Крым не отпускает. Сегодня хочу порадовать вас, друзья, солнечными пейзажами Гурзуфа и рассказом о даче Антона Павловича Чехова. В отличие от Белой дачи Чехова в Ялте, это не дом, а именно дача.
Дом в Ялте был прекрасен и Чехов его очень любил:
Но он говорил: В Ялте можно жить и работать, если бы не добрые люди, которые думают, что мне скучно...
Из-за постоянных гостей и суматохи Антон Павлович называл Белую дачу «своей собственной тюрьмой». Писателю надо писать, а на Белой даче был настоящий проходной двор, никогда не кончалась вереница гостей. Целый день звонил телефон. Больные, зная, что Антон Павлович врач, стремились попасть к нему на приём. Чехов жалуется в письме к брату:
Меня здесь одолевают больные, которых присылают сюда со всех сторон с бациллами, с кавернами, с зелёными лицами, но без гроша в кармане. Приходится бороться с этим кошмаром, пускаться на разные фокусы.
Покупка дачи в Гурзуфе была одним из таких «фокусов».
К тому же как раз в это время он познакомился и начал встречаться со своей будущей женой Ольгой Леонардовной Книппер, актрисой МХТ.
В Гурзуфе он обрёл для себя тихое место для работы и отдохновения. Маленький уютный домик, расположенный на крутом берегу у подножья скалы Дженевез-Кая. Точнее, не домик, а татарскую саклю.
Ялта была переполнена поклонниками. А в Гурзуфе никто и не подозревал, что их скромный сосед – знаменитый писатель (а Антон Павлович тогда уже был знаменитым писателем).
Чехов купил саклю у татарина за 3000 рублей и жаловался, что очень дорого. Но позже оказалось, что в эту цену вошли не только домик и сад, но и кусочек морского берега – маленькая бухта, уютная и очень живописная:
14 января 1900, накануне своего 40-летия, Антон Павлович сделал себе подарок и на следующий день писал сестре Марии Павловне:
Я купил кусочек берега с купанием и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени...
Дом действительно был «паршивенький»: полы земляные, крыша протекала, печь – только одна, тандырная, которая тепла совсем не давала. Но Чехов от своего приобретения был в восторге.
4 крошечные комнаты: одну из них он оборудует под кабинет и устанавливает там стол и несколько стульев. А ещё комната для гостей, комната для родственников и кладовка. Ничего лишнего. Всё крайне скромно.
Здесь бывали только самые близкие: мама Евгения Яковлевна, сестра, братья, Ольга Леонардовна.
Из друзей о существовании гурзуфской дачи знала Вера Фёдоровна Комиссаржевская, она здесь бывала. И дважды навещал Чехова в Гурзуфе И.А. Бунин. Больше никто.
Еду здесь не готовили, привозили с собой из Ялты. Из Ялты в Гурзуф ходил теплоход. На нём и приплывали. Мария Павловна пекла пироги и брала их с собой.
Веранду, которая в тёплое время года выполняла роль гостиной и столовой, Чехов называл «большие сени»:
С веранды был выход в крошечный уютный садик. Садик-то крошечный, но дом буквально утопает в зелени!
Чехов был страстным садоводом, растения в саду он сажал сам. Где бы ни жил, устраивал вокруг своего жилища сад. И здесь, в Гурзуфе, он тоже разбивает сад. Живы три кипариса, посаженные Антоном Павловичем. До сих пор растёт посаженный им бамбук, Чехову нравилось, как он шумит на ветру. Бамбук был также нужен для удочек: здесь была рыбалка. Ставрида, пикша, кефаль.. Чехов шутил:
Чудесное занятие! Вроде тихого помешательства, и самому приятно, и для других неопасно… Хорошо!
В общем, здесь, в Гурзуфе, было всё необходимое для творчества: тишина, шум моря, свежий воздух, изумительные пейзажи, просто изумительные. Тенистые деревья, цветы... И главное – уединение.
Рабочий стол стоит у окна, выходящего на море:
Здесь, за этим столом, в августе 1900 Чехов начал работу над пьесой «Три сестры».
Сохранены личные вещи Чехова, мебель стоит так, как стояла при нём.
Из дворика открывается вид на скалу Пушкина. (Чехов очень любил Пушкина, привёз в Крым собрание его сочинений).
В 1820 молодой Александр Сергеевич вместе со своим другом Николаем Раевским облазили все скалы Гурзуфа, а с этой скалы они любили наблюдать сверху за купающимися барышнями.
Правда, сегодня пейзаж здесь не совсем такой, как во времена Пушкина или Чехова: скала обвалилась во время землетрясения 1927 года, которое было самым сильным и разрушительным за всю историю полуострова. Его магнитуда достигала 9 баллов по шкале Рихтера, а эпицентр находился около Ялты. Но и Гурзуф пострадал.
25 мая 1901 в Москве Антон Павлович и Ольга Леонардовна обвенчались. В тот же день Чехов телеграфирует в Ялту:
Мама, я женюсь, благословите. Но всё останется по-прежнему – я буду жить в Ялте один.
Часть медового месяца Антон Павлович и Ольга Леонардовна проводят в Гурзуфе. Потом она уезжает в Москву. Отпущенные им три года они так и прожили: она приезжала в Крым летом, он приезжал в Москву зимой. Короткие встречи сменялись длинными разлуками, и тогда они писали друг другу письма.
Я обещаю быть великолепным мужем, но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моём небе не каждый день.
Такой женой и была для него Ольга Леонардовна.
Антон Павлович и Ольга Леонардовна. 1901. Не знаю, где сделано это фото, но мне кажется,что именно здесь, в Гурзуфе.
Как жаль! Ну казалось бы: живи, твори и радуйся! У него было всё: огромный талант, любимая жена и семья, место где он мог спокойно работать, друзья, читатели, почитатели... Не было только здоровья.
В 1901 Чехов составил завещание, в котором завещал дачу в Гурзуфе жене (Белую дачу в Ялте он завещал сестре Марии Павловне). В 1904 Антон Павлович скончался.
В этом же году Ольга Леонардовна и Мария Павловна посадили в саду кипарис, который растёт здесь и сегодня:
Ольга Леонардовна приезжала сюда каждый год, до глубокой старости. Последний раз была в 1953. Многие хотели купить дачу в Гурзуфе, но лишь за год до смерти Ольга Леонардовна согласилась продать её живописцу Василию Мешкову.
Позднее дача отошла Союзу художников СССР и здесь был оборудован корпус дома отдыха.
В 1987, благодаря стараниям Дмитрия Лихачёва и Олега Ефремова, дача А.П. Чехова в Гурзуфе приобрела статус музея.
Адрес: Гурзуф, ул. Чехова, д. 22.
Источник