В этом году исполнилось 165 лет со дня рождения классика мировой литературы Антона Павловича Чехова.



Антон Павлович Чехов прожил удивительную жизнь: «в детстве у него не было детства», потому что отвечал за свою семью с ранних лет; был единственным врачом на 25 деревень во время эпидемии холеры; выбрал в жены актрису Ольгу Книппер — они жили в разных городах и написали друг другу сотни писем. Мы собрали несколько фактов о любимом писателе.



Дед Антона Павловича Чехова — Егор Михайлович — был крепостным крестьянином. Он выкупил себя и свою семью на волю за три с половиной тысячи рублей. Отец писателя, Павел Егорович, стал купцом третьей гильдии, открыл в Таганроге бакалейную лавку. Мать занималась домом и детьми, которых в семье Чеховых было шестеро.

Антон Чехов и его братья еще мальчишками торговали в лавке отца. Они приходили туда после уроков и задерживались допоздна. Вот как вспоминает об этом Александр Чехов, брат писателя:

«Первую половину дня мы, братья, проводили в гимназии, а вторую, до поздней ночи, обязаны были торговать в лавке по очереди, а иногда и оба вместе. В лавке же мы должны были готовить и уроки, что было очень неудобно… Но самое скверное и горькое было то, что у нас почти вовсе не было времени для того, чтобы порезвиться, пошалить, побегать и отдохнуть».

В 1876 году Павел Егорович разорился, и его семья была вынуждена переехать в Москву. Антон Чехов остался предоставлен сам себе — он жил в Таганроге, оканчивал гимназию и подрабатывал репетиторством, присматривал за младшим братом Иваном. Еще и посылал деньги отцу в Москву, а тот требовал, чтобы сын брал больше уроков.



В Московском университете Антон Чехов получил степень лекаря и звание уездного врача. С 15 ноября 1884 года началась его медицинская практика. Чехов лечил всех, кто обращался к нему за помощью, и зачастую не брал за это денег.

«Приходили, привозили больных в телегах и далеко увозили самого писателя к больным. С самого раннего утра перед его домом уже стояли бабы и дети и ждали от него врачебной помощи, — писал Михаил Чехов, брат писателя. — Он выходил, выстукивал, выслушивал и никого не отпускал без лекарства; его постоянной помощницей, “ассистентом” была сестра Мария Павловна. Расход на лекарства был порядочный, так что пришлось держать на свои средства целую аптеку. Я развешивал порошки, делал эмульсии и варил мази, и не раз, принимая меня за “фершала”, больные совали мне в руку пятачки, а один дьячок дал даже двугривенный, и все искренне удивлялись, что я не брал».

Иногда пациенты приходили к Чехову и по ночам.

«Я помню, как однажды среди ночи проезжавшие мимо Мелихова путники привезли к нам человека с проколотым вилами животом, которого они подобрали по дороге. Мужик был внесен в кабинет, в котором на этот раз я спал, положен среди пола на ковре, и Антон Павлович долго возился с ним, исследуя его раны и накладывая повязки», — рассказывал Михаил Чехов.

Антон Павлович Чехов не оставил медицины, начав писательскую карьеру. Именно литература позволяла ему содержать семью, но и врачебная практика была для него важна.

«Медицина – моя законная жена, а литература – любовница. Когда надоедает одна, я ночую у другой. Это хотя и беспорядочно, но зато не так скучно, да и к тому же от моего вероломства обе решительно ничего не теряют. Не будь у меня медицины, то я свой досуг и свои мысли едва ли отдавал литературе» — так объяснял свой выбор Антон Чехов в письме издателю Алексею Суворину.



Во время эпидемии холеры 1892 года Антон Павлович Чехов был единственным врачом в Серпуховском уезде. Ему приходилось в одиночку быть «и врачом, и санитарным служителем в одно и то же время».

«…Я назначен холерным доктором, и мой участок заключает в себе 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь. Я организую, строю бараки и проч., и я одинок, ибо всё холерное чуждо душе моей, а работа, требующая постоянных разъездов, разговоров и мелочных хлопот, утомительна для меня. Писать некогда. Литература давно уже заброшена, и я нищ и убог, так как нашел удобным для себя и для своей самостоятельности отказаться от вознаграждения, какое получают участковые врачи», — писал Чехов Алексею Суворину в августе 1892-го.

С августа по октябрь доктор Чехов записал на карточках 500 больных, в общем же принял не менее тысячи, пишет литературный критик Измайлов.

«Когда узнаете из газет, что холера уже кончилась, то это значит, что я уже опять принялся за писанье. Пока же я служу в земстве, не считайте меня литератором. Ловить зараз двух зайцев нельзя», — писал Чехов Суворину.



Антон Павлович Чехов долго не женился. У него остались воспоминания о многолетних отношениях с Ликой Мизиновой, с которой они то расставались, то снова сходились, но к свадьбе дело не шло. А потом Чехов неожиданно сделал предложение Ольге Книппер.

«Дайте мне такую жену, которая, как луна, будет являться на моем небе не каждый день», — писал Чехов. Ею и стала блистательная Ольга Книппер — писатель уехал в Ялту по состоянию здоровья, а она оставалась в Москве, потому что служила в МХТ.

«Ты нисколько не виновата, что не живешь со мной зимой. Напротив, мы с тобой очень порядочные супруги, если не мешаем друг другу заниматься делом. Ведь ты любишь театр? Если бы не любила, тогда бы другое дело», — писал ей Чехов.

Ольга Книппер и Антон Чехов написали друг другу около 400 нежных и трогательных писем. Супруги придумывают милые прозвища, предвкушают будущие встречи, обсуждают театр и литературу. И даже когда они выясняют отношения, то снова и снова повторяют «люблю».

«По письму твоему судя в общем, ты хочешь и ждешь какого-то объяснения, какого-то длинного разговора —с серьезными лицами, с серьезными последствиями; а я не знаю, что сказать тебе, кроме одного, что я уже говорил тебе 10 000 раз и буду говорить, вероятно, еще долго, т. е. что я тебя люблю — и больше ничего. Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству», — пишет Чехов жене из Ялты 27 сентября 1900 года.



Чехов привез из путешествия на остров Цейлон двух мангустов.

«Из Цейлона я привез с собою в Москву зверей, самку и самца, перед которыми пасуют даже Ваши таксы и превосходительный Апель Апелич, — писал он Николаю Лейкину 10 декабря 1890 года. — Имя сим зверям — мангус. Это помесь крысы с крокодилом, тигром и обезьяной. Сейчас они сидят в клетке, куда посажены за дурное поведение: они переворачивают чернилицы, стаканы, выгребают из цветочных горшков землю, тормошат дамские прически, вообще ведут себя, как два маленьких чёрта, очень любопытных, отважных и нежно любящих человека».

Мангуст по кличке Сволочь стал преданным другом Чехова. В письме Алексею Суворину писатель рассказывал, что его питомец «днем бродит по комнатам и пристает к людям, а ночью спит на чьей-нибудь постели и мурлычет, как кошка».

Однажды мангуст пропал. О нем горевал в письмах художник Исаак Левитан, мол, стоило ли везти зверя из Цейлона, чтобы он сгинул в Калужской губернии? Но вскоре питомец Чехова вернулся домой:

«Мангус нашелся. Охотник с собаками нашел его по сю сторону Оки, против дачи Снигирева, в каменоломне; если бы не щель в каменоломне, то собаки растерзали бы мангуса. Блуждал он по лесам 18 дней. Несмотря на ужасные для него климатические условия, он стал жирным — таково действие свободы. Да, сударь, свобода великая штука», — писал Чехов своему другу Алексею Суворину.

Источник