Захотелось поделиться с вами моим творчеством.
Старик сидит, откинувшись на обитую истертой тканью искривленную спинку древнего дивана, и смотрит на синеглазого юношу в дорогом черном пальто. Разглядывает каждый изящный завиток его золотых волос, мягким каскадом ложащихся на теплый драп, обнимающий его узкие плечи. Юноша же в свою очередь отвечает старику равнодушным, холодным взглядом, но едва старик подает голос и начинает разговор, как губы молодого человека растягиваются в ласковой, приятной улыбке, согревающей сердце получше Нового Солнца. Он не понимает откуда это диван взялся в стерильной палате.
- Я очень рад, что ты тогда выкарабкался,- голос старика похож на скрежет несмазанных дверных петель. Слова срываются с обветренных губ и тонут в белой бороде, свернувшейся в клубок на впалой грудной клетке. Юноша медленно кивает. Старик тянет к нему свои немощные руки, обвитые многочисленными прозрачными пластиковыми трубками, по которым к выпуклым венам пожилого мужчины стремятся прозрачные и цветные жидкости. Для старика, коротающего свои последние дни в палате госпиталя, пусть и самого лучшего, с новейшим оборудованием, вежливым, учтивым персоналом и главное – компетентными и квалифицированными лекарями, визит этого молодого человека – яркое рождение сверхновой звезды в черной пустоте его холодного космоса.
- Только благодаря вам,- юноша понурил голову, голос его грустен, но лицо и глаза остаются бесстрастными. Старик закашлялся. Он кашлял с такой силой и надрывом, что молодому человеку на минуту показалось, что пожилой мужчина сейчас выхаркает свои истерзанные легкие.
- Ну, брось, - наконец откашлявшись, старик скребет исхудалым пальцами грудину.
- Что такое?- юноша хотел было встать и приблизиться, но собеседник жестом останавливает его.
- Все нормально,- хрипит он, продолжая поскребывать,- просто не люблю это ощущение, словно не до конца избавился от мокроты и она там бродит и бродит.
Юноша удивленно вздернул правую бровь.
- А, не бери в голову,- старик снова кашляет и вот на этот раз уже просит позвать медсестру, потому что во рту явно ощущается привкус крови, да и мокрота более вязкая стала на его взгляд. Прибежавшая медсестра, едва услышав кашель старика, бросается за врачом. Юноша немного испуганно смотрит ей вслед, в полумрак длинного, больничного коридора, с любовью надраенного санитарками до зеркального блеска, воняющего хлоркой и еще какой-то дезинфицирующей дрянью, а старик все кашляет и кашляет. Вскоре медсестра возвращается уже с тяжелой артиллерией – лекарь, другие медсестры, несколько санитаров, везущие каталку. Старика быстро отсоединяют ото всех трубок и несколько капель их содержимого падают на белый сверкающий кафельный пол и он перестает быть идеально белым – красные, желтые и мутно-белые бисеринки резко пахнущих лекарств шлепаются на его поверхность. Юноша безучастно глядит, как старика поглощает тот самый полумрак, из которого появилась медсестра с подмогой, и просыпается.
Вокруг никакая не больничная палата, а маленькая каморка, увешанная фотографиями с обгорелыми краями, картинками, которые он вырезал из уцелевших, но более ненужных книг и журналов. В крохотное окошко заглядывает ласковый солнечный свет. Прежде чем встать с кровати, юноша натягивает шерстяные носки в полоску. Сонно потирает глаза, выходит из комнатки и идет на кухню прямо в своей теплой пижаме.
Стол накрыт, все заняли свои места, кроме него и Жако. В самом центре обшарпанного, но еще крепкого дубового стола, возвышается гора золотых блинов, рядом с ними, в соуснице притаилось сгущенное молоко, в стеклянной банке – смородиновое варенье, чуть подальше в глубокой надтреснутой пиале – мед. За столом сидят трое: госпожа Ворона, уже полностью одетая и готовая двинуться на работу, мистер Красный Волк в своем полосатом халате, и малютка Воробей, тоже еще в пижаме. Перед Воробушком на тарелке остывала недоеденная манная каша, смешанная с вареньем, в то время как Ворона и Волк свои порции давно доели. Юноша сел в торец стола и госпожа Ворона пододвинула к нему тарелку с кашей.
- Доброе утро,- тихим, холодным голосом поприветствовала его госпожа Ворона. Мистер Красный Волк с довольной улыбкой пожал руку юноше, перегнувшись через стол, потом уселся обратно на свое место. Воробушек же пискнула:
- После завтрака пойдем играть во двор?
Кот кивнул, обхватил двумя пальцами правой руки десертную ложечку и погрузил ее черпак в густую, комковатую кашу. Госпожа Ворона вскочила со стула как ужаленная и, причитая, стала разливать по чашкам крепкий, черный чай, к которому прилагался аккуратно порезанный лимон на фарфоровой тарелочке. Юноша отправил в рот то, что зачерпнул ложкой, распробовал. По сути, на вкус каша была достаточно неплохой, на вид только отвратительная. Мистер Волк и госпожа Ворона о чем-то переговаривались вполголоса, Воробушек с гримасой негодования на лице давилась кашей. Госпожа Ворона расставила чашки и попросила не торопиться, насытиться кашей и лишь потом переходить к манящим, аппетитным блинам и чаю.
В вытянутую, словно узкий прямоугольник, уютную и милую кухню, заботливо обставленную Вороной, заглядывали лучи солнца. Кот лениво щурился, поедая кашу, неторопливо, ложку за ложкой. Косые солнечные лучи были повсюду – он играли яркими бликами на черных, как смоль, густых волосах Вороны, закрались в кучерявую рыжую бороду мистера Волка, пробегались по волнистым белым волосам Воробушка, спрятались даже в чашке Кота, из которой он хотел сделать глоток, чтобы запить кашу.
- Доброе утро,- за его спиной раздался радостный, полный счастья голос и рядом с Котом, на свободный дубовый стул с мягким сиденьем, обтянутым желто-коричневым сатином, приземлился Жако. Он бы даже не в пижаме, а в просто наспех натянутой мятой майке и в черных трусах. Жако уселся, подогнув одну ногу под другую и не принявшись за кашу, он потянулся сразу за хлебом и сливочным маслом, шумно отпив чай из чашки. Кот с растущим любопытством разглядывал госпожу Ворону и ее раздувающиеся от гнева ноздри. Она не терпела бардака. Ни в комнатах, ни за столом, ни в поведении. И тем более в поведении за столом в самой главной для нее комнате. Никто из обитателей маленького, красивого домика по Лазурной улице, не разделял ее любви к чистоте и дисциплине – что взять с трех особей мужского пола, двое из которых еще очень и очень молоды (ей так думалось, по крайней мере, точного возраста она ни у кого не спрашивала), да с ребенка, которому быстрее бы все бросить пойти играть со своими куклами, либо резвиться во дворе. Ворона же с невероятным упрямством и напором бралась штурмовать эти вихрастые головы, дабы напичкать их хоть какой-то толикой бережливости и рациональности. Но в головах этих, по ее словам, был беспорядок побольше того, что иногда имеет место быть в доме. Иногда. Ведь невзирая на загруженность на работе и вне ее, госпожа Ворона надраивала дом до блеска.
-А как же каша?- ледяным голосом спросила Ворона. Воробушек испуганно обернулась на Жако и одними губами произнесла, округляя глаза от ужаса:
- Съешь кашу, иначе Ворона съест тебя.
Молодой человек хмыкнул и не послушался, а лишь щедро намазал кусок пшеничного, пышного хлеба вкусным, сладковатым сливочным маслом. Мистер Волк присвистнул, добродушно улыбаясь.
- Да ты отважный малый.
Воробушек хихикнула, но поймав испепеляющий взгляд госпожи Вороны, уткнулась в тарелку и более не смела поднимать глаза в течении всего завтрака. Мистер Волк хохотнул:
- В самом деле, что тут такого?- он поглаживал свою бороду, откинувшись на спинку стула.
- Завтрак – это неотъемлемая часть дневного рациона каждого человека, и он должен быть плотным, полезным и вкусным,- отрезала Ворона, брезгливо глянув на мистера Волка,- а главное - последовательным!
Кот закатил глаза, а Жако, внимательно посмотрев на Ворону, передразнил ее, состроив гримасу:
- «Последовательным». Вот ты вроде молодая, а ведешь себя как сварливая старуха. Ворона сжала губы так, что они превратились в белую, тонкую нить, встала из-за стола и вышла из кухни, шурша пышной юбкой своего длинного темно-синего платья. Кот смотрел ей вслед. Это платье ему нравилось больше всех из тех, что Ворона имела в своем небольшом гардеробе. Он нередко отмечал про себя, что любуется искусной, тонкой вышивкой на высоком вороте, закрывающем ее изящную шею, красивыми жемчужинами, которыми были вышиты цветы на груди и манжетах.
- Ну что ж ты так,- укоризненно покачал головой Мистер Волк. Кот увидел на его халате крошки от хлеба, а на бороде были капли чая. Кот подумал, что, возможно, надо называть его мистер Свинья. Воробушек, наконец-то расправилась с кашей, потянулась за блином и перевернула соусницу со сгущенкой, вместе с чашкой, горячий чай из которой выплеснулся сначала на стол, а потом, перебежав его, попал на детские колени. Воробушек заверещала от боли тоненьким голоском.
- Ох, милая,- мистер Волк подскочил как ужаленный и бросился к девочке. Кот подумал, что все верно, мистер Волк. Волки очень заботятся о самых маленьких в стае. Жако и бровью не повел, он уплетал свой бутерброд с маслом, с аппетитом запивая его обжигающим чаем, шумно прихлебывая и едва ли не причмокивая от удовольствия. Так вот же она, свинья.
