Совершали мы с Филипп Филиппычем ежедневный променад по лесопарку. Погоды нынче стоят дивные: морозец кокетливо пощипывает за щеки, воздух свеж и сладок, а небосвод радует ярким солнцем.
Обычно мой четвероногий спутник добродушен и игрив. А еще очень любит светскую беседу: охотно подает собеседнику лапу (точнее, сразу обе) и подставляет по очереди пушистые бока – чтобы его погладили. Но сегодняшнее происшествие весьма сильно поколебало его душевное равновесие.
Вот значит, шествуем мы с ним неспешно по парковой дорожке, а навстречу нам – молодая семейная пара с ребенком: отец бодрой рысцой везет санки с пухлощеким трехлетним мальчишкой в синем комбинезоне; рядом семенит мама – улыбчивая дама с приятным лицом. При виде нас с Филипп Филиппычем она радостно обратилась к мальчику: «Мишенька, смотри какая симпатичная собачка! Ав-ав!»
Филипп Филиппыч приосанился – он любит комплименты в свой адрес, и стал снисходительно ждать восхищения со стороны дитяти, но сей Enfant terrible не оправдал его надежд, громко закричав: «Нет! Нет! Это не собака!»
Дама с мужем удивленно переглянулись, но не успели ничего спросить, потому что юный нигилист продолжил так же громко: «Это не собака! Это петух! Ку-ка-ре-ку!»
Филипп Филиппыч замер: на его лице отразилась целая гамма чувств – от удивления до негодования. Он оглянулся на меня в поисках поддержки.
«Какой пассаж! Вы это видели, сударыня?! Ну и нравы у нынешней молодежи!» – говорил его возмущенный взгляд.
Семейная чета от неожиданной эскапады сына смутилась и поспешила скорее прочь: им было стыдно смотреть в глаза оскорбленного Филипп Филиппыча.
А мой спутник, не удостоив их удаляющиеся спины даже взглядом, с каменным выражением лица продолжил шествовать по дороге.