Десять минут назад двоюродный племянник позвонил со Шпицбергена.
Виделись полгода назад. Он еще не дописал дипломную работу, но уже плавает.
Или уже летает?
Порадовался за него. Его семья живет в в пригороде, городке спутнике, работают инженерами и жалуются на монотонность жизни. Хотя заканчивали один из лучших университетов, когда-то были планы.
А он стал пробовать делать. Разница между действием и планированием колоссальная.

Дочка вчера звонила с берега дальнего океана. Но это уже гены.
Когда в детстве разглядываешь на фотографиях горы отца, в юности окажешься в еще более высоких горах.
Спросил себя - а что-то ты съежился, устал от непонимания, неверия, безденежья и серых красок...
И вдруг посмотрел на стол. Два письма. Надо написать в Германию, как лечить пациента. В своем отечестве пророка нет, ищут у нас. И в Европе возник спор по сосудам, просят наш материал.
Да, здесь минус тридцать четыре, и, кажется, никому ничего не надо... Вспомнил Анну-Мари. Веселая такая невролог-патофизиолог из Нанта. Год назад в Париже рассказывала про житье-бытье в своей лаборатории. Как то те же проблемы, шеф также загребает все деньги, оставляя гроши, и забирает результаты, и хочется только плюнуть и бросить все к чертовой матери...
Если несколько миллионов вокруг слишком заняты, чтобы услышать, то кто-то ведь ждет ответа. И шесть тысяч километров - это не расстояние. Живых людей на планете достаточно. Если они лечат, им надо помочь. Если ищут, включиться, вместе дойдем быстрее. Так много дел не сделано еще в этой жизни...