Мелкий, но назойливый, как комар в ночи, раздражающий фактор – сокурсники, которые гордо говорят «я поэт!», «я драматург!», «я критик!», напрочь забывая о том, что, вообще-то, следовало бы говорить: «я студент».

* * *

Когда я, в эйфории свежеиспеченного студента, сказала в одной из компании знакомых – не то, чтобы друзей, но и не совсем уж чужих людей, что я, мол, таки поступила в Литературный, и меня можно с этим поздравить, повисла напряженная тишина.
- А зачем, - спросили меня наконец, - вообще учиться на писателя? Писатель – не профессия, и писать может каждый.
Позже оказалось, что так думают многие.
В общем, почти что все.

Я, конечно, верю в гениев.
Но не очень сильно.
Немного сильнее я верю в то, что практически всему можно научиться.

В детстве я ходила в актерскую студию – скорее для того, чтобы просто занять чем-то вечера, чем для того, чтобы действительно чему-нибудь научиться. Особенных актерских талантов у меня не было, зато был неограниченный интерес к людям; я сидела, по большей части, в молчании и оцепенении, которые все принимали за смущение, и наблюдала. Остальные играли; играли посредственно и блестяще, увлекаясь и не прилагая особенных усилий. После занятий же, когда все толклись в раздевалке, натягивая куртки и обматываясь шарфами, наш мастер, прислонясь небрежно к стене, давал нам советы на будущее и задания на неделю.
- Смотрите, - говорил он, - смотрите и запоминайте. Походки, повадки, жесты, интонации. Смотрите за одноклассниками, учителями, родителями, случайными прохожими на улицах. Ловите моменты. Собирайте картинки. Запоминайте этот мир.
Мы кивали, шумно прощались и выбегали в ранюю зимнюю ночь, хрустя грязным снегом.

После я увлеклась фотографией. Читала книги, мучила учительский цифровик, подражала, пробовала, старалась. Искала, находила, ловила – и упускала из рук. Мои друзья-фотографы говорили мне:
- Лови кадры. Всегда лови их – взглядом, если нет с собой фотоаппарата или нельзя фотографировать. Заставляй себя мысленно вгонять пространство в рамки кадра, представляй себе, как объем превращается в плоскость. Старайся увидеть результат, не начиная еще работы. Смотри и запоминай.
Я кивала, улыбалась, приникала глазом к объективу.

Но, в общем, я поняла по-настоящему, что они имеют в виду, только сейчас. Потому что писатели, в общем, тоже делают так. У меня есть блокнот – уже далеко не первый – с кусочками и набросками текстов. Увиденными ситуациями, подслушанными диалогами, навеянными мыслями, тонкими оборотами речи, меткими словцами, странными ощущениями, описаниями звуков, запахов, вкусов и настроений, мест и времен, воспоминаний и мечтаний. Моих и чужих. Шкатулка реальности, тонкостраничная, с плотными картонными стенками.

Господь тоже не из ничего лепил мир.
Хотя это, конечно, спорно.

* * *

Один из студентов Литературного института как-то спросил своего Мастера:
- Мастер, вы ведь научите меня писать?
- Вас научит Б-г, - ответил Мастер, - Я же лишь укажу вам путь к нему.