.
Заплутавшей птицей вернись
В стужу января!
Кто-то мне вдруг скажет в ответ -
Ничего такого здесь нет...
Безрассудной птицей вернись
В стужу января

Снится птицам море и юг
В дымке золотой.
Жёлтый лист, доверясь мне вдруг,
Сел в мою ладонь.
Кто-то мне вдруг скажет в ответ -
Ничего такого здесь нет.
Спрыгнув с ветки,
Жёлтый лист вдруг
Сел в ладонь мою.
 

Проклятие внутреннего микроскопа

Способность к аналитическому мышлению, которую принято измерять в баллах IQ, — это палка о двух концах. С одной стороны, она позволяет видеть мир в HD-качестве, замечать неочевидные связи и решать сложные задачи. С другой — она вручает человеку мощнейший микроскоп и заставляет его с маниакальным упорством изучать самого себя. И то, что он там видит, редко вызывает приступы бурной радости. Человек с более скромным интеллектуальным аппаратом смотрит в зеркало и видит просто лицо. Человек с высоким IQ видит асимметрию, первые признаки старения, поры, которые кажутся ему размером с кратеры на Луне, и вспоминает все неудачные стрижки за последние десять лет.

Этот безжалостный внутренний критик не ограничивается внешностью. Он препарирует каждое действие, каждое слово, каждую мысль. Пока обыватель, совершив ошибку на работе, пожмёт плечами и пойдёт пить чай, его высокоинтеллектуальный коллега устроит в своей голове полноценный трибунал. Он проанализирует не только саму ошибку, но и её глубинные причины, возможные последствия вплоть до тепловой смерти Вселенной, свою роль в коллективе и морально-этические аспекты использования сломанного степлера. Этот процесс, называемый гиперрефлексией, превращает жизнь в бесконечную серию самокопаний. Мозг, предназначенный для великих открытий, тратит гигабайты оперативной памяти на пережёвывание вчерашнего неловкого разговора у кулера.

Неотъемлемой частью этого ментального мазохизма является постоянное сравнение себя с окружающими. Но если человек со средним интеллектом сравнивает себя с соседом и успокаивается, заметив, что у того машина старше, то умный человек попадает в другую ловушку. Он инстинктивно ищет ориентиры среди равных или тех, кто стоит выше. И, разумеется, всегда их находит. Всегда найдётся кто-то, кто умнее, успешнее, продуктивнее. Физик будет сравнивать себя не с менеджером по продажам, а с Эйнштейном, и сравнение это будет явно не в его пользу. Это порождает вечное чувство неудовлетворённости, ощущение, что ты — самозванец, которому по какой-то ошибке выдали диплом. Феномен, известный как «синдром самозванца», особенно часто встречается именно в интеллектуальных кругах, где достижения одного лишь подчёркивают мнимую ничтожность другого. В итоге мощный интеллект, вместо того чтобы стать источником уверенности, превращается в машину по производству комплексов и сомнений.

Каким мог бы быть сериал «Хроники русской революции» / Егор Яковлев  

От Брестского мира до конца Гражданской войны / Кирилл Назаренко и Егор Яковлев

Нина Кирсо. Осеннее танго.

Пиано и скрипка

Скрипка, Пианино и Бас

Путь из Холмогор: начало служения наукам

В 1711 году, в деревне Мишанинская, затерянной в просторах Архангелогородской губернии, в семье зажиточного крестьянина-рыбака Василия Дорофеевича Ломоносова родился сын Михаил. Его происхождение — не из дворян или духовенства, а из двинских крестьян, которых позже назовут «поморами», — во многом предопределило его характер. Это были люди, с десяти лет выходившие с отцами в суровое Белое море, закаленные опасностями и обогащенные наблюдениями за природой Севера, что позже отразится в научных интересах Ломоносова, от северных сияний до проблем мореплавания. Отец, по словам самого Михаила, был человеком добрым, но «в крайнем невежестве воспитанный». Мать умерла, когда ему было девять, а отношения с мачехой, Ириной Семёновной, не сложились. Она, как писал Ломоносов, была «злой и завистливой», и особенно ее раздражала страсть пасынка к книгам.

Грамоте Михаила обучил местный дьячок С. Н. Сабельников. Его «вратами учености» стали три книги, определившие его судьбу: «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, «Арифметика» Леонтия Магницкого и «Псалтирь рифмотворная» Симеона Полоцкого. К четырнадцати годам он писал грамотно и четко, но жажда знаний была неутолима, а жизнь дома, где отец собирался его женить, становилась невыносимой. В 19 лет, 15 декабря 1730 года, получив паспорт в Холмогорской воеводской канцелярии, он тайно ночью покинул дом, взял с собой лишь две рубахи, тулуп и свои главные сокровища — «Грамматику» и «Арифметику». Нагнав на третий день рыбный обоз, он упросил рыбаков взять его с собой в Москву. Путешествие заняло три недели.

Наследники руин и степные волки

Империи редко умирают тихо и с достоинством. Чаще всего их кончина — это долгий, мучительный и унизительный процесс. Византийская империя, второй Рим, тысячелетняя наследница Цезаря, к началу XV века представляла собой жалкое зрелище. Золотой орел был ощипан, а от былого величия остались лишь воспоминания и обветшалые стены Константинополя. Настоящий смертный приговор ей подписали еще в 1204 году, когда «благочестивые» рыцари Четвертого крестового похода вместо того, чтобы воевать с мусульманами, взяли и разграбили величайший христианский город мира. На 57 лет Византия просто исчезла с карты, превратившись в Латинскую империю — странное образование, жившее за счет кредитов венецианских банкиров. Венецианцы, эти ушлые торгаши, по сути, приватизировали целое государство, превратив его в свой заморский филиал. Рядом, на обломках старой державы, возникло несколько греческих государств-преемников, самым сильным из которых оказалась Никейская империя. И тут начинается большая геополитика, замешанная на деньгах. Никейцы, в пику венецианцам, вели дела с их злейшими конкурентами — генуэзскими банкирами. Так что борьба за возрождение Византии была еще и войной двух итальянских банковских кланов. В августе 1261 года никейский полководец Алексей Стратигопул, действуя от имени императора Михаила VIII Палеолога, почти без боя вернул Константинополь. Латинский император Болдуин II бежал так быстро, что забыл в своей спальне корону и скипетр. Византию вроде бы восстановили. Но это была уже не та империя. Это был призрак, тень прошлого, государство, зажатое со всех сторон врагами.

Среди богатейшего наследия классической мифологии история нимфы Эхо и прекрасного Нарцисса занимает особое место, представляя собой один из самых, на протяжении веков волновавших воображение художников.

Этот миф, дошедший до нас в изложении Овидия в его бессмертных «Метаморфозах», претерпевал удивительные трансформации в европейском искусстве, отражая изменяющиеся представления о любви, самопознании и природе человеческой души. От интеллектуально насыщенных композиций Никола Пуссена до чувственных образов Джона Уильяма Уотерхауса, от психологического реализма Караваджо до сюрреалистических видений Сальвадора Дали — каждое поколение художников находило в этой истории новые грани и акценты, созвучные своей эпохе. 

Миф об Эхо и Нарциссе, как его излагает Овидий в «Метаморфозах», представляет собой сложное переплетение двух самостоятельных, но связанных общим фатальным исходом историй. Нарцисс — сын речного бога Кефиса и нимфы Лириопы — был юношей необыкновенной красоты, но с холодным и надменным сердцем. Его мать, обеспокоенная судьбой сына, получила от слепого прорицателя Тиресия двусмысленное предсказание: Нарцисс будет жить долго, «если сможет не узнавать себя». Эта фатальная неопределённость становится завязкой трагедии, разворачивающейся на страницах поэмы.

Зимой 1986 года по рекомендации друга Эва Кэссиди пришла в небольшую домашнюю студию, чтобы познакомиться с басистом и звукорежиссёром Крисом Биондо, который одним из первых распознал дарование. 3 января 1996 года Эва Кэссиди каким-то чудом на собственные отложенные средства записала концертный альбом «Live at Blues Alley».

«Over the Rainbow» из фильма «Волшебник страны Оз»

«Многие берут уроки, чтобы изучить теорию музыки и гармонии. У неё всё получалось спонтанно. Она придумывала гармонии на три или четыре голоса из ниоткуда. Слышала их в своей голове, а затем пела».

Песни мгновенно нашли отклик у британских слушателей. Незадолго до Рождества 2000 года альбом взлетел на вершину британского чарта. Он начал расходиться в США и вскоре стал платиновым. Записи Эвы Кэссиди стали хитами в Германии, Австралии, Швеции, Швейцарии и других странах.

Эва была очень близка к тому, чтобы стать звездой при жизни, но успех пришёл слишком поздно. Эва Кэссиди ушла из жизни 2 ноября 1996 года в возрасте 33 лет, всего через десять месяцев после записи своего концертного альбома. Она не успела ни выйти замуж, ни завести детей.