Служил он не для денег.
Он жалкий шут, но он не плут,
[показать]
Однажды Трибуле обратился к Франциску I с жалобой на одного знатного дворянина.
— Cир! Мне угрожают смертью!
— Ну, не волнуйся, шут. Тот кто лишит тебя жизни, через четверть часа будет повешен.
— Ах, ваше величество, а нельзя ли сделать так, чтобы он был повешен не через, а за четверть часа до того, как убьёт меня? Так будет надёжнее.
Вел он записную книжицу, куда заносил имена тех, кого считал дурнее официальных дураков. Король однажды разрешил своему самому большому врагу, императору Карлу V, свободный проход через территорию Франции во Фландрию. Тогда шут достал свой блокнот и стал туда что-то записывать. Король увидел это: "Кого ты на этот раз посчитал глупее себя?" - "Императора, потому что ты можешь захватить его в плен". - "А если император окажется прав, и беспрепятственно пройдет через мою страну?" - "Тогда я вычеркну его имя и впишу твое, потому что ты был таким дураком, что не схватил его".
Шико.
(1540-1591) родился в Гасконии в 1540 году, на берегах Сены.
Будучи южанином, он очень любил солнце. Настоящее имя – Жан-Антуан д’Анжлер.
Как и Д’Артаньян, связал свою жизнь и карьеру с армией. Много воевал, занимал значительные должности при двух королях — Франциске II и Карле IХ. Однако в конце концов был разжалован (или повышен?) до шута — и в этой роли продержался при дворе ещё двух правителей, Генриха III и Генриха IV.
Жан-Антуан д’Англере выбрал себе псевдоним, который означал обломок зуба, пенек. Этот шут сделал неплохую военную и политическую карьеру. Он успел принять участие в Варфоломеевской ночи. Сперва Шико стал хранилищем секретом для Генриха III,После убийства Генриха III Шико сразу же признал Генриха IV новым королём, и был при его дворе в большом почёте. Он воевал вместе с ним в битвах при Иври и Арк.
После того как начались смуты и заговоры, возбуждаемые Гизами, Шико призадумался... Ему надоела роль шута, надоело и фамильярное обращение короля, наступили такие времена, что именно оно грозило ему верной гибелью. Храбрый и беспечный, он тем не менее весьма дорожил жизнью. Она забавляла его. "В этом мире одни дураки скучают и ищут развлечений на том свете"(с).
Со свойственным ему философским практицизмом он поселился в аббатстве у своего брата Горанфло. Погостив там некоторое время, он инсценировал свою смерть и вернувшись в Париж под другим именем - Робер Брике - купил себе за триста экю домик у ворот Бюсси.
В мае 1588 из-за восстания в Париже в "День баррикад" Генрих III бежал в Шартр и был низложен. Заключив соглашение с Генрихом Наваррским, Генрих III двинулся с ним на Париж. Но был убит. Шико сразу же признал Генриха IV новым королём и был при его дворе в большом почёте. Он просчитывал все на несколько ходов вперед. Фактически Шико был королем Франции. В возрасте 44 лет король пожаловал ему аристократический титул.
. В 1584 году Шико получил титул дворянина. Это был энергичный человек, который вошел в историю еще и как писатель-сатирик. Шико являлся единственным придворным шутом в свое время, который имел шпагу. Ею он, кстати, отлично владел. При этом Шико не носил пестрой одежды, традиционных бубенчиков. Он одевался просто, но с отменным вкусом дворянина. Любимый шут королей умел прямо говорить с ними обо всем, что ему только хотелось. При этом Шико удавалось не гневить своих высоких покровителей.
Ян Лакоста. Среди многочисленных русских шутов были и иностранцы. Ян Лакоста был крещеным евреем, чьи предки бежали из Португалии сперва в Северную Африку, а потом и в Германию. В Гамбурге с Лакостой в 1712 году познакомился Петр Первый, который тут же взял понравившегося ему маклера со всей его семьей в Россию. Смешная и неуклюжая фигура мужчины позволила ему сделаться шутом при дворе. Лакоста получил прозвище Петр Дорофеевич и принялся усердно служить царю. Этот шут был умным и образованным человеком, знавшим шесть языков. При общении с царем Лакоста умело вступал в богословские дебаты, используя риторику. В итоге шут неожиданно мог прийти к весьма смешным выводам, что особенно нравилось Петру. Считается, что Лакоста помогал Петру в его борьбе с боярами - он резал кафтаны и стриг бороды. В 1717 году «кум» царя, проиграв спор, принял православие. А в 1723 году Петр подарил своему любимцу безлюдный остров Соммерс в Финском заливе и титул «короля самоедского». Лакоста тут же стал появляться на застолья в жестяной короне, сдвинутой на ухо. Незадолго до смерти Петра Первого благодаря интригам другого любимца царя, Александра Меньшикова, Лакосту сослали в Сибирь. Шута обвинили в связи с осужденным вице-канцлером Шафировым. После смерти Петра I Лакоста побывал шутом у Екатерины I и Анны Иоанновны.Анна Иоанновна вернула ко двору шута, позже он продолжил свою карьеру в таком качестве у Бирона.
Балакирев. Самым же известным придворным шутом Петра Первого был Иван Балакирев. Сам он являлся выходцем из старинного княжеского рода. Балакирев был представлен царю в 1715 году, в возрасте 16 лет. Петр определил юношу в Преображенский полк, а затем стал ездовым Екатерины Алексеевны и ее рассыльным. Помогал Балакирев и Петру, став его сподвижником. Но остроумный курьер оказался несдержанным на язык. Он проболтался о письмах Екатерины к камергеру Монсу. В итоге Балакирева ждало наказание и ссылка. Но с восшествием на престол Екатерины ее слуга был возвращен ко двору. Балакирев получил звание прапорщика Преображенского полка, но при дворе у него не было иной должности, как выполнять поручения императрицы. По документам того времени он шутом не числился. В штат придворных «дураков» Балакирева зачислила уже Анна Иоанновна. Но и при ней шут так много болтал, что даже вызывался в Тайный приказ.
«Знаешь ли ты, Алексеич! — сказал однажды Балакирев государю при многих чиновниках,— какая разница между колесом и стряпчим, то есть вечным приказным?» — «Большая разница, — сказал, засмеявшись, государь, — но ежели ты знаешь какую-нибудь особенную, так скажи, и я буду ее знать».
«А вот видишь какая: одно криво, а другое кругло, однако это не диво; а то диво, что они как два братца родные друг на друга походят». — «Ты заврался, Балакирев,— сказал государь,— никакого сходства между стряпчим и колесом быть не может». — «Есть, дядюшка, да и самое большое». — «Какое же это?» — «И то и другое надобно почаще смазывать...»
Осип Гвоздь. А у этого русского шута было княжеское происхождение. Осип Федорович Гвоздев-Ростовский являлся головой в 1567 году во время похода на Великое княжество Литовской. А в 1570 году Гвоздев стал царским шутом благодаря своему остроумию. Он стал носить колпак с ослиными ушами и серебряными бубенцами. А когда царь Иван Грозный с тремястами стрельцами ехал в Москву из своего загородного поместья, то впереди всей кавалькады на огромном быке в золотых одеждах ехал шут Осип Гвоздь. Согласно легендам царь рассердился на своего любимца за то, что тот усомнился в родстве правителя с римскими императорами. Тогда Иван Грозный вылил на шута кипящие щи. Стонущий от боли Осип пытался убежать, но царь ударил его еще и ножом. Вскоре Иван Грозный раскаялся в содеянном и позвал врача. Когда оказалось, что спасти шута уж невозможно, царь послал его к дьяволу, махнул рукой и продолжил веселье.
Яким Волков. Комар Свадьба царского карлика Якима Волкова и карлицы царицы Прасковьи Федоровны 14 ноября 1710 года. Эта потешная свадьба ставила своей целью "развести" в России породу карликов. Когда Пётр Первый был ещё мальчиком, ему подарили карлика по имени Яким Волков. Карлик получил прозвище «Комар». Он стал одним из первых шутов Петра, любившего потешников и уродцев. В его дворце кроме штатных шутов жило несколько десятков карликов и карлиц, целая свита, одетая на европейский манер и способная развлечь государя в тяжёлые для него минуты. Яким Волков, по признанию самого Петра, спас его во время стрелецкого бунта, вовремя предупредив об опасности. Кроме того, он часто давал весьма дельные советы, ибо был смышлен и наблюдателен. Нынешние врачи могли бы сказать, что шуты бесспорно помогали Петру снимать жесточайшие стрессы, однако они же выполняли и коммуникационную функцию – метким словом ставили на место придворных
Педрилло. Это вовсе не обидное шутовское прозвище, а самая настоящая его фамилия. Пьетро-Мира был сыном неаполитанского скульптора. В Россию же Педрилло попал, как скрипач и певец. Однако выступления при дворе успеха не возымели, зато музыкального итальянца пригласили побыть шутом. Педрилло сумел стать любимцем императрицы Анны Иоанновны и даже постоянно играл с ней в карты. А в народный фольклор шут вошел в образе всеми известного Петрушки. После того, как бережливый итальянец в России нажил капитал, а его покровительница умерла, Педрилло вернулся на Родину.
Евдокия Буженинова
Известно, что у Анны Иоанновны был целый штат карлиц: калмычка Евдокия Буженинова (имя выдумано, фамилия — в честь любимого кушанья), Мать Безножка, Дарья Долгая, Кулема-дурка, Баба Матрена (мастерица по сквернословию), Екатерина Кокша, Девушка Дворянка, которые обязаны были без умолку болтать и кривляться перед нею. Дуня это исполняла забавнее других шутих, ввиду того, что была очень проницательной и артистичной и чувствовала, что нужно государыне. А поэтому императрица в качестве жеста благоволения и позволила ей самой выбрать мужа. Калмычка, которой тогда исполнилось 34 года, и указала на князя Голицына...
Валерий Якоби, Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны, 1872 г.
Апофеозом правления императрицы Анны Иоанновны , которая была племянницей Петра 1 и правила Россией 10 лет после смерти Петра II,стала свадьба шутов, дорогостоящее и масштабное мероприятие, которое Анна затеяла ради забавы. Для этой свадьбы по ее приказу был выстроен дворец изо льда, богаты украшенный ледовыми скульптурами. Молодоженами стали ее шуты — 30-летняя калмычка Авдотья Буженинова (фамилией ее наградил императрица за пристрастие к национальному мясному блюду) и разжалованный в шуты дворянин Михаил Квасник (настоящая фамилия Голицын). Выходец из знатного рода попал в опалу за то, что самовольно сменил религию, женясь на католичке.
. Квасником Михаила Алексеевича Голицына прозвали, потому что он подносил Анне Иоанновне квас. Пожалуй, самый известный эпизод, связанный с Голицыным, - шутовская свадьба в Ледяном доме. Архитекторы выстроили ледяной дом, и шестого февраля 1740-го года к нему направился свадебный поезд во главе с самой императрицей. Жених – Голицын – и невеста – калмычка Евдокия Буженинова – ехали в специальной клетке, поставленной на слона.
Для шутовской свадьбы Анна распорядилась выслать за границу жену Голицына, и вернула отступника к истинной, по своему разумению, вере. Для церемонии из дальних уголков Российской империи были выписаны представители разных народностей (около 300 человек). После торжественной церемонии венчания Анна распорядилась отправить молодых в их ледяные апартаменты для первой брачной ночи. Несчастные шуты обречены были мерзнуть на ледяной кровати до рассвета в мороз -40. К счастью, обоим удалось выжить.
Интересно, что именно она и вывела своего "мужа" - князя Голицына - из депрессивного униженного состояния. Придворные побаивались ее влияния и перестали издеваться над ее мужем.
Взошедшая на престол Анна Леопольдовна запретила нечеловеческие "забавы" над шутами: звание придворного шута было упразднено... Голицыну вернули титул и родовое имение Архангельское. С Бужениновой, ставшей после замужества княгиней, они жили безбедно и в согласии. В 1742 году, сразу после рождения второго сына, Авдотья Ивановна скончалась. Князь Голицын после ее смерти женился на Агрофене Алексеевне Хвостовой, от которой прижил трёх дочерей. Голицын прожил в Костентинково ещё целых 35 лет. Он умер в 1778 году, 90 лет от роду.
В борьбе за человеческое достоинство и личное счастье победа осталась на его стороне.Голицын М.А. после смерти, был похоронен в с.Братовщина, расположенном под Москвой, по старой Троицкой дороге, ведущей из Москвы в Троице-Сергиеву лавру, Ярославль и далее на север в Архангельск. Историк-этнограф И. М. Снегирёв сообщал, что на церковной паперти Братовщины видел надгробный камень князя, вросший в землю и отмеченный полустертой надписью.
Князь Волконский
Волконский Никита Фёдорович, князь. В царствование Петра I князь Волконский был записан в Преображенский полк, и по воле государя отправлен за границу для обучения. Однако путешествие окончилось в Митаве при дворе курляндской герцогини Анны Иоанновны, где он служил в канцелярии русского резидента Бестужева, на дочери которого женился. Позднее Никита и Аграфена Волконские перебрались в Санкт-Петербург. В отличие от своей амбициозной супруги Аграфены Петровны, ставшей статс-дамой императрицы Екатерины I, князь Волконский к дворцовой карьере не стремился, довольствуясь званием капитана и занимаясь хозяйственными делами.
В 1727 году из-за участия в дворцовой интриге Аграфена Волконская была приговорена к ссылке в монастырь, где она и умерла. С приходом к власти императрицы Анны, бывшей курляндской герцогини, Волконский был назначен шутом при её дворе - «по давнишней злобе к жене его Аграфене Петровне». У него были "важные" обязанности: он кормил любимую собачку императрицы Цитриньку и разыгрывал бесконечный шутовской спектакль — будто он по ошибке женился на князе Голицыне.
Граф Апраксин
Граф Алексей Петрович Апраксин происходил из знатного царского рода. Он был сыном боярина и президента Юстиц-коллегии времен Петра I — Петра Матвеевича Апраксина, племянником генерал-адмирала Федора Матвеевича Апраксина и царицы Марфы Матвеевны. В 1729 годе он принял католическую веру, за что императрица Анна Иоанновна сделала его шутом. Как говорил Никита Панин, Апраксин был негодяем и проказником по призванию, «несносный был шут, обижал всегда других и за то часто бит бывал». За ревностное исполнение своих обязанностей он получал от государыни богатые пожалования.
Шталмейстер Нарышкин
После "дикого двора" Анны Иоанновны мода на шутов в России прошла. Последним придворным шутом был камергер Лев Александрович Нарышкин, обер-шталмейстер императора Петра III и Екатерины Великой. Нарышкин был необыкновенно популярен в петербургском обществе и считался, пожалуй, самой яркой звездой среди придворных. Князь Щербатов в сочинении «О повреждении нравов в России», писал: "Государь Петр имел при себе главного своего любимца — Льва Александровича Нарышкина, человека довольно умного, но такого ума, который ни к какому делу стремления не имеет, труслив, жаден к честям и корысти, шутлив, и, словом, по обращениям своим и по охоте шутить более удобен быть придворным шутом, нежели вельможею. Сей был помощник всех его страстей".
Екатерина II, будучи очень невысокого мнения о дарованиях Нарышкина, называла его «прирождённым арлекином»: "Он был способен создавать целые рассуждения о каком угодно искусстве или науке; употреблял при этом технические термины, говорил по четверти часа и более без перерыву, и в конце концов ни он и никто другой ничего не понимали во всем, что лилось из его рта потоком вместо связанных слов, и все под конец разражались смехом".
Источник:
[url]http://www.kulturologia.ru/blogs/030816/3073
http://www.liveinternet.ru/community/2214271/post12442145
http://historicaldis.ru/blog/43311905109/Samyie-izvestnyie-shutyi.
http://old.mirf.ru/Articles/art6107.htm
http://www.istpravda.ru/pictures/15148
http://chippfest.blogspot.ru/2016/03/March-21st-Day-of-the-Fool.html
Серия сообщений "Интересности":