Вечер был осенним, с влажной нотой недавнего дождя, уже без летнего тепла. 

Мы влетели по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж.

Выбрали столик подальше от окна, поближе к лестнице. По ней из зала и кухни поднимался теплый воздух.

Устраиваясь за столом, потираем руки, пытаясь побыстрей согреться.  

Осенний Париж... Это время кафе.

В моросящем осенью и зимой городе без отопления парижане стремились отогреться в кафе и тавернах, у очага, где пылал огонь и готовилась пища. Времена сменились, в старых домах появились системы отопления, но парижане по вековой привычке стремятся в кафе. Здесь струится  тот поток жизни, что отдан общению. Монотонность семейной жизни здесь разбавляется более широким кругом соседей и пряной новизной нескольких случайных новых лиц. А потом можно нырнуть в свою квартирку и уединиться для отдыха.

Но мы сбежали из респектабельного дворца в центре Парижа не для тихого вечера. Это был день нашего триумфа и вечер не хотелось отдавать чужим оценивающим взглядам европейских коллег.   Нам была нужна свобода и веселье, и мы сбежали с банкета, взлетев по крутым лестницам  на Монмартр. Хотелось простора... Мы улыбнулись Парижу, стоя над городом со ступенек белоснежного Сакре Кер.

Но осень, у нее свои законы.  Дождь. В такое время надежней отправляться в Латинский квартал, но мы влетели на маленькую площадь Театра, которая с легкой руки бедных художников стала одной из мировых сцен художественной жизни... На этом мощеном пятачке теперь бывает значительная часть человечества, это сакральное место мировой культуры. Поэтому Сальвадор Дали, великий мастер саморекламы, расположил свой музей за углом. 

Я сделал заказ, еще не сев за столик, и взгляды посетителей нацелились на нас. Во Франции принято со вкусом и подробно обсуждать заказываемую трапезу, это предвкушение создает  часть праздника еды.

Но мы озябли, а праздник был уже в крови. Сочное бургундское в длинных вытянутых бутылках и горячая говядина Бургиньон, тушеная в горшочках с вином, должны было согреть нас. А салаты с хрустящими багетами - это уже для продолжения беседы. 

Этот ресторан - больше для романтического отдыха туристов, он один из центральных на площади Тертр. Улитки, лягушки, фуагра и луковый суп - здесь балуют туристов, не гонясь за мишленовскими звездами.  Более высокий чек обеспечен самим местом.

Молодая пара рядом изумилась, услышав русскую речь. Да, это было лет так... несколько назад. 

- Вы бывали здесь раньше? - Да, заходили летом. Здесь уютно, хоть и темновато. - Бизнес? - Нет, врачи.

Ребята смутились. Видимо, в восприятии того времени врачи не сочетались с романтикой, с возможностями, с технологиями... Ребята были из Казахстана. Республика тогда жила на крутом подъеме. 

У пары было свидание. Молодой человек работал в торговом представительстве своей нефтяной компании в Париже, девушка училась по правительственной программе в Лондоне. Так Казахстан тогда готовил кадры, теперь эти кадры преподают в Астане, но уже в стиле передовых университетов. Причем часто оплачивали поездку с родителем или любящей половинкой - так скорее вернутся.

Девушке принесли романтическую фарфоровую чашу супа - знаменитый луковый суп.

Мы улыбнулись и не стали им мешать. Несколько месяцев переписываться... Теперь пора интонаций и взгляда зрачок в зрачок. 

По преданиям, луковый суп придумал король с друзьями собутыльниками. Продрогший на осенней охоте король попал ночью в охотничий домик, где не было еды, кроме связок лука и остатков муки. Потом луковый суп столетиями готовили в Чреве Парижа - центральном рынке Ле Аль, где озябшие  на холоде торговцы заряжались его могучей энергией. На свидание, мне кажется, он не подходит...

Женский вокал и звуки фортепиано  струились в полумраке, бургундское вбирало в себя энергию, загадочно мерцая в бокалах....

Французский язык - это уже музыка, настолько он играет. 

Мы смеялись, заново переживая сегодняшний день...

Вдруг девушка из-за соседнего столика резко поднялась, взяла сумочку и не прощаясь ушла.

Молодой человек сидел несколько растерянный.  Пиджак расстегнут, галстук чуть сбился.

Практически не тронутая корочка лукового супа золотится в полумраке.

Наполовину выпитый бокал бордо... Наполовину. 

Она хотела романтики - новый волшебный мир, Лондон, Париж, все должно быть как в романах...

Он немного устал в этом западном мире и хотел, как дома...  Быть в центре и быть опекаемым, обожаемым.

Они в новом мире, и векторы их желаний разошлись.

Мы рванулись, так жалко терять огонек, даже если это чужая свеча: - Беги, догони, там на углу цветочница, возьми роз... 

Он неуверенно покачал головой: Она вернется... Он взял бокал и замолчал. 

Мы вернулись в свою жизнь и взяли свои бокалы.

Молча я пожелал ей: Беги, весь мир твой, лети, и удачи тебе. Удачи! 

Вечер наполнял зал полумраком, вокал внизу стих, устав.

Мы допили кофе. Ужин  подошел к концу, я подозвал гарсона, попросил счет. 

И вдруг у лестницы появилась ее фигура. 

В большом западном мире не так много земляков казахов.

И традиции как вековой устой, в традиционном мире проще и спокойней...

Мы помахали ей рукой и отправились вниз - на первый этаж ресторанчика, и по крутому спуску Монмартра вниз - в Париж, в мир.

Мимо чудес старой карусели, по брусчатой мостовой...

Это был золотой век Парижа, когда город был столицей влюбленных.

Потом, потом было многое... И в мире и в этом городе. И рая уже не будет.

Ну хотя бы пусть будет любовь..!

1. Мокрые лестницы осеннего Монмартра





2. А это летом





3.





4.





5. Парижский дождь у старого аббатства Сент Пьер





6. Школа гарсонов на Монмартре





7. Пылающее сердце Сакре Кер





8.





9.





10.





11. Площадь Театра





12.





13.





14.